До чего же эта Катька плохо знает жизнь! Как и на что жить — это мужские вопросы. Женщина не должна в них даже вникать. Ее дело — брать у своего мужика деньги и тратить их на тряпки и хозяйство. Попробовала бы Лейкина мама поинтересоваться бизнесом Лейкиного папы! Он бы сразу заподозрил, что она прикидывает, какой кусок оттяпать после развода…
— Нет, серьезно! — не отставала Катя. — Вы же не можете поселиться здесь!
— Да, папа не поймет, — подумав, подтвердила Лейка.
— А в квартире Карлссона вы тоже жить не сможете…
Катя вспомнила огромную заброшенную квартиру на «пропавшем этаже»… Доска на полу вместо кровати, кучка перьев — остатки тролльских трапез. …Положим, Карлссону совершенно все равно, где, чем и на что жить. Кормят — и славно. Не кормят — можно всегда выйти на крышу и голубей наловить.
Катя мысленно попыталась совместить этот образ с изнеженной Лейкой и ребенком… Тролленком!
Лейка пила чай, поглядывая на встревоженную Катю и явно забавляясь.
— Катька, уймись. Что ты хлопочешь, прям как бабушка, честное слово! У Карлссона куча денег. Сережкин папаша по наследству Селгарина каждый месяц нам отчеты присылает.
— Можно подумать, Карлссон их читает, — ядовито сказала Катя.
— Я читаю, — с достоинством ответила Лейка. — Что ты дергаешься? Купим квартиру, а лучше — особняк. Или вообще переедем в бывший пентхаус эльфа — помнишь, где тебя в плену держали?
— Допустим, — проворчала Катя. — С жильем решили. Ну а с Карлссоном что делать? Надо его как-то социализировать!
— А зачем?
— Для начала сделать ему паспорт…
— Угу. — Лейка слегка пнула Хищника. — А этому — ветпаспорт…
— А еще, — упорно гнула свое Катя, — надо найти Карлссону работу.
Она знала, что говорит дело. Ведь именно об этом ей толковала мама еще летом, когда Катя как-то раз проговорилась ей про Димку.
«Только не вздумайте пожениться! — волновалась мама. — Нет ничего ненадежнее студенческих браков! Пусть сначала работу найдет! Знаем мы эти ранние браки — супруги бездельничают, а родители их кормят и с их ребенком сидят. У нормального мужчины должна быть нормальная работа…»
Но Лейка на это, похоже, смотрела иначе.
— Зачем ему работать, если у нас куча денег?
— Затем, чтобы у вас была человеческая жизнь, — с нажимом сказал Катя. — Иначе это будет так: ты целыми днями сидишь дома с ребенком одна, а муж постоянно где-то бродит — как сейчас. И ты даже не знаешь, где он и чем занимается…
Лейка поморщилась.
— Мобильник ему подарю, — неуверенно сказала она.
— А он его сразу потеряет. Нет, надо как-то интегрировать вашу семью в общество!
Хм… А хорошо сказала. Умно. Но как осуществить?
— И снова ты создаешь проблемы на ровном месте, — заявила Лейка. — У нас же скоро будет детективное агентство!
Катя хмыкнула. Мысль, что Карлссон сможет — а главное, захочет — работать частным детективом, представлялась крайне сомнительной.
— Знаешь, — сказала Лейка, — мне неважно, какая у него будет работа. Лишь бы что-то солидное на визитке написано. В сущности, мне совершенно все равно. Главное — чтобы мой муж был добрый, ласковый, заботливый…
— Интересно, остались еще такие банкиры? — подхватила Катя.
В этот момент дверной проем перекрыла тень, и в комнате возник сам предмет разговора.
Именно возник, как призрак. Входная дверь была закрыта, окно тоже, и ни малейшего шороха подруги не слышали.
Знаменитый охотник на эльфов, шведский тролль по имени Карлссон, молча махнул девушкам рукой. Лейка вскочила с дивана.
— Здравствуй, дорогой! — воскликнула она несколько театрально.
«Дорогой» сел на ее место и сделал жест в сторону кухни.
Лейка повернулась к Кате, скорчила выразительную рожицу и вышла.
— Ты бы хоть поздоровался! — укоризненно сказала Катя.
— Здравствуй, Малышка, — буркнул великий охотник на эльфов.
В дверях снова появилась Лейка, торжественно неся на большой тарелке бутерброд. Это был правильный, чисто тролльский бутерброд, настоящая холестериновая бомба: булка, разрезанная вдоль, сантиметровый слой масла и кусок ветчины весом примерно в полкило. Карлссон окинул сооружение внимательным взглядом и милостиво кивнул.
— И пива принеси, — распорядился он.
— Слушаюсь, мой господин, — пропела Лейка ехидным тоном, который тролль проигнорировал. Одного тона тут было маловато. Истошный вопль и крепкая оплеуха… Но для этого нужно быть троллихой. Лейка на такое была не способна, поэтому прикусила губу. Но за пивом не пошла.
— Карлссон, — сказала Катя, — извини, что отвлекаю от еды. Нужна твоя помощь.
На секунду она замялась — не очень хотелось говорить о ночном походе в Эрмитаж при Лейке. Карлссон, естественно, это заметил. И сделал Лейке знак — дескать, выйди.
К Катиному удивлению, Лейка безропотно удалилась.
— В чем дело? — спросил он.
Катя протянула ему мобильник.
— Карлссон, я влипла. Вот эти надписи надо перевести до понедельника. Попросили проконсультировать музейщики. Одна надежда на тебя!
— Я знаю не все языки на свете, — меланхолично ответил тролль.
— Ну хоть попробуй!
Карлссон бросил мимолетный взгляд на картинку и сразу вернул Кате мобильник.
— Это не язык.
— А что?
— Руны. Охранные.
— Магические надписи?
— Угу.
— И что они значат?
Тролль пожал могучими плечами, оторвал от мегабутерброда кусок и бросил Хищнику. Зубастая пасть распахнулась и захлопнулась. Молочный брат великого охотника, похоже, даже не проснулся.
— Но если ты знаешь эти руны, то почему бы тебе их не прочитать? — недовольно осведомилась Катя.
— Не могу. — Карлссон загрузил внутрь остаток бутерброда, огляделся в поисках добавки, не нашел и огорченно облизал пальцы.
— Почему?
— Ни один тролль не сможет. Каракули Туат'ха Дананн (серый коврик у Кати под ногами заворчал и облизнулся) разбирают только Туат'ха Дананн. Попробуй сама, у тебя может получиться.
— Откуда ты знаешь?
— Я чувствую, — лаконично ответил Карлссон.
— А я — нет, — огорченно сообщила Катя, которая уже взывала к «внутреннему знанию», но безуспешно. — Значит, эта вещь принадлежит высшим эльфам?
Ладно, хоть какая-то информация.
Но Карлссон опять ее огорчил:
— С чего ты взяла? Мало ли на чем Туат'ха Дананн могли поставить свои значки? Если на заборе что-то написано, это еще не значит, что писал хозяин забора. А где была надпись?
