Книга Человек со звезды, страница 17. Автор книги Сергей Абрамов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Человек со звезды»

Cтраница 17

Но ведь ты боишься ее дома, ее двора, а, Игорек? Ты боишься ее провожать до подъезда, боишься остаться один на коротком вечернем пути до арки-туннеля, ведущей на многолюдный Кутузовский проспект… И сам себе признался: да, боюсь. Боюсь, черт возьми, хотя и стыдно… до боли стыдно!

До боли?.. Чего же бояться? Как раз боли? Ну, отлупят тебя пятеро, большое дело! Помнишь, кажется, у Зощенко, рассказ о студенте и матросе, влюбленных в одну девушку. Матрос регулярно колошматил студента, а тот, харкая кровью, вновь приходил на свидание. Более того: бросался на гиганта-матроса с кулаками, пока тот не сдался под сумасшедшим напором бесстрашного дохляка.

Беллетристика…

А что не беллетристика? Парни эти, короли двора? Типичная штампованная беллетристика. Герои нравоучительных очерков из серии «Человек среди людей». О заблудших подростках.

Но тем не менее они существуют. И боишься ты, Игорек, не боли, не крови, не ножичка какой-нибудь золингеновской стали, а чего-то другого, чему и названия не придумать.

Знаешь – чего? Себя ты боишься! Своей беспомощности, нерешительности, полного отсутствия того, что с избытком имелось у зощенковского студента. Ты, не слабый физически человек, – да и подручных средств вокруг много, палки, доски, кирпичи! – боишься применить свою силу, пойти на конфликт. Живешь по принципу: нас не трогай, и мы не тронем…

Но с Пащенко посоветоваться стоит. Он подобными комплексами, известно, не обладает. Предупредил его:

– Надо поговорить, старичок.

– В чем дело – вопрос! – Готовность у Валерки – ноль, как принято писать о всяких экспериментах. – Надолго? А то у меня в три пятнадцать тренировка.

– Да нет, ненадолго. На большой перемене сходим за теплицу…

Сели за теплицей на сложенные школьным завхозом доски – двадцать минут свободы впереди.

– Что стряслось, Игоряха?

Ничего не стал таить, все выложил. И про Настю, и про парней, и про свои непонятные страхи. Взглянул на часы, оказалось, что на все про все десяти минут хватило. А думал – леденящая душу история, за час не поведаешь…

И Пащенко к ней соответственно отнесся.

– Не вижу особых проблем, старичок. Обыкновенные пижоны, маменькины сынки. Папаня в загранку съездил, привез любимому отроку ножик, а тот теперь себя кумом королю чувствует… – Повторил еще раз: – Не вижу проблем. Хочешь, я с тобой вечером пойду? Я свободен. На двоих они не полезут.

Цельный человек – Пащенко. Ни в чем проблем не видит. А коли видит, то и решает их не мудрствуя лукаво. И правильно делает! Легко ему живется… А Игорь каждый раз в сомнениях путается, никак их не размотает. И все они неразрешимые, все они мирового значения!.. Но тут приходит друг Валера и заявляет: плюнь, все мура, живи прямо, ничем не мучаясь.

И ведь прав, наверно…

А Пащенко развивал тему дальше:

– Во-первых, надо об этих гавриках Насте сказать. Она их наверняка знает, пусть имеет в виду, раз уж развела себе таких кавалеров. И цена тебе у нее побольше будет: не убоялся трудностей ради дамы… Ты говоришь, она на Кутузовке обитает? И Алик там же… – Это его коллега по прыжкам, друг-соперник. Все норовит познакомить, да как-то не получается. – У него приятелей – весь проспект.

– Зачем мне его приятели?

– На всякий случай. Соберем компаху и пуганем этих гадов – до окружной дороги поползут!

Это был выход. Пугануть. Сила на силу. Закон Ньютона: на всякое действие существует противодействие, да простит учитель физики столь вольное толкование физической классики. Показать «этим гадам», как выразился Валера, ньютоновскую правоту.

