"Фюрер" с трибуны вещал какую-то муть, но скучающие бойцы "охранных отрядов" не дергались и строй не ломали. Только перетаптывались в нетерпении, дожидаясь, по всей видимости, окончания церемонии и предстоящей "раздачи слонов": денежных премий и последующего банкета. Хотя какой, цум тойфель, банкет? Банальная пьянка, и ничего больше. Лямке даже слегка поморщился, представив опухшие рожи "соратников", лезущих к нему со слюнями и предложениями "принять на грудь". "Тьфу, мерзость какая! Но, увы, придется потерпеть. Зато потом хорошо. Тихо, спокойно напишем отчет, отправим начальству и будем дожидаться последнего транша". Всплывшие из памяти цифры отозвались в душе советника лучшей на свете музыкой — звоном открывающегося кассового аппарата. "Сколько ж там нулей? О, это что-то! Жаль только, делиться придется", — мысль о нахлебниках оказалась не очень приятной, но расстраиваться по пустякам Фриц не стал, философски отметив про себя. — "Что ж, придется списать еще пару-тройку процентиков. На неизбежные, так сказать, трудности военного времени". Повеселев, он вновь изобразил внимание и интерес к происходящему.
Гнусавая речь оратора, по прикидкам немецкого советника, должна была продолжаться еще минут пятнадцать, но внезапно "фюрер" умолк, развернув свой мотоциклетный шлем забралом к заходящему солнцу. Вместе с ним повернулись и стоящие в шеренгах. Самые дальние вытягивали головы, заинтересованные внезапной заминкой. Еще бы, какое-никакое, а развлечение. Как оказалось, на площадь неожиданно вылетел какой-то явно опоздавший к началу священнодействия "Гелендваген". Едва не опрокинувшись, он развернулся боком к скалящимся бандитам и, тарахтя мотором, застыл в скорбной позе. А поскольку "фюрер" терпеть не мог подобных припозднившихся ухарей, строй оживленно загомонил, предвкушая бесплатное зрелище по "разбору полетов". Но вместо этого…
Появившийся в крышном люке человек спокойно и деловито выдвинул наружу пулемет и… ад обрушился на площадь. Длинная очередь полоснула по толпе, не различая ни рядовых, ни вождей, ни иностранных советников, ни прочих "случайно" попавших под раздачу "нонкомбатантов". Моментально возникшая паника смешала ряды. Бьющая фонтанами кровь, валящиеся на землю тела, мечущиеся фигурки совершенно очумелых от ужаса людей, выпученные глаза, распяленные рты. Картина, достойная "судного" дня. Всего каких-то десять секунд, и сотня обученных бойцов превратилась в бешено ревущее стадо. И, как апофеоз, расколотый мотоциклетный шлем, валяющийся среди переломанных досок трибуны. Возможно даже, с головой "фюрера" внутри.
Почти минута ушла на то, чтобы восстановить хоть какой-то порядок. Оставшиеся в живых командиры пинками и матом разогнали обделавшееся "воинство" по зонам и секторам, а два БэТээРа смогли, наконец, начать преследование наглых налетчиков, скрывшихся за углом "торгового центра".
В отличие от менее сообразительных коллег, Лямке рухнул на бетон сразу же после начала обстрела. Видимо, сработали старые, еще "африканские", навыки. Свист пуль над головой, он, знаете ли, очень способствует выработке самого главного в жизни инстинкта — инстинкта сохранения собственной задницы. С рефлексами у Фрица всё оказалось в порядке, и звания жертвы кровавой бойни он все-таки избежал. А вот корреспонденту, увы, не подфартило, и даже предусмотрительно напяленная на башку каска не помогла. Тяжелым пулям калибра 12,7 несколько миллиметров композита помехой не стали — снесли журналюге полчерепа и не заметили. Вскочивший на ноги Лямке лишь брезгливо поморщился, стряхивая с ботинок брызги от разлетевшихся во все стороны мозгов представителя второй древнейшей профессии. На непосредственное участие в боевых действиях иностранный советник не подписывался, и теперь его обуревало только одно желание — как можно скорей унести свою ценную тушку в безопасное место, подальше от местных разборок. Лучше всего этой цели соответствовал транспортный вертолет, потихоньку раскручивающий лопасти на дальней площадке. Вот к нему-то и направил стопы бравый немецкий полковник. Короткими перебежками, пыхтя и прижимая к груди подобранную с земли видеокамеру незадачливого корреспондента.
