И что они, то есть Карина с Селгариным, раньше были знакомы или вроде того.
– Что ж ты раньше молчала? – воскликнул Дима.
– Забыла! Могу я что-то забыть? – огрызнулась Лейка.
– Молодец! – Карлссонова ручища легла на Лейкино плечо.– Пойдем.
– Куда?
– К ней.
– Но сейчас еще ночь!
– И очень хорошо, что еще ночь,– пробасил Карлссон.– До рассвета еще есть время.
– Почему до рассвета? – в один голос произнесли Дима и Лейка.
– Потому что Обновление лучше всего совершать на рассвете.
– Какое еще обновление?
– Это… Это ритуал.
– Что за ритуал? – спросила Лейка.
– Это из какого культа? – поинтересовался Дима.
– Это вас не касается. Но если вы хотите увидеть Малышку такой, как раньше, лучше найти ее до рассвета,
– Тогда чего мы ждем? – Дима попытался встать, но Хищник придавил его лапой и не дал.
– Отпусти меня быстро! – зашипел Дима, безуспешно пытаясь отделить от себя эту лапу.
Хищник заворчал. Но не злобно (Лейка научилась различать его интонации), а скорее игриво. Он развлекался.
– Ты знаешь, где найти эту Карину? – спросил Карлссон Лейку.
– Вообще-то знаю. Оля говорила: она живет прямо в своей студии. Это тут рядом. Ты что, собираешься ввалиться к ней прямо сейчас?
– Не я,– сказал Карлссон.– Ты. И Дима. Отпусти его,– велел он Хищнику по-шведски.– Мы уходим, и он идет с нами.
Глава сорок четвертая,
в которой огр наконец добрался до настоящего сида
Эльфы бывают вредные и полезные. Вредного эльфа следует уничтожить. Полезного можно просто съесть.
Троллиная поговорка
– Она и живет здесь, в студии,– сказала Лейка.– Так мне Оля говорила, она у нее работает.
– Кто еще с ней живет? – спросил Карлссон.
Лейка пожала плечами.
– Ты сказала: Катя плохо выглядела после того конкурса,– вдруг спросил Карлссон.– Что значит – плохо?
– Осунулась. Такое лицо – как после болезни.
– Ага! – вмешался Дима.– Я тоже заметил. Она иногда очень красивая, а бывает, ну, обычная.
– А после встреч с этой Кариной она какая была?
– После Карины она как раз всегда отлично выглядела! – заявила Лейка.– Карина – мастер! Она, если захочет, такое лицо нарисует – супер!
– Нарисует… – задумчиво повторил Карлссон.– Нарисует. А когда краску смоют, тогда что?
– Тогда – не очень,– признала Лейка.– Но это же обычное дело. Кремы всякие – они на кожу по-всякому действуют. У мамы подруга есть, так она как кремами намажется – больше тридцати не дашь. А смоет – все шестьдесят. Выглядит даже старее, чем на самом деле.
– Значит, старее… – пробормотал Карлссон.– Очень интересно. А теперь – вперед!
– Может, все-таки лучше подождать до утра? – нервно произнес Дима.– Не думаю, что она нас впустит…
– Не лучше,– отрезал Карлссон.– Пойдете вдвоем. Без меня. Если не впустит, тогда посмотрим.
– А что мы ей скажем? – спросила Лейка.
– Правду,– ответил Карлссон.– Но только о Кате. Обо мне или о нем… – Карлссон сделал неопределенный жест, подразумевающий Хищника,– помалкивайте. Пусть она расскажет все, что знает об этом сиде… Селгарине.
– Легко сказать – пусть… – пробормотал Дима,– Да она нас наверняка… – Тут он наткнулся на тяжелый взгляд Карлссона, закрыл рот и рефлекторно потер шею.
– Пошли,– сказала Лейка.– Не пустит – так не пустит, что мы теряем?
Двери были железные, с электронным замком. Сверху – глазок телекамеры…
Лейка решительно нажала на кнопку вызова.
Ждать пришлось минуты три. Потом из динамика раздался хрипловатый женский голос:
– Кто?
– Меня зовут Лейла. Можно поговорить с Кариной? Очень срочно!
– Говори.
– Это касается Кати… Дело в том, что у нее неприятности.
– А я при чем? Я не служба спасения. Если ей что-то надо, пусть позвонит. Днем, а не в четыре часа ночи.
– Она не позвонит! – вмешался Дима.– Ее украли!
– В каком смысле – украли?
– Похитили. Ее увез человек, которого вы знаете. Некто Селгарин.
– Не помню такого.
– Вы с ним встречались на показе, мне Катя говорила,– снова вступила Лейка.– Такой красивый блондин…
– Ах этот…
Пауза. Динамик негромко потрескивал.
– Ладно, заходите. Я открываю. Подниметесь по лестнице на второй этаж.
Карина ждала их наверху. В коротком серебристом пеньюаре и домашних туфлях с каблуками сантиметров по десять. Похоже, гости подняли хозяйку салона с постели. Неудивитель-
но – в такое время… Вид у Карины был вызывающий. Во всех смыслах. Особенно если смотреть снизу.
– Вы извините, Карина, что мы так поздно,– сказала Лейка.
– Скорее, рано,– буркнула Карина.– Судя по тому, что вы трезвые и я вас не знаю,– дело серьезное.
– Я у вас в салоне… – начала Лейка, но Карина махнула рукой:
– Идите туда, там кухня. Кофеваркой пользоваться умеешь?
Лейка кивнула.
– Сделай нам три кофе. А я пока пойду переоденусь, а то твой мальчик мне глазами уже мозоли на ляжках натер.
Дима порозовел и отвел глаза. Но все равно не удержался – проводил взглядом удаляющуюся Карину.
– Что, пробило тебя? – насмешливо спросила Лейка.
– Круто! Неужели и Катька такой станет?
– Надеюсь, что не такой! – фыркнула Лейка, возясь с кофеваркой.– Чашки достань, там, над барной стойкой.
Вернулась Карина. Она сменила пеньюар на длинный шелковый халат, переливающийся всеми цветами радуги, и привела в порядок волосы. Лейка не без зависти отметила, что даже без всякого макияжа кожа у Карины выглядит идеально. Если бы не выражение лица, хозяйке «Молодости» можно было дать лет восемнадцать. Но такого жесткого взгляда у восемнадцатилетних не бывает.
– Воды поменьше,– сказала она Лейке. Взяла кофе, зажгла длинную-длинную сигарету.– Ну, давайте, выкладывайте, что у вас.
Совместный рассказ Димы и Лейки занял минут двадцать.
Примерно в середине его на кухне появился атлетически сложенный парень в трусах и татуировках, не здороваясь, залез в холодильник, взял бутылку «зеленого» «хольстена» и присосался.
– Это Гоша,– сказала Карина.– Мой друг. Продолжайте.