А самому в сторонке постоять? Двое дерутся – третий не мешай, старое дворовое правило? Этаким полководцем на горушке…

– Спасибо, Валерка, научил уму-разуму. Как вариант – застолбим. На будущее. А пока поглядим за развитием событий.

– Сам пойдешь?

– Угадал.

– А отлупят?..

– Ну уж обязательно отлупят…

– А что? Запросто. Может, все-таки я с тобой?

– Спасибо, Валер, перебьюсь сегодня.

– Ну, перебейся… – Засмеялся: иносказательное буквально прозвучало. – Позвони вечерком.

…Как в воду с обрыва: схватил трубку, набрал Настин номер. И все дурацкие опасения показались мелкими и придуманными, когда услыхал чуть капризное:

– Наконец-то! Я уж и ждать устала…

– Настенька, я хочу тебя видеть! – Сам не заметил, что на «ты» ее назвал. – В «Россию» сходим, в кафе посидим…

– Я буду у Пушкина через час.

Задуманная программа начата по плану. Чем-то закончится?..

Пока смотрели фильм, а потом сидели в «Московском», Игорь все время пытался сравнивать Настю с Лидой. Не потому, что Лида ему понравилась – ничего подобного, такого даже в мыслях не объявилось, – просто он проверял то секундное впечатление, которое возникло у него, когда Лида впервые вошла в комнату. Тогда он подумал, что она удивительно похожа на Настю. Потом разуверился в этом. Сейчас, сидя за столиком кафе, в упор уставился на Настю, как голопузый вестник Пеликана – на него самого, на Игоря.

Настя даже спросила, на миг оторвавшись от мороженого:

– Что ты во мне углядел?

Чуть было не ляпнул машинально: ничего не углядел. Но сообразил вовремя, что буквальный смысл прозвучит обидно. Ругнул себя за невнимательность, сказал грубовато:

– Будто сама не знаешь…

– Честно – не знаю.

Язык стал тяжелым, неповоротливым. От мороженого, что ли? Своего рода анестезия…

– Красивая ты очень…

– Вот и соврал! – почему-то обрадовалась Настя. – Я себя знаю и не обольщаюсь на свой счет.

А может, она хотела, чтобы ее разубеждали?

– Нет, красивая, очень красивая! – упрямо настаивал Игорь. – Не верь зеркалу.

Двусмысленное вышло предложение. Значит, лучше зеркалу не верить, но можно и поверить: что-то такое оно отражает. Настя, к счастью, двусмысленности не заметила или не захотела заметить.

– Конечно, тебе верить приятнее…

И все же есть у нее что-то общее с Лидой. Даже не «что-то» – многое. Глаза, их выражение, особенно когда она улыбается, и сама улыбка, и ямочки на щеках. И волосы – обе блондинки… Но разве оно удивительно – это сходство? Ведь он увидел Лиду такой, какой хотел. А хотел увидеть похожей на Настю, об иной девушке не помышлял. И то, что Лида потом оказалась другой, так это естественно. Настя – здесь, Лида – там. Лида – человек из чужой памяти, хотя и пропущенной через мироощущение Игоря, через его фантазию.

Да и вообще: разве было бы что-нибудь там в пресловутой чужой памяти, если бы не Игорева фантазия?..

Странное дело, ему впервые за все время путешествий в прошлое хотелось рассказать о нем. Ну, просто распирало. Одно останавливало: не поверит Настя. Да и кто поверит в фантасмагорию, в чудо, в антинаучную фантастику? И то ли не мог он больше держать в себе все это, то ли Настя слишком располагала к откровенности, тем более – к давно желаемой, но решил попробовать, почву прощупать. Не впрямую, конечно, не в лоб, не всю правду чохом. Потихонечку, полегонечку. Иносказательно. Просто – о прошлом. Издалека.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация