Вообще, я чувствовала себя дико усталой, как будто только что без остановки пробежала пару миль.
Дракон зарычал так, что под ногами ощутимо задрожал пол. Я улыбнулась.
– Что он сказал? – подозрительно спросил стоящий рядом Ирвин.
– Что в облике дракона я выгляжу гораздо красивее, чем сейчас, – перевела я.
Ирвин кашлянул, явно не разделяя мнение змея. А мне подумалось: хорошо, что он не знает содержания всего нашего разговора с драконом. Даже не знаю, как бы отреагировал Ирвин, если бы выяснил, что дракон некоторым образом попытался за мной поухаживать.
А между тем последний развернулся и уверенно приблизился к одной из стен. Магически замаскированный проход, широкий и тянущийся от пола почти до самого потолка, стал виден лишь после того, как змей подошел к нему вплотную. Спустя мгновение дракон, расправив крылья, взмыл в небеса.
– Он что, подбивал к тебе клинья?
Ирвин оказался еще более проницательным, чем я от него ожидала.
– Ты что, намерен ревновать меня к дракону? – с вызовом спросила я.
Ирвин склонил голову набок и задумчиво пожевал губами.
– Пожалуй что нет, – постановил он затем.
– Ну вот и хорошо, – усмехнулась я.
После чего ощутила слабость в ногах. Картинка перед глазами стала расплывчатой, и я потеряла сознание.
Глава 30
Помолвки
Проснувшись и открыв глаза, я обнаружила, что нахожусь в совершенно незнакомой комнате. Судя по обстановке, спальня. Просторна, не перегружена предметами обихода. Мебель из вишневого дерева. Несколько массивных канделябров. Сама я лежу в кровати с высокой спинкой, обложена подушками, укрыта пуховым одеялом. Из окна в комнату падает широкая полоса солнечного света. Кажется, время уже не раннее.
На стуле в изножье кровати сидит Ирвин и читает какую-то книгу в темно-красной обложке, держа ее тремя пальцами за корешок. Я страшно рада видеть здесь именно его, но сообщать об этом не спешу, а вместо этого задаю банальный, но от того не менее актуальный вопрос:
– Где я?
Ирвин быстро опускает книгу, а его взгляд из напряженного резко превращается в насмешливый.
– В спальне, – жизнеутверждающе просвещает меня он.
– Надо же… Сама бы я не догадалась. А в чьей, можно поинтересоваться?
– В моей, ясное дело.
Ирвин откидывает книгу на край кровати и передвигает стул ко мне поближе.
– Интересные творятся дела, – бормочу я. – Сначала ты ни с того ни с сего врываешься ко мне в купальню. А теперь я оказываюсь у тебя в спальне, даже не помня, как такое произошло?
– Меньше надо падать в обморок, – беззаботно пожимает плечами Ирвин. – Ты была без сознания, и я приволок тебя сюда.
– Угу, скажи еще, что воспользовался ситуацией! – фыркнула я.
– Конечно, – не замедлил с ответом он. – Три раза.
Я прислушалась к собственным ощущениям. Врет.
– Врешь, – не стала скрывать свои мысли я.
– Ладно, вру, – легко согласился он. – Четыре.
– Тяжело же тебе, бедному, пришлось, – хмыкнула я. – Не надорвался?
– Не без того, – охотно подхватил Ирвин, искажая интерпретацию моих слов по собственному усмотрению. – Тебе не говорили, что ты довольно много весишь?
«А как же? Говорили! Винсент!» – чуть не ответила я, но в последний момент все-таки удержалась.
– Слушай, прекрати врать! – заявила я вместо этого. – Я прекрасно помню твою спальню. И это, – я обвела взглядом комнату, в которой лежала, – точно не она.
– Не она, – подтвердил Ирвин. – Ты была в спальне у меня дома. А эта – во дворце. Собственно, ты и сюда бы успела добраться, если бы не занималась ерундой тогда за ужином и не сыпала в тарелки поренью.
– То есть ты признаешь, что уже тогда собирался затащить меня в постель! – воскликнула я, садясь повыше и обличительно вытягивая руку.
– Еще как признаю, – даже и не подумал отнекиваться он. – И что?
Я задумалась. А действительно, и что? Вроде и знаю, что ему положен втык, а вот за что конкретно – сформулировать не могу. Остается лишь развести руками.
– Ну ладно, – сдала позиции я, – а который час?
– Два часа утра, – не моргнув глазом ответствовал Ирвин.
М-да, такой ответ очень в его духе. Стоп, но ведь это значит…
– Я что же, проспала половину суток?! – изумилась я.
– Бери выше, – откликнулся Ирвин. – Ты проспала полтора сут… полторы сут… В общем, день и еще полдня, – нашелся он.
– Сколько?! – Я грохнулась обратно на постель. – Полтора… День и еще полдня?! А что со мной было?
От такой новости я порядком испугалась.
– Переутомление от непривычного использования альтера, – объяснил Ирвин, опуская руку поверх моей ладони. – Ничего страшного. Все позади, твой организм вполне восстановился. Последние сутки ты спала за счет действия специальных препаратов.
– Каких еще препаратов? – не слишком обрадовалась я.
Не люблю лекарства. Особенно такие, которые усыпляют.
– Лекарь сказал, что без этих препаратов твое здоровье восстановится далеко не сразу. А с ними ты сутки проспишь, но зато за это время они снимут все остаточные явления. Я сказал ему дать тебе эти лекарства.
– Ах вот как? – Я почувствовала себя глубоко возмущенной. Меня-то никто не спросил. А я наверняка предпочла бы немножко поболеть вместо того, чтобы глотать всякую гадость. – А на каком основании, можно тебя спросить, ты принимаешь за меня такие решения? Кто ты вообще такой, черт тебя побери?!
– Брось кипятиться, – спокойно отозвался Ирвин. – Вот, лови.
Он извлек из нагрудного кармана какую-то коробочку и бросил прямо в меня. Я поймала ее на лету.
– И что это было??? – раздраженно поинтересовалась я, размахивая рукой, в которой держала коробочку.
– Ты только что согласилась выйти за меня замуж, – невозмутимо откликнулся Ирвин.
– Когда это? – фыркнула я.
– Когда взяла мое кольцо.
Я недоверчиво на него поглядела. Потом открыла коробочку. Надо же, действительно кольцо. Белое золото, полоска которого изображает обвившийся вокруг пальца стебель, наверху – цветок все из того же металла, в сердцевине посверкивает бриллиант. Я повертела кольцо в руках.
– Теперь отвечаю на твой вопрос, – как ни в чем не бывало продолжил Ирвин. – Как твой жених, я имел полное право принять решение касательно твоего лечения.
Я уставилась на него, чувствуя себя, признаться, довольно-таки растерянно.
– Какой еще жених? – возразила я наконец. – Разве так делают предложение? По-моему, при помолвке жених обычно надевает кольцо невесте на палец. А не швыряется им, рискуя оставить ее без глаза.
