Мы подошли к вертолету. Дверь в его борту открылась, и на свет божий вылез здоровенный морпех. Увидев меня, он подошел ко мне и, лихо вскинув ладонь к берету, отрапортовал, пригнувшись от ветра и перекрикивая рев турбин,
— Товарищ капитан, сержант контрактной службы Кукушкин, и еще двое бойцов прибыли в ваше ра…. — тут увидел стоящих чуть поодаль Сталина и Дзержинского. Двое малоизвестных генералов не произвели на него особенного впечатления, но вот вожди революции… Эти легендарные личности, которые стояли перед ним, посмеиваясь, и в свою очередь с любопытством разглядывая сержанта. А там и было на что посмотреть, ведь сержант Кукушкин не косил подобно «мышкам» Бесоева под дезертиров, а был экипирован в «полном боевом».
— Тащ капитан, извините, — наконец, сумел произнести он, поворачиваясь в сторону Сталина с Дзержинским, — по уставу старшего по званию начальника приветствуют первым, — он выпрямился и снова приложил ладонь к берету, — Здравия желаю, товарищи Сталин и Дзержинский.
— Здравствуйте, товарищ Кукушкин, — ответил Сталин, подойдя к морпеху, и пожав ему руку, — Мы в ближайшее время собираемся делать Революцию… Согласны ли вы нам помочь?
— Так точно, товарищ Сталин, — четко ответил сержант, — Вы только прикажите, а уж мы сделаем так, что никто не позавидует той бабе Яге, что была против!
Сталин усмехнулся, — У вас, товарищ Кукушкин, очень простой и совершенно правильный взгляд на жизнь.
Я демонстративно посмотрел на часы и обратился я ко всем присутствующим, — Товарищи, все это замечательно, только надо в пожарном темпе разгрузить вертолет, и отправить его в обратный путь. Время не ждет. Кстати, гляньте, сюда скоро половина района сбежится.
Действительно, из-за ограды Таврического сада на невиданное доселе зрелище с изумлением смотрели десятка полтора прохожих.
После моей реплики все зашевелились и забегали. Морпехи выгрузили из вертолета большой, тщательно упакованный брезентовый мешок с яркими цветными плакатами — анонсом вечернего спецвыпуска газеты «Рабочий путь». Сталину прямо в руки вручили папку с фото и печатными материалами для этого номера. Кроме того сноровистые парни в камуфляжах извлекли из недр вертолета два пулемета «Печенег», один «Утес», ящики с патронами, связку «Мух» и «Шмелей», какую-то аппаратуру в ящиках. Все это они быстро перетащили через мостик, и погрузили в кузов стоящего у ворот сада «Рено».
А мы тепло попрощались с Дзержинским и Бонч-Бруевичем, которые не без робости забрались в вертолет. Турбины взревели на повышенных оборотах, винты слились в белесые круги. Поток воздуха сорвал фуражку с головы Сталина, и она покатилась по усыпанному опилками плацу. Когда он ее догнал и, отряхнув, надел на голову, вертолет уже поднялся над садом, и взял курс на запад.
— Ну, что, товарищи, за работу, — сказал Сталин, — надо срочно делать номер. Александр Владимирович и Ирина Владимировна, вы поможете нам?
— Обязательно, товарищ Сталин, — ответил я, — Только давайте, сначала заеду к нашим ребятам на их штаб-квартиру, любезно предоставленную Николаем Михайловичем, и узнаю последние новости о событиях на фронте. А Ирина пока поможет вам в работе над номером. Как вы убедились, она достаточно опытный и талантливый журналист.
Сталин довольно кивнул. Было видно, что он совсем не против подобной рокировки. Ирина тоже кокетливо посмотрела на Сосо, всем своим видом показывая, что готова к совместной работе с будущим генералиссимусом.
Тут к Сталину подошел сержант Кукушкин. Его бойцы, закончив погрузку, расположились около грузовичка. Было забавно наблюдать, как праздношатающиеся обыватели с опаской поглядывают на этих крепких, до зубов вооруженных парней в лихо заломленных на ухо черных беретах.
Кукушкин снова козырнул, — Тащ Сталин, наше командование поставило перед моим отделением задачу взять под охрану и оборону здание типографии и вас лично. Адмирал сказал, что в ТОТ раз, накануне Революции, юнкера закрыли газету и уничтожили тираж. Этот вечерний номер должен выйти любой ценой.
— Сержант, а не слишком ли вас мало для такой задачи? — спросил генерал Потапов.
— Если обстановка осложнится, и нам потребуется помощь, сюда немедленно вылетят несколько боевых вертолетов с подкреплением, — ответил Кукушкин, — Наша же задача — продержаться до их подхода. А потом придет «лесник», и разгонит господ юнкеров по казармам.
Сталин кивнул, и вместе с Ириной, сержантом Кукушкиным, и прочими морпехами, на грузовичке отправился в типографию. А мы с генералом Потаповым не спеша, пошли по Таврической в сторону Музея Суворова. Можно было немного прогуляться, и не спеша поговорить о делах наших скорбных, но весьма насущных…
12 октября (29 сентября) 1917 года, 09: 3 5. Балтика, Моозундский пролив, Куйваст
Флагман соединения, броненосный крейсер «Баян».
Командующий морскими силами Рижского залива вице-адмирал Бахирев Михаил Коронатович
Вице-адмирал Бахирев, командующий морскими силами Российской республики в Рижском заливе, этим утром проснулся задолго до рассвета. И причиной тому была не узкая и жесткая койка в адмиральской каюте, а донесшийся откуда-то издали глухой грохот сильнейшего взрыва. За ним раздались еще несколько взрывов послабее.
— Началось, — только и смог подумать он, разлепляя глаза. Весь последний месяц к нему поступала информация о том, что германцы затевают какую-то гадость. И похоже, что разведка не подвела. Прорыв немецкого флота в Рижский залив начался. Но, как воевать с ними, господа?! Армия совершенно разложена, флот в ненамного лучшем состоянии. Все делается лишь по соизволению господ-товарищей из судовых комитетов, и никто им не указ, даже пресловутый Центробалт. Делают, что хотят, точнее не хотят ничего делать.
Иногда балтийцы сражаются как львы, а порой бегут, словно зайцы. Над офицерами и адмиралами все время дамокловым мечом висит угроза нового матросского бунта, бессмысленного и беспощадного. А тут еще во главе России болтун и фигляр, «Главноуговаривающий» Сашка Керенский. С одной стороны, матросиков можно понять — служить такому охломону просто противно. Только вот, независимо от того, как и из-за чего началась эта война, сейчас флот реально защищает Россию от германского нашествия. Керенский когда-нибудь провалится в тартарары, а Россия останется. Вот только, если немцы возьмут в придачу к Риге еще и Ревель, Гельсингфорс и Петроград, то эта Россия окажется отброшенной сразу в XVII век, ко временам царя Алексея Михайловича Тишайшего. Об этом мечтают некоторые политики в окружении Вильгельма. Ну, о на союзников надеяться не стоит, у них уже вовсю кроят-перекраивают наши земли, деля их на сферы влияния. Только вот Керенский ничего не видит, он трещит, словно сорока, и не видя ничего дальше собственного носа, прямым ходом ведет страну к катастрофе. Но как бы оно ни было, но надо вставать, разбираться в обстановке и воевать. Что-то делать-то надо однозначно…
— Качалов! — позвал адмирал своего верного, который остался ему верным, несмотря на все революции, — Неси мундир, быстрее.
