Вдобавок этот укус был получен добровольно. Такие вещи тоже много значат. Очень много.
– Ну что, Антуанчик, как поживает твоя симпатичная мордашка? Нравишься сам себе? – вдруг услышал Антон голос Ритки Матвеевой.
Интересуясь, как поживает симпатичная мордашка Данилова, Ритка, разумеется, не заметила, что тот не отражается в стекле. Видела только, что он жадно всматривается в зеркальце, которое прячет в глубине ладоней.
Эта шутка Антону не понравилась. Он вообще болезненно реагировал на все замечания, связанные с его внешностью.
«Ты об этом пожалеешь, Матвеева! Пожалеешь!» – мысленно прошипел он.
Возвращая соседке зеркальце, Антон пристально взглянул ей в глаза. Он заметил, что девочка побледнела и, не понимая, что с ней, сжала руками виски.
«Получилось! Мой взгляд стал, как у Фильки! Вот почему я его тогда боялся!» – сообразил Данилов.
Внезапно Антон вздрогнул и поднял голову. Он почувствовал, что с ним связываются. Кто-то решительно вторгался в его сознание. Вваливался в него бесцеремонно, как в собственную квартиру.
«Встань и иди в учительскую! Я жду тебя! Не медли!»– настойчиво повторял голос.
– Сейчас, граф Дракула! Я приду! Ждите меня! – одними губами беззвучно прошептал Данилов.
Он встал и, как зомби, не разбирая дороги, раздвигая стулья, грохоча партами, напролом направился к дверям.
Игрек в Квадрате пораженно повернулся к нему.
– Данилов! Антон! Что ты делаешь? Кто тебе разрешил встать?! – воскликнул он.
– Уйди с дороги, идиот! – прохрипел Данилов. – Прочь!
Он сам не понимал, что с ним происходит. Действовал как марионетка.
Его не должны задерживать! Граф Дракула требует его к себе. Он обязан исполнить волю графа.
– Антон, как ты смеешь со мной так разговаривать? – посерел Игрек в Квадрате и, видя, что Данилов не замедляет шаг, вцепился ему в рукав. Не останавливаясь, Антон легко толкнул его в грудь, и тяжелый учитель отлетел на несколько шагов, как тюк с соломой.
У дверей Антон остановился и обернулся. Медленно обвел взглядом пораженно гудящий класс. Он ощущал себя всесильным. Мощь графа Дракулы теперь стала его мощью. Воля графа – его волей.
– Рабы, посмотрите на меня! Не смейте отрывать глаза! – прогудел Антон низким, хриплым голосом.
Изо рта у него, выворачивая губы, медленно выползали клыки.
Завороженные взгляды потянулись к Данилову. Даже кипящий от негодования Игрек в Квадрате, едва вскочив с пола, замер и послушно смотрел на Антона.
Голубоватый свет, бивший из глаз Данилова, теперь окутывал весь класс. Парализовал. Подчинял себе.
– Слушайте меня, ничтожества! Как только я выйду в коридор, вы немедленно забудете обо всем, что произошло за последние пять минут. Ваша память очистится. Урок будет продолжаться! Всем все понятно? – требовательно возвысился его голос.
На какое-то время в классе повисла недоуменная тишина. Тишина, прерываемая только нервной икотой Ритки Матвеевой. Данилов сдвинул брови, заставив себя увеличить силу взгляда.
– Повинуюсь! – сказал вдруг Игрек в Квадрате.
На большом лысоватом лбу учителя выступила испарина.
– Повинуемся! – мгновением позже единым эхом откликнулся весь класс.
Антон удовлетворенно кивнул и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Оказавшись в коридоре, он повернулся и приложил ухо к двери.
Вначале все было тихо, а затем Данилов услышал, как Игрек в Квадрате откашлялся, а потом его голос бодро затарахтел:
– Продолжаем урок! Итак, мы доказали, что прямая А параллельна прямой В. Теперь требуется доказать, что прямая С...
Антон улыбнулся и спрятал клыки.
«Молодец, ты способный ученик! Они обо всем забыли! Теперь иди в учительскую!» – услышал он повелительный голос.
– Уже иду, граф Дракула!
И Антон быстро зашагал к лестнице. Граф ждет его.
Граф не любит ждать.
Его нельзя разочаровывать.
5
Филька чутко прислушивался к угрозе, исходившей от того, кто стоял за сейфом.
Теперь он был уверен: угроза эта вполне реальна. Но против кого она направлена? Против них ли? Этого Филька не мог утверждать наверняка.
Петька беспокойно зашевелился, как если бы собирался о чем-то спросить, но Хитров требовательно стиснул ему руку. Конечно, если там, за сейфом, человек, то он едва ли расслышит их шепот.
Но человек ли там? Можно ли быть в этом уверенным?
В этот момент за перегородкой снова послышался звук. Неизвестный сделал шаг. Всего лишь один шаг к центру комнаты.
Но теперь Филька смог, прищурившись, увидеть его. Дыхание у мальчика перехватило.
В учительской, отделенной от них лишь хлипкой перегородкой, стоял Стафилококк. Стафилококк, сгинувший два дня назад в объятиях скелета и теперь внезапно объявившийся.
Вначале Филька испытал радость, что с завучем ничего не случилось. Потом он ощутил тревогу.
Остался ли Стафилококк прежним? Он ли это?
Исчезнувший завуч замер посреди учительской, словно прислушиваясь к чему-то. Его лицо было матово-бледным. Волосы стояли дыбом, что озадачило бы всякого, кто прежде хоть раз видел аккуратного Андрей Андреича.
Но Фильку поразило не это, а другое.
На шее с правой стороны у Стафилококка был наклеен пластырь.
– Чего ты меня дергаешь? Кто там? – не выдержав, спросил Петька. Этот болтун определенно не мог сохранять тишину: весь изъерзался.
Хотя голос Петьки звучал совсем тихо, Стафилококк резко повернулся и уставился на дверь подсобной комнаты. Выражение лица у него стало подозрительно-напряженным. Глаза чуть сощурились.
Филька сообразил, что Стафилококк сейчас использует сквозной взгляд и увидит их и что ни в коем случае нельзя этого допустить. Одной рукой он пригнул к себе Петьку и зажал ему рот. Второй же рукой мальчик, сам не осознавая, что и зачем он делает, провел в воздухе, словно натягивая невидимую пленку.
В тот же миг взгляд Стафилококка проник сквозь препятствие. Филька ощутил его как направленный поток энергии. Скользнув вдоль невидимой защитной стены, воздвигшейся вдруг вокруг них, поток энергии стал безопасно-зеленым и иссяк.
Стафилококк отвернулся.
Мальчик понял, что завуч их не заметил.
«Получилось! – понял он. – Получилось! Но как я это сделал? Как?»
Филька и сам не осознавал, что поставил самый настоящий энергетический барьер. Необычные способности пробуждались в нем одна за другой. Многим из них, как, например, этой, Хитров даже не знал названия.
