Интересно, а где он был, когда Варвару снимали с ролей? Знал же он об этом, не мог не знать? Видно, пропустил мимо. Не меня – и ладно. Вот и другие живут по тому же принципу. А все равно – шайка предателей!
Молодой человек вспомнил про свой нос, снял его, положил в карман.
– Привык уже, – пояснил он, – иногда в метро с ним спускаюсь.
– А можно серьезный вопрос? – спросил Владимир и, не дожидаясь ответа, продолжал: – Почему вы именно за Гоголя взялись в самом начале? Разве не знаете, что это мистический автор? Что бы ни ставили по Гоголю – обязательно чертовщина какая-то происходит.
– Да знаем, конечно. Потому и выбрали. Понимаете, Владимир Викторович…
– Игоревич. Просто Владимир.
– Понимаете, Владимир. Всякие вот эти слухи, да, приметы эти – они как бы дают право на ошибку. Если что – это не наша вина, это – тень Гоголя.
– С таким подходом сделать что-то всерьез…
– Да вот как раз надеемся всерьез. Понимаете, если есть право на ошибку – то можно делать все. Все что хочешь, без границ. И по сторонам не оглядываться. Такая свобода, вот здесь где-то, – он приложил руку к груди, – или нет, здесь, – переместил на голову, – или тут… – прикоснулся к желудку. Потом засмеялся: – Я не знаю, короче, как объяснить, но, когда лично я понял, что ошибаться можно, стал ошибаться значительно меньше. Дзен познал практически.
Владимир как раз собрался с духом, чтобы напрямую спросить, не найдется ли в постановке места для него, старика, желающего познать дзен вместе с молодыми. Но тут из «Трюма» выбежали две девушки в венках, сплетенных из перевитых бечевкой старых газет, и отобрали у Владимира собеседника, восклицая то по очереди, то хором: «Николай Васильевич, ты бы еще в „Макдоналдс“ усвистал, да? Ты где быть должен? Всем перекурить охота, все терпят, давай шевели ластами! А нос где? Надевай быстро!»
«Гоголь мечтает поставить Пелевина. Полный Кафка!» – подумал Владимир и направился к машине.
Глава двадцать третья
Тема штрафов ушла в прошлое
Значит, Капитан считает, что Бурцев – популярная личность, а Виленин – так себе. А вот юный талант из «Трюма» его уважает. Может, таких в Москве немало, нужны только доказательства, и роль Обольянинова снова вернется к законному владельцу. Владелец роли – можно так сказать? Роль – это ведь не гараж какой-нибудь (не забыть отреставрировать гараж!), и все же у Владимира было ощущение почти материальной утраты. Как будто с самого детства, ну хорошо, с юности, стоял в его комнате шкаф или письменный стол. И вдруг, в один ненастный день, пришли какие-то темные личности и умыкнули стол или шкаф вместе с содержимым. И не столько даже с содержимым, сколько с бесценными воспоминаниями. Как сидел рядом с этим шкафом (за этим столом) и сочинял первую настоящую песню. Как ночь напролет готовился к экзамену… Но к делу, товарищ, к делу. Сами по себе доказательства популярности артиста Виленина с неба не свалятся – их надо искать. И где же еще, как не в Интернете?
Давно Владимир не забивал в поисковик свою фамилию, но теперь он не из праздного любопытства это делает, а ради торжества священной справедливости. Итак, посмотрим. Первым, как всегда, вылез малолетний тезка, баскетболист из подмосковной молодежной сборной. Владимир нашел его несколько лет назад, даже пытался выяснить, не в родстве ли они. Оказалось – не в родстве. Предки Владимира всегда были Вилениными, а прапрадедушка баскетболиста при рождении получил фамилию Вишнин, а Вилениным стал при выдаче паспорта – писец лишнюю петельку нарисовал на последнем коленце буквы «ш», так и повелось.
Потом невод принес ссылки на сайты, публиковавшие свежие театральные афиши. Там фамилия Владимира все еще значилась в списке исполнителей «Зойкиной», а вот Бурцева пока не было. Не подсуетились в Среднем Камерном. Как же простой народ, увлеченный сериалами, узнает о том, что их героя теперь еще чаще можно будет лицезреть на сцене, живьем?
А вот как – ответила следующая ссылка. В своем личном блоге Бурцев сообщал, что будет теперь играть Обольянинова «по очереди с прославленным коллегой Владимиром Егоровичем Вилениным, у которого я многое, признаться, позаимствовал, хотя кое-что добавил от себя, из дня, так сказать, сегодняшнего». О да – дня сегодняшнего там хоть отбавляй.
А вот и мнение зрителя! Владимир нажал на ссылку и переместился в чей-то очень личный дневник, к отзыву на последнюю «Чайку». Не ту, знаменитую, в которой Арка-дина ослепила Тригорина на один глаз, а другую, прошедшую без эксцессов подобного рода. Зрительница, судя по всему, не была в театре очень давно, может быть, с самого детства, а в Средний Камерный пришла впервые. «Потому что меня пригласили, а в таких случаях отказываться нельзя, иначе больше никуда не пригласят!» – бесхитростно поясняла она. «Конечно, было бы лучше сходить в кино или, блин, в какую-нибудь оперу, на мюзикл. Я люблю, когда красивые люди в красивых костюмах красиво поют. Но решила, что театр ненамного хуже. Как ошибалась я! Театр – это вообще жуть фиолетовая, в крапинку. Короче, само здание. Я так испугалась, что даже его сфотографировала, но получилось еще хуже, чем в жизни, поэтому я опишу. Смесь ДК и дома творчества инвалидов войны с Наполеоном. Припарковаться – фиг там. Весь спектакль молилась, чтоб Димкину тачку не увезли эвакуаторы (кстати – не увезли, я – патентованная ведьма, бойтесь меня!). Внутри все бедно и убого. Никаких сувениров с символикой, футболочек, фигурок, ну или, не знаю, чего-то, что можно купить на память. Купили программу. Кресла в зале жесткие. Все какое-то нищебродское. Ни позолоты, ни бархата. Публика тоже – старые бабки с халами на голове и молодые девки в хипстерских очках. Еще очень много беременных. Куда, блин, вы приперлись – хотелось спросить у них! Сидите дома, раз беременные. Когда я забеременею, то уеду в деревню и никому не покажусь на глаза в таком виде!
Больше всего мне понравился антракт – мы пошли в буфет и выпили коньяка, очень недорого. Рекомендую всем идти в театр и сразу в буфет: бюджетно забухаете. Сам спектакль какой-то нудный. Тетка там все надрывалась, что она чайка. А мужик ее бросил и потом пошел на озеро и чайку застрелил. Дурак какой-то, чаек же не едят, и вообще птичку жалко. Димка говорит, это не птичка, а символ. Ну и что. Символы тем более не едят. На весь спектакль была одна красивая женщина – мать главного героя. У нее такой макияж был, как у Анджелины Джоли в последнем фильме. И укладочка очень стильная. Сынок у нее мямля и неудачник, его девушка годится ему в бабушки и вообще коровища. Еще была одна, которая пила водку: вот интересно, настоящую или нет? На рожу ниче, но сиськи маленькие. Под конец спектакля ее конкретно так развезло. Доктор был прикольный: глумился там над всеми ходил, единственный нормальный среди психов. Главный герой-любовник вообще отпад: из этого алкоголика песок сыпется! Неужели никого помоложе не нашлось? Ладно бы знаменитость, а то – непонятно кто, Виленин какой-то. Вы когда-нибудь слышали про такого артиста?
