— Надо же, нахваталась от Шорра эрр Рралловских поговорок, — улыбнулась я. А как быстро она приняла свою драконью природу как факт, я все не могу поверить…
— Шорр ужасно красивый, правда? — продолжала трещать Маруська. — И он совсем молодой по драконьим меркам, а такой умный, мы с ним о многом успели поговорить.
Моя девочка, проведя по волосам гребешком Тиа, преобразилась — волосы легли ровными волнами и как будто засветились изнутри. А вот мою шевелюру не брала эта эльфийская магия, волосы так и торчали в разные стороны. Гаррет, помнится, объяснил это тем, что мой организм магию, по сути, отторгает, вот магические амулеты и работают на мне вкривь и вкось. Слава богу, у Маруськи с магией, видимо, все в порядке, раз гребешок работает. Может, и с остальным будет так же, затеплилась во мне робкая надежда.
— Красивый, ага. А что до ума, Шорр, между прочим, старше меня, хотя по нему и не скажешь, — мрачно заметила я, глядя на себя в зеркало. Не зря Гаррет обзывает меня воробьем. Воробей и есть — маленький, взъерошенный, серенький и с синяками под глазами.
— Да ладно тебе, мам, — отмахнулась Маруська, поглощенная радостными мыслями, — для драконов и пятьдесят лет — не разница. Например, маме Шорра было почти пятьсот, когда она обрела ньеса Гаррета. Шорр говорил, ее называли «блистательная Шша», и она тогда считалась самой красивой драконессой Тассина.
— Интересно как! Надеюсь, она с тобой-то приедет познакомиться. Крайне любопытно будет на нее посмотреть, я ни разу не видела местных драконесс. Гаррет держит меня взаперти, — пожаловалась я.
— Мам, ты что, она же умерла давно, Шорр сказал, почти четыреста лет назад! — Маруська всплеснула руками. — Ньес Гаррет не сказал тебе? Погибла. Шорр говорит, его отец очень переживает до сих пор, там что-то очень мрачное. Тем более что новой алайи ему тоже не удалось найти, сначала долго не было, потом вроде был зов, он ездил за ней на Землю, но вернулся один…
— Новая алайя? — удивилась я. — Так бывает?
— Ну да! — Маруська рассеянно ковырялась в баночках Тиа, что-то там вынюхивая. — Обычно лет через двадцать после смерти прежней алайи, если такое случается, дракону полагается новая. Иногда гораздо позже; ньес Гаррет второй зов ждал три с лишним сотни лет. Вообще это типа закон мира, он редко не выполняется. Ой, а это что? — с любопытством показала она мне что-то голубоватое с блестками.
— Ммм… кажется, это такая помада. Если я не ошибаюсь, оно впитается в губы без следа, и они станут красивого цвета и в тон одежде, — напрягла я память. — И что с новой алайей?
— Ой, улёт! — Я не ошиблась, и Маруська, мазнув загадочной субстанцией по губам, еще больше похорошела. — Ну вот, не нашел. Это, кстати, считается у драконов ужасно плохим знаком, если алайя не находится. Что-то вроде признака вредной кармы — если дракону не везет в любви, значит, он неправильно живет. Хуже только, если его алайя найдется, но его не признает и не сможет полюбить, это совсем труба. Из-за всех этих несчастий ньес Гаррет и уехал сюда, хотя был крупной шишкой в себя в горах. И самый молодой дракон в их драконьем Совете за всю историю Тассина, и крутой герой…
Да-а, Маруська за пару дней знакомства с Шорром успела выяснить куда больше о Гаррете, чем я за почти два месяца знакомства с самим Гарретом. Разговорчивый юноша, учтем.
