Княжны договорились одеться в сценические костюмы: чтобы режиссер посмотрел со стороны, как они смотрятся вместе, и высказал свои замечания.
– Вы чудесно все вместе смотритесь! – признался он.
– Какая стильная черно-белость! – добавила Матильда, увидев двенадцать девушек в нарядных однотонных платьях. – Вас всех надо сфотографировать для нашего блога: на лестнице, и еще возле входа, и в книжном! Вот вы! – Она схватила за руку Эдуарда Петровича. – Умеете фотографировать?
– Э… В некотором роде.
– Тогда держите камеру и постарайтесь, чтобы в кадр не попадали пустые помещения и «аренда». Ну, все спускаемся вниз, скорее, мне некогда.
Матильда сплела паутину у входа и не пропустила никого. Из каждого она пыталась извлечь хоть какую-то выгоду.
– У тебя наверняка есть аккаунты во всех сетях, – остановила она Федю. – По глазам вижу. Напишешь о нашем культурном центре?
– Не-а, – ответил он, – но могу совсем бесплатно взломать вам сайт. Хотите? По глазам вижу, что нет.
Его отпустили.
Снежане так легко отделаться не удалось.
– Да, конечно, у меня есть блог на сайте, посвященном только нам, женщинам. И я развиваю его! – похвасталась она. Снежана действительно развивала свой блог! У нее уже было шесть подписчиц, из которых только пять были ее подружками, а шестая – кто знает, кем она была. Наверное, тайной поклонницей. И в дальнейшем число поклонниц будет расти. Потому что больше пяти подружек Снежане не нужно. Может быть, разве только Лена Жукова перестанет упрямиться и тоже заведет себе блог.
– Развиваете? Как это чудесно! – пропела Матильда. – Тогда начнем, пожалуй. Здание мебельной фабрики, в котором расположен культурный центр «Арт-Табурет», было построено…
Наконец приехал Петр Светозарович и прекратил обзорные экскурсии.
– У меня мало времени! – объявил он. – У нас репетиция!
Артисты поспешно собрались в зале. Матильда, забрав у Эдуарда фотоаппарат, отправилась по своим делам. Владимир хотел сказать пару слов о том, что такое сценическое пространство и как с ним взаимодействовать, но тут в это пространство без представления и приглашения выкатилась графиня-бабушка.
Лариса сдержала обещание и привезла Феде маскарадное платье с кринолином, а он решил его сразу же примерить. И правильно сделал.
Компьютерный гений был много выше и худее, и платье, вероятно весьма соблазнительно облегавшее формы пухленькой княжны, на нем висело как колокол. Длинные перчатки сползали и собирались в складки. Дреды напоминали колтуны. У бабушки был такой вид, словно она месяц не вылезала из питейных домов. Федя вышел на свет, жмурясь, обхватив себя руками за голые плечи. Его приветствовал нестройный хохот. В будке осветителя снова началась возня, и широкий луч прожектора осветил нелепую фигуру, стоящую на сцене. В зале захохотали громче. Княжны повскакали с мест. Федя попытался развернуться и величественно покинуть место своего позора, но за спиной у него стояла Лариса. Она подтолкнула его вперед, к насмешникам. Княжны забрались на сцену, окружили его, как большую заводную куклу. Одна подтягивала перчатки, другая что-то подвязывала, третья давала добрые советы.
Измученная энергичной Матильдой Снежана положила руку на плечо Дмитрию и тихо спросила:
– А что ты думаешь о мужчинах, которые носят платье?
– На сцене, за деньги, если это работа… но я бы не стал.
– Мужчина должен быть мужественным, так ты считаешь?
– Ну да. Типа.
– В этом наши вкусы сходятся, – вздохнула Снежана. Тем временем бедного Федю совсем затюкали. Растолкав насмешниц, к нему пробилась Нина.
– А ну прочь руки! – скомандовала она. – Вы мне всю бабушку изуродуете!
– Да куда уж дальше-то, – хихикнули в стане княжон.
Нина осмотрела Федю, который крепко обхватил себя руками, словно желая вывернуться наизнанку.
– Руки по швам! – приказала она. – Повернись. Еще раз повернись.
Федя вытянулся в струнку и стал неловко кружиться. Плечи у него были в веснушках.
– Бабушка облажалась, – фальшиво улыбнулся он, – бабушка больше не будет.
– Да ладно, тут можно все легко исправить, – успокоила его Нина. Присела, осмотрела подол платья, ощупала его. Нашла какие-то потайные крючки и ленты.
– Так, можно отпустить внизу и в середине. По бокам шнурки затянуть потуже, чтоб лиф не болтался. Но все равно придется что-то подложить. Хотя бы носки.
– Только носки должны быть чистые, – подсказала вредная Лариса, – я не хочу потом платье в одеколоне отстирывать.
Федя посмотрел на нее с тоской и болью. Нина ничего не слышала и продолжала исследовать скрытые возможности бабушкиного костюма, сантиметр за сантиметром.
– Кринолин убрать вообще, он отстегивается. На плечи – платок или шарф. Хотя бы даже мой, он как раз серый, будет хоть не так траурно. А в перчатки просто вставишь резинки, да и все.
– Какие?
– Например – от трусов.
– Э… – почесал подбородок Федя.
– Чего непонятного? Вот у тебя перчатка, так? Здесь подогнул, обметал, взял резинку, булавку… Хорошо, дашь мне. Я сделаю. И платье тоже. Дома замеришь себя сантиметром там, где я скажу, и пришлешь мне цифры в почту. А сейчас – иди переодеваться обратно. Петру Светозаровичу очень некогда!
Федя подхватил юбки и припустил за кулисы. Там уже ждал его Владимир.
– Ты не обижайся, что они смеются. Они смеются не над тобой, просто представили себя в такой ситуации. А ты молодец, выдержал. Все будет нормально, не переживай.
– Она даст мне поносить свой шарф, с запахом духов! – как пьяный, пробормотал в ответ Федя. – Она вставит в мои перчатки резинки от своих трусов!
– Да ты, я смотрю, не особо и переживаешь, – заметил Владимир. Вышел на сцену и объявил начало третьего действия.
Княжны танцевали. Ульяна блистательно «переводила» Чацкого на русский язык. Петр Светозарович, поскольку он очень спешил, играл бодрее обыкновенного, но все еще путал право и лево. Его водитель уже сидел в будке осветителя – там же располагался и пульт звукорежиссера – и с удовольствием жал на кнопки.
Оказавшись на сцене, очень засмущалась Евлампия Феликсовна – вот от кого не ожидали подобного. Зато Компетентный Борис выглядел настоящим орлом, подлинным Скалозубом.
– Ну как вам сцена, зал? – спросил у мебельного босса Владимир после окончания репетиции.
– Что сказать? Неплохо, неплохо. Только надо проследить, чтоб эти фанеры на заду убрали, – он указал на свалку в глубине планшета.
Рядом тут же возникла Матильда:
– Это осталось от мебельной фабрики. Пока не знаем, как использовать, решили тут поставить. Наш принцип: экологичность и безотходность. Все, что можно повторно использовать, мы используем повторно. Если вы посмотрите на стулья в хоровом кружке…