Но, увы, человек предполагает, а вот бог может располагать совершенно иными, отличными от человеческих, соображениями. Уже почти добежав до вертолетной площадки, Фриц неожиданно для себя обнаружил одну очень неприятную вещь. Видеокамера оказалась некомплектной. И, как на грех, особенность именно этой модели заключалась в том, что носитель информации для нее должен был располагаться в противоударном футляре-контейнере, который пристегивался снизу к специальному разъему. Должен был, но, вот ведь незадача, как раз футляра сейчас и не доставало. Вместе с носителем. Случайно он отломился при падении или же корреспондент сам отстегнул контейнер для перезарядки? Бог весть. Но в данном случае это было не важно. Главное состояло в другом. Видеоподтверждение произошедших событий у полковника отсутствовало. Напрочь.
Возможно, кому-то подобная проблема могла показаться надуманной, но только не господину Лямке. Конечно, он прекрасно понимал, что менять его сейчас на кого-то другого начальство вряд ли решится, такие кадры на дороге не валяются. Опыт, профессионализм, интуиция, умение чувствовать ответственность перед лицом всего цивилизованного человечества — подобные качества в той или иной степени были присущи каждому европейцу. А поскольку представители германской нации во все века считались чуть ли не эталонными носителями истинного европейского духа, постольку и сам Фриц оценивал себя весьма и весьма высоко. Вот только отвечать за полученный, но не подтвержденный делом аванс ему совершенно не хотелось. Советник имел немалый опыт и иллюзиями насчет того, что скупые парни из фатерлянда воздадут должное его героическому поведению и простят финансовые потери, себя не тешил. Без грамотного отчета о проделанной работе об этом не стоило и мечтать. Особенно, в части освоения выделенных средств. Тут ведь как? Чистая бухгалтерия. "Аванс получен? — Получен. — Извольте отчитаться, герр Лямке. Ничего личного, только бизнес". А подтвердить слова полковника будет некому — корреспондент-то тю-тю, на небесах уже. Разве что местные подтвердят? Ага, как же. Их байкам давно уже никто не верит — известно ведь, что в этой варварской стране каждый второй — жулик, а каждый первый — бандит. К тому же, пьянь беспросветная, маму родную за бутылку прирежут. Нет, здесь требуются железные доказательства. Например, видео. Вот он памятник, а вот он Лямке, собственной персоной, рядом с монументом. И тогда все абгемахт. А что бойня потом случилась, то тут уж действительно чистый форс-мажор. Война, знаете ли. Вот тогда точно спишут всё подчистую, да еще и, поди ж ты, наградить сподобятся. Мелочь вроде, но всё равно — приятно. А, значит, что? Придется возвращаться и, как ни крути, искать этот чёртов контейнер.
Внутренняя борьба длилась недолго, правда, надо отдать должное полковнику, на его внешнем виде это никак не отразилось. Ни один мускул не дрогнул на мужественном лице. По крайней мере, пробежавшие мимо четверо "охранников" ничего не заметили. Впрочем, им было не до того. Они тащили своего подстреленного "фюрера". Запихнув носилки в вертолет, все четверо переглянулись, а затем, не сговариваясь, последовали за шефом внутрь грузового отсека. Один из носильщиков выглянул в боковой проем и махнул рукой Фрицу:
