И, слава богу, в этот момент включилось северное сияние и оглушительно заскрипело. Король вскочил в холодном поту:
– Уф-ф! Это был только сон!
Он силой воли унял дрожь и огляделся. В комнате все было спокойно. Только на полу у кровати валялся изжеванный дуршлаг.
Глава одиннадцатая
– Не будем больше связываться с этой лапшой, – сказал все еще бледный Король, вспоминая прекрасную Макаронну. – Лучше давай клей сварим.
– Из чего?
– Из чего-нибудь ненужного.
Канделябр осмотрелся. Взгляд его упал на привидение Цыпочку.
– Я нужное, – перепугалась Цыпочка, – я яйца ношу… то есть несу.
И оно выстрелило сразу десятком яиц, как пулеметной очередью. Канделябр их поймал сковородкой и взбил голубой омлет на завтрак. Кася омлет есть не стал, спрятался – боялся, что его сочтут ненужным и пустят на клей. Хотя Король, конечно, на такое зверство никогда не пошел бы. Даже несмотря на то, что позавчера Кася подрал когтями его любимый шкафчик в прихожей. Основательно подрал, теперь этот шкафчик все принимали не за шкафчик, а за мумию королевского прапрадедушки в лохмотьях и бинтах.
А муха Матильда ничего не боялась и летала гордо: не станут же единственную женщину в замке на клей переводить.
– Давай из компота клей сварим, – придумал Король. – Компотный колодец глубокий, за год не вычерпать. И на клей хватит, и на еду останется.
Сказано – сделано. Король и колдун запаслись ведрами, коромыслами и, как в песне «Шла девица за водой», начали трудолюбиво таскать компот в кухню.
– Уф, – остановился в прихожей умаявшийся Канделябр. – Погоди, передохну чуток… Послушай, а почему у тебя в прихожей стоит мумия твоего предка? Места в склепе не хватило или он злодей был, не достойный чести лежать вместе со всем семейством?
Король печально поглядел на ободранный шкафчик и погладил его по животу… то есть по дверце. Потом подумал и сказал:
– Он оттуда вылезает. При жизни был очень шустрый и теперь никак не угомонится. Да и тесновато у меня в склепе. Я не возражаю. Пусть стоит, если ему тут уютнее. Предков надо уважать.
– Вот именно! – разволновался Канделябр. – Уважать! А он у тебя посмотри в каком состоянии! Весь в лохмотьях, будто его кошки драли. Даже на мумию мало похож.
– Точно, – подтвердил Король. – Больше на шкаф похож, чем на мумию. Видишь, даже ящичек есть.
И открыл ящик. Канделябр обалдело заглянул в ящик и сказал:
– Это ж надо, до чего довел своего прапрадедушку! Аж ящичек в нем образовался. Нет, бросай компот, и потащили бедного предка в сад. Мы его похороним на просторе.
Король подхватил шкаф спереди, колдун – сзади, и, надрываясь, они отволокли его в сад. Там его закопали под колбасным деревом, положили букет цветов, сняли шляпы. То есть маг снял свой колпак, а Король – корону. Вышло очень трогательно, и Канделябр даже прослезился.
– Ну вот, – успокоенно сказал колдун, – мир праху его. Пошли клей варить.
– Да, – сказал Король. – Он был хорошим шкафом до того, как стал прапрадедушкой.
И вздохнул.
Глава двенадцатая
Признаемся сразу, что с клеем тоже получилось все не так. Компот долго выпаривали до состояния клея, но почему-то получился мармелад. Причем такой прозрачный, сияющий и ярко-малиновый, что Король вставил кусочек его в свою корону взамен давным-давно выпавшего рубина. А остальное Король и Канделябр съели и Матильде тоже дали. Зря, наверное. Потому что Матильда от жадности так влипла в этот мармелад, что стала как муха в янтаре. Еле выковырнули. Потом решили сварить клей из колбасы. Король сомневался, но колбаса послушно расплавилась и закипела. Это зрелище так потрясло впечатлительное привидение, что при виде булькавшей в кастрюльке колбасы оно упало в обморок. Прямо в эту кастрюльку. И растворилось в колбасе. Но не успели Король и маг испугаться, как оно уже вылетело из кастрюльки в виде стаи зеленоватых капелек и собралось обратно в Цыпочку.
– Ты не обожглось? Тебе не больно? – тревожно спросил Король.
– Что такое боль телесная по сравнению с душевной! – воскликнула Цыпочка. – Тем более когда тела вовсе нет. Душа болит, что зря перевели столько колбасы!
Пока они так беседовали, колбаса переварилась, сама выключила плиту и застыла холодцом. Причем зеленым, потому что привидение, упав в кастрюлю, слегка там полиняло.
– Вот и хорошо, – сказал Король, отламывая кусочек. – Вот и изумруд для моей короны.
И вставил изумруд на подходящее место. Хотя, если честно, холодец совсем не походил на изумруд, потому что был мутноватый и очень противного болотного оттенка.
– Опять клей не получился, – грустно сказал Канделябр. – Ты как хочешь, а я эту гадость есть не буду.
– Я тоже не буду, – согласился Король. – Мало мне голубых яичниц, так еще зеленый холодец. Кася, кис-кис!
Кася долго нюхал подозрительный продукт. Потом шлепнул его лапой. Холодец задрожал, как желе. Кася обрадовался: ага, дрожит, боится! И шлепнул еще. Холодец забился в конвульсиях. Кася в восторге перекувыркнулся через голову и стукнул холодец хвостом, чтобы уж совсем деморализовать врага. Холодец подскочил и напрыгнул на Касю. Это получилось нечаянно, и холодец не хотел ничего плохого, но Кася пришел в ужас от неожиданного нападения и сбежал под диван.
– Даже скотина неразумная, и та не одобряет, – подытожил Канделябр. – Выброси эту пакость.
– Нельзя засорять окружающую среду, – неуверенно возразил Король. – Особенно если этой среды так мало, как у нас в трещине.
Но холодец все-таки выбросил, куда же его еще девать. Кася фыркнул ему вслед. Холодец от фырканья заколебался, огляделся и медленно пополз в тенечек. Дальнейшая его судьба осталась неизвестной. Но некоторые ученые предполагают, что именно из этого холодца образовался потом первичный бульон, в котором зародилась жизнь на нашей планете.
А может, и нет. Я не настаиваю на этой гипотезе.
Глава тринадцатая
– Ничего не выйдет, – проворчал Король. – Это же работа для слона, а ты кого используешь? Котенка. Маленького. Слабенького.
– Выйдет, – сказал Канделябр, привязывая Каськин хвост к левому измерению. – Какой же он слабенький? Могучая скотина, вон какие бицепсы в пузе.
Польщенный Кася напружинился, чтобы продемонстрировать, какой он культурист.
– Это не бицепсы, а кишки, – возразил Король, но колдун уже закончил привязывать хвост и побежал к правому измерению. Он встал там, крикнул: «Кис-кис-кис» и помахал куском колбасы.