От мыслей об использовании «находки для шпиона» в личных разведывательных целях меня отвлекло появление драконов. Маруська тут же прильнула к Шорру, да и тот заметно повеселел и приосанился, когда сжал в руке ее ладошку. Красивая пара. Вот только как-то все неожиданно, быстро и сумбурно… А может, так и надо? Она совсем не такая, как я, может, ей и не достанется моих шишек, не придется отращивать броню и залечивать раны? Может, и есть толика правды во всех этих сказках — главное, попадать в них в правильном возрасте, не тянуть с этим делом. Впрочем, грех мне жаловаться, у меня теперь тоже все хорошо.
Гаррет выглядел очень довольным.
— Нессы, давайте присядем, я вам расскажу, как все будет — и в плане обряда, и в плане вашей дальнейшей жизни. — Гаррет усмехнулся. — В первую очередь мы проведем обряд для нессы Марруси. Я бы дал вам осмотреться, барышня, но так оно спокойнее, а луны как раз стоят высоко, так что полетите прямо сегодня.
Маруська закивала, видимо, Шорр и об этом успел ей рассказать. Я почувствовала, что злюсь на Гаррета — мог бы и меня просветить, между прочим. Он правильно истолковал мои неласковые взгляды и пояснил:
— Первый обряд, скрепляющий алайи, которые обретают друг друга, — совместный полет. Шорр в своем драконьем облике отнесет нессу Маррусю к священному озеру, искупает в своей ауре. Завтра они вернутся, и аура Шорра оставит отпечаток в ауре его невесты. Магическая связь усиливается при определенном положении лун. Ну и полагается что-нибудь ей подарить. Шорр, не забудь!
— Да, папа. — Шорр не слушал, он косился на Маруську с неприкрытым обожанием, не особенно замечая все остальное. Надеюсь, все, что рассказывали мне Тиа и Грашх, соответствует действительности, и алайя — это действительно союз на всю жизнь… Так, гнать, гнать непрошеные мрачные мысли!
— Теперь понятно, откуда взялись сказки о драконах, похищающих принцесс. — Я чуть улыбнулась, сообразив. — Ну надо же, даже в этом нашлось рациональное зерно! А с нашей стороны требуется какая-нибудь подготовка к обряду?
— О, да вы этнограф, несса Сашша! — развеселился Гаррет. — Нет, подготовки не нужно. Драконы не любят вычурных ритуалов, главное — это то, что происходит в сердце и душе. В общем, до вечера отдыхайте, Шорра я пока забираю. Юная несса желает осмотреть свои покои или останется с… мамой? — поинтересовался он, чуть поморщившись.
Я ухмыльнулась. Ох уж мне эти предрассудки, везде они есть, даже у старых и вроде бы мудрых драконов. Хотя какое ему дело, в каком возрасте я родила, — я ж ему не дочь.
— С мамой, конечно! — Маруська отцепилась от Шорра и вцепилась в меня. Маленькая она еще, тоскливо подумалось мне, какие ей алайи. С другой стороны, приведи она Шорра знакомиться там, на Земле, он совершенно не вызвал бы у меня возражений. Правда, и до брака они бы с такой скоростью не докатились…
Я так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как драконы ушли. Мы с моей девочкой быстренько перекусили и в обнимку завалились на постель. От избытка переживаний обеих клонило в сон.
Проснулась я к вечеру — за окном догорал закат. Маруська посапывала рядом, трогательно подложив ладошку под щеку, совсем как в детстве. Рыжая пушистая прядка свесилась ей на лицо и, видимо, щекотала нос — моя дочь смешно морщилась. Кто-то накрыл нас тонким пледом. Гаррет? На столике рядом с кроватью горела высокая витая свеча, а из гостиной доносились негромкие голоса.
— Ты ей так и не сказал? Ну ты даешь, отец! — Это Шорр.
— На бедную девочку и так столько всего свалилось. — Гаррет помолчал. — Ей нужно время, чтобы прийти в себя.
— Скажешь тоже! Эта «бедная девочка» смотрит как эмиссар повелителя орков, если не хлеще. У меня душа в пятки ушла сегодня, как она глянула.
