Коснувшись плеча, я активировал комбинезон. Противники, похоже, сделали это раньше.
– Бросайте оружие, лорд, – повелительно крикнул один из гвардейцев. – Если вы не станете сопротивляться, вам сохранят жизнь.
– Устаревшая информация, ребята. Шоррэй приказал не брать меня в плен.
Гвардейцы переглянулись:
– Тем хуже для вас, лорд.
По лезвиям их мечей пробежало белое затачивающее пламя.
Меньше всего хотел я сейчас состязаться с ними в фехтовании. И не потому, что боялся поединка. У меня, если верить Эрнадо, были шансы победить и двоих, и троих гвардейцев. Но с каждой секундой я терял свой главный козырь – внезапность… Из кобуры на поясе я достал пистолет – слегка переделанный Эрнадо газовый игломет.
Лица моих противников мгновенно закрыли, выскользнув из комбинезонов, тонкие прозрачные щитки. Затем гвардейцы рванулись вперед. Конечно же пистолет в моих руках их не пугал: лазерное и деструкторное оружие в нейтрализующем поле не действует, отравленные стрелы игольчатого пистолета не способны пробить активированный защитный комбинезон.
Я нажал на спуск.
Крошечный титановый диск с плоскостными наклейками по краям скользнул из магнитного магазина в ствол. Сжатая до пяти атмосфер углекислота толкнула поршень, и маленькая одноатомная фреза отправилась в полет. Прежде чем достичь цели, бешено вращающийся диск успел затупиться до молекулярной толщины. Но это не имело принципиального значения.
Гвардеец, оказавшийся ко мне ближе, вскрикнул и схватился за грудь, куда впился крошечный снаряд. Его активированный комбинезон мгновенно зарастил пробитое отверстие, напрягся, стягивая рану. Но то, что было спасительно при ударе плоскостным мечом, не могло помочь сейчас. Титановый диск не был сбалансирован. Войдя в тело, он развернулся и отправился в беспорядочное, смертоносное путешествие сквозь мышцы, сосуды и жизненно важные органы.
Мне доводилось видеть, как быстро умирают люди, раненные пулей со смещенным центром тяжести. Плоскостной диск убивал еще стремительнее.
Гвардеец как подкошенный повалился на песок. Из открытого в беззвучном крике рта плеснула на прозрачный щиток темная кровь.
Я направил пистолет на его товарища. Тот замер, переводя взгляд с меня на убитого и обратно. Случившееся было для него необъяснимо. В нейтрализующем поле пистолеты не убивали, не могли убивать.
– Зря вы пришли на эту планету, – произнес я, нажимая на спуск.
Второе тело упало на песок. Врагов в тылу не оставляют.
Зря они пришли на эту планету. А я – нет. Принцесса стоит смерти.
– Вперед, – скомандовал целеуказатель. – Вперед.
Часть вторая
Принцесса
1. Похищение
Мне приходилось убивать и на Земле. С восемнадцати до двадцати, в тот странный возраст, когда государство дает в руки оружие, но еще не позволяет покупать водку, я служил в десантных частях. В огромной, до зубов вооруженной армии государства, которого уже не было…
Нас швыряли туда, где здание империи рушилось слишком уж быстро, рискуя придавить жителей верхних этажей. А иногда, очень редко, туда, где излишне резво принимались вешать «квартирантов» коренные обитатели маленьких суверенных трущоб.
Я не знаю, сколько румынских волонтеров, пытавшихся форсировать Днестр, полегло под пулями моего автомата. И до сих пор подозреваю, что в закавказских боях все мои выстрелы прошли мимо цели. Но с той страшной ночи в Бендерах, когда я впервые поймал в прицел бегущие с оружием на изготовку фигуры, странное нечеловеческое умение вошло в мою кровь.
Умение убивать… Умение забыть, что твои враги – такие же люди, как ты, со своей правдой и своей верой, скованные железными оковами приказа или стальными цепями фанатизма. Умение представить своих врагов нелюдями, выродками, инопланетными захватчиками – кем угодно, но не своими братьями по крови, живущими на той же Земле и под тем же небом.
Убитые мною гвардейцы не были землянами. И назвать их инопланетной нелюдью было проще простого. Но почему-то я не мог это сделать, и сердце безумно стучало в груди, когда я проходил мимо неподвижных тел.
Первый раз в жизни я убил не по приказу. Два человека умерли потому, что я посмел полюбить принцессу.
Неужели любовь всегда стоит смерти?
Я бежал вниз по широкой лестнице, по прозрачным шершавым ступеням, светящимся под моими ногами. На бирюзовых стенах висели картины, которые не было времени рассматривать. За прикрытыми дверями могли скрываться лифты, которые не было времени искать. «Вниз, вниз», – шелестел целеуказатель.
Вниз.
Лестница закончилась в круглом зале, где колонны черного дерева поддерживали прозрачный купол потолка. Сквозь купол светило солнце, давно уже скрывшееся за горизонтом.
– Налево…
Высокая деревянная дверь была закрыта. Потемневшие от времени створки покрывала ажурная резьба.
– Вперед…
Я вытащил из ножен меч. Двумя ударами рассек петли. Толкнул дверь – она тяжело упала вперед. Узкий полутемный коридор. Борющиеся со мглой факелы на стенах – наверняка фальшивые, несмотря на сладкий запах смолистого дерева. И неподвижные фигуры в конце коридора.
– Вперед…
Я вытащил из чехла плоскостной диск. Крикнул:
– Прочь! Я не хочу вас убивать!
Ответом мне была ослепительная вспышка затачиваемых мечей.
Метнув диск, я снял с пояса еще два. Но они не понадобились. Вояки Шоррэя не собирались изображать живые мишени в импровизированном тире. Хлопнули открывшиеся в стенах двери, и гвардейцы, подхватив убитого, исчезли. Я побежал по коридору. Он оканчивался еще одной изукрашенной резьбой дверью.
– Запасной выход из гостевого зала принцессы, – сообщил целеуказатель.
Почему-то я не стал рубить эту дверь. Коснувшись управляющих сенсоров, я включил в комбинезоне режим мускульного усиления, навалился плечом…
Толстое дерево треснуло, словно гнилая фанера. Покосившаяся дверь распахнулась.
Я переложил меч в левую руку и вошел.
Гостевой зал принцессы оказался небольшим. Двадцать на тридцать метров, а то и меньше. Невысокий потолок, стены в панелях темного дерева. Факелы. Самые обычные узкие окна, в которые не заглядывало фальшивое солнце. Длинные багровые шторы. А в центре зала – странная светящаяся скульптура, напоминающая мгновенно застывший фонтан. Не то ледяные, не то хрустальные струи, мерцающие мягким оранжевым светом.
Я медленно обошел оригинальный светильник. Других дверей из зала видно не было. И целеуказатель молчал. Куда же теперь идти?
Прислонившись спиной к огромной мраморной чаше «фонтана», я растерянно огляделся. И застыл, увидев неподвижную фигурку у окна.
