– Товарищ лейтенант, – первым начал Александр Павлович, – он же на двойной обгон пошел, а навстречу – автобус, так этот тип полез передо мной, я в него и вмазал…
– На какой на двойной, – заорал «волгарь», – ты только «мигалку» включил, а я уж по встречной шпарил, ты что, сам не видел автобуса, притормозить не мог, водило липовое?..
– А вот хамить не надо, – спокойно сказал инспектор, по-прежнему не слезая с мотоцикла. – Попрошу документы.
Александр Павлович протянул ему техпаспорт на машину, залитые в целлофан международные права. Шофер «Волги» свои бумаги вытащил. Инспектор долго и внимательно все изучал, особенно пристально путевой лист на «Волгу» рассматривал. Наконец резюмировал:
– Оба виноваты, братцы. Один – что на обгон на слепом повороте пошел. Другой – что дистанцию не держал. Акт я составлю, права ваши, извините, реквизирую, а завтра вы к нам в ГАИ заедете. Ежели решите полюбовно расстаться – все назад получите… У вас машина застрахована? – спросил он Александра Павловича.
Тот кивнул, расстроенный: не хотел права отдавать, не хотел завтра черт-те куда ехать, время терять.
– Вот и ладушки… На ремонт тратиться не придется.
– А нервы? – не удержался Александр Павлович.
– Нервы – это не по нашей части, – сказал инспектор, – это вы к доктору… – и принялся за акт.
…Минут через тридцать – сорок инспектор укатил. Следом за ним уехал донельзя злой «волгарь»: у того, оказывается, с путевым листом что-то не в порядке было, куда-то не туда, голубчик, несся. А Александр Павлович, вконец умученный, сел на обочинку, прямо на мокрую траву, почувствовал, как мгновенно намокли джинсы, но вставать не стал: намокли – высохнут, покой дороже. А покоя Александру Павловичу хотелось сейчас больше всего, хотелось просто сидеть и смотреть в лес, и чтобы никто его не трогал, никуда не торопил, попусту не дергал, и даже о Валерии с Наташей он в тот момент забыл – совсем из головы вылетело.
Устал он.
От ожидания премьеры. От того, что ничего еще не готово, аттракцион не репетировался, ассистенты невесть где шляются. От каждодневного напряжения, когда любая встреча с Валерией как непростая служба, которую сам себе и придумал: никто его не заставлял глупые эксперименты ставить, «портсигар» мастерить. От какого-то полувранья устал, когда сам толком не ведаешь, как относишься к женщине: безразлична она тебе или нет? Да нет, наверно, в том-то и дело, не совсем безразлична, от чего и тяжко.
А тут еще Наташа…
Он докурил сигарету, швырнул окурок в траву, встал. И сразу увидел две красные фигурки, бегущие к нему по обочине.
– Саша! Саша! – донеслось до него.
Чисто машинально полез в карман: «портсигар» работал. Для кого, интересно?.. Прижал кнопку – выключил.
Валерия первой добежала до него, с ходу обхватила Александра Павловича, тесно прижавшись к нему сырой курткой: по лесу, видать, бродили, а деревья насквозь дождем пропитались.
– Саша, что с тобой, Саша?! Ты цел? – подняла испуганное лицо.
Он впервые видел Валерию такой: тушь с ресниц под глазами размазана, волосы «поплыли» из-под капюшона, приклеились ко лбу, лицо мокрое – то ли от слез, то ли от дождя. И Наташа не лучше: у этой-то глаза явно заплаканные, красные – под цвет куртки.
– Я цел, – сказал Александр Павлович. – А вот вы-то что в такой панике? Медведя встретили?
– Медведя… Дурак! – Валерия не выбирала выражений, не стеснялась Наташи. – Мы тебя ждали-ждали, отчаялись уже, Наташка волнуется: где ты? Не случилось ли что?.. Я тоже нервничать стала… А тут две тетки мимо, говорят: там авария, все вдребезги, два трупа… Мы и побежали… – И тут она, не стесняясь, в голос, заплакала, уткнулась лицом в толстый пиджак Александра Павловича, будто снимала с себя накопленное за этот час напряжение, _разряжалась_.
Выходит, и у нее оно было – напряжение?..
И Наташа рядом носом хлюпала.
Для полноты картины заплакать оставалось и Александру Павловичу. Для проезжающих мимо умилительное зрелище: безутешная семья рыдает над разбитым семейным счастьем марки «ВАЗ-21011»… Поэтому Александр Павлович плакать не стал, да и забыл он давным-давно, как это делается, хотя, по правде говоря, в горле что-то предательски пощипывало. Впрочем, сие можно было и на нервы списать…
– Ну, ладно, ладно, – он старался быть строгим, – прекратите немедленно! Нагородили тут: «вдребезги», «трупы»! Тетки, видите ли, сказали…
– Да-а, тебя же нету-у, – тянула Валерия. Наташа плакать перестала, стояла рядом, держась за полу пиджака Александра Павловича: чтобы он, не ровен час, опять не исчез, – страховалась, значит.
– Все, кончили! – Александр Павлович уже начинал всерьез сердиться. – Устроили рев… Подумаешь, авария! Крыло заменить – и все. День работы на станции… Вот что, дамы: я обедать хочу. По машинам…
Двигатель работал вполне исправно. Александр Павлович развернулся в сторону Москвы и, уже не слишком торопясь, повел своего покалеченного «жигуленка».
– В ресторацию? – спросил. Хотя, честно, не до ресторанов ему было. Представлял: сколько придется возиться, пока страховку получишь, пока найдешь крыло, фару, решетку, бампер – ну просто оторопь брала.
– Никаких ресторанов, – твердо сказала Валерия. – Едем домой. У меня есть курица, я ее в духовке изжарю, на пару. А Наташка сделает салат… Как, Наташка?
– Сделаю…
Валерия осторожно, но крепко прикрыла своей ладонью руку Александра Павловича, лежащую на рычаге коробки передач. Сидела, молчала. Так и ехали – молчком.
И, лишь подъезжая к проспекту Мира, Александр Павлович с некоторым замешательством вспомнил: а «портсигар»-то он выключил…
6
Александр Павлович уехал от Валерии поздно: за полночь. Собирался спать, думал: денек завтра – врагу не пожелаешь! С утра надо поймать Олега, великого автомобильного мастера, договориться с ним о ремонте: может, самому ничего доставать не придется, может, все у Олега и отыщется; он – мужик запасливый, рачительный. Потом – «пилить» в Загорск за правами; унижаться в ГАИ, уверять, что правила дорожного движения для Александра Павловича как Библия для верующего, что всю оставшуюся жизнь он посвятит соблюдению дистанции.
Целый день – как отдай!
А когда подготовкой к премьере заниматься?
Плюнул на позднее время, позвонил своему заведующему постановочной частью, по сути – главному администратору иллюзионного хозяйства.
– Валентин? Это я. Разбудил?.. Ничего, и так много дрыхнешь… Слушай меня внимательно: завтра все распакуй – до винтика, всех моих бездельников собери, накачай их как следует – пусть дрожат. Особенно девицы. Отъелись небось за отпуск, ни в один ящик не влезут… Договорись с Грантом: в двадцать два ноль-ноль мы полностью прогоняем аттракцион, пусть манеж даст. Понял?.. А я только к вечеру подъеду… Да нет, ничего: просто тюкнул машину, права забрали, отправлюсь их выцыганивать… К черту… Ладно, спи…
