— Ну… — произнес осторожно.
— Прогуляемся по магазинам в Манхеттене, — словно бы себе под нос проговорил Джон. — Тряпки, одеколоны… Тебе ничего делать не придется. Следуй моим командам: «Стоп», «Повернись спиной», «Развернись боком»… Будешь прикрывать меня в секторах видимости камер и отгораживать от публики. Риска никакого. За день работы плачу сто долларов. Пятьдесят — сразу. — В руках у него неожиданно возник бумажник, а из бумажника словно сама собой выпорхнула зеленая манящая купюрка.
Серегин призадумался. Пойти на поводу у первого встречного мазурика? Ну, припутают его как сообщника на магазинной краже, ну, депортируют, положим… Да и к лучшему, вероятно…
— Согласен…
И они двинулись к станции подземки, мимо магазинов на Брайтон-Бич, с выставленной на продажу советской символикой: флагами, бюстами вождей, военной формой. В частности, с лотков продавались ордена и медали умерших на чужбине фронтовиков-эмигрантов и награды, завезенные сюда контрабандой. Пять долларов стоил орден «Красной звезды», двадцать — «Красного знамени». Большого успеха товар не имел.
В подземке, когда Олег привычно шагнул к турникету, новый знакомый потянул его за рукав в сторону, к служебной решетчатой двери. Растворив ее, подтолкнул Серегина к выходу на перрон, а встрепенувшемуся в будке кассиру уверенно продемонстрировал портмоне с полицейским значком, дающим право на бесплатное пользование муниципальным транспортом. Кассир, покорно кивнув, опустился обратно на стул.
— Ксива «левая», но работает токо так, — пояснил он Олегу, оперируя на сей раз лексикой, почерпнутой, наверняка, из общения уже с новейшей волной эмиграции. — Убери себе в карман. Если я спалюсь, будет лишняя неприятность в полиции…
— А если и меня заметут?..
— Никогда! — горячо заявил Джон. — Ты ни к чему в магазине не прикасаешься и товар не выносишь. Твое незаконное задержание — это прецедент к судебному процессу. Ты сможешь обанкротить любую лавочку. Кстати, следует подумать о такой комбинации… А значок я тебе сделаю, если, конечно, ты не хочешь укреплять… — кивнул на приближающийся поезд, — всякие разжиревшие на последних деньгах честных граждан, корпорации…
В этот день Джон умудрился вынести из сияющих магазинов Манхеттена товара на две тысячи долларов. Вечером похищенное ушло перекупщику за половину цены, и Серегину был доплачен оговоренный серо-зеленый «полтинник».
В утверждении об аристократическом происхождении своего первого американского приятеля стоило усомниться, хотя многие пышные титулы во времена оные наверняка обретались путем грабежа, убийств и разбоев, однако то, что русскоязычный американец представлял собой высококвалифицированного жулика и прожженную бестию, виделось бесспорным фактом. От жизни он брал все, тем более то, что плохо лежало.
— А теперь, — убирая в карман гонорар за труды неправедные, молвил Джон, — надо заняться твоей легализацией. Запомни две истины: в Америке нельзя прожить без документов и заработать приличные деньги честным путем. Сейчас мы едем к моей двоюродной сестре Хелен. У нее некоторые финансовые проблемы… Впрочем, у кого в Штатах их нет? И я попробую уговорить ее пристроить тебя… К ней — замуж. К тому же у нее две комнаты, и она с удовольствием потеснится…
— Но у меня же нет денег…
— Я договорюсь насчет женитьбы в кредит, — сказал Джон, сияя своим круглым довольным лицом. — И насчет проживания — тоже. Запомни еще одну истину: Америка — страна кредитов. Поскольку они — двигатель всеобщего развития. А вопрос получения кредита — вопрос убедительной аргументации. Поехали!
Через час одуревший от прошедшего дня Серегин был представлен Джоном замкнутой, мрачноватой, однако довольно миловидной шатенке Хелен, с неудовольствием оторвавшейся от компьютера, на котором работала, однако, уделившая внимание гостям, соблазнившись выставленными на кухонный стол шампанским и закусками, непринужденно похищенными Джоном из супермаркета и ликерного магазинчика рядом с ее домом.
Хелен была бесстрастна, немногословна, ни малейших эмоций в общении не выказывала, а когда, после третьего бокала газированного вина Джон вкрадчиво предложил ей сделку с браком, внимательно осмотрела Серегина, вынеся краткий вердикт:
— Десять тысяч.
— Нам подходит эта цифра, — сказал Джон, многозначительно приподняв бровь. — Сразу видно, ты знаешь рынок, и тебя не проведешь…
— Но сейчас у вас этих денег нет, — спокойно продолжила Хелен.
— Ты видишь все насквозь! — восхитился Джон. — Но тогда ты видишь, и какого красавчика я к тебе привел… У него, уверен, даже носки еще пахнут прачечной.
Серегин зарделся, одновременно прикинув в уме, что тяга к чистоплотности и в самом деле родилась у него с первым криком…
— Вы точно не обманете меня с расчетом?
— Когда я кого-то обманывал? — возмутился Джон.
— Ха-ха! — сказала Хелен. — Обычно ты врешь, как телевизор.
— Ничего подобного! — Убежденно мотнул головой Джон. — Да, иногда я преувеличиваю, недоговариваю, лукавлю… Порой — ухожу от ответа. Фантазирую. Но чтобы врать — никогда! — Подумав, продолжил: — С другой стороны, попробуй говорить только правду, и вскоре станешь безработным отшельником, всеми отторгнутым, а то — и инвалидом, лежащим в реанимации травматологии.
— Как насчет предоплаты? — последовал жесткий вопрос, и рука хозяйки недвусмысленно отставила в сторону недопитый бокал. — Я верю людям на слово, когда в залог они оставляют деньги.
— Согласен, ничто так не укрепляет веру в человека, как депозит! — Джон, не глядя, вытащил из бумажника пять сотен.
Серегин удивился вдвойне: и щедрости Джона, и мизерности аванса.
— Это… неплохой старт, — к повторному его удивлению, благосклонно кивнула Хелен, опять потянувшись к бокалу.
— Засим, — перешел Джон на начально изученный старославянский, — вынужден вас оставить. После поднял беспечный взор на Хелен: — Думаю, парень поживет у тебя… Полагаю, вам надо присмотреться друг к другу…
— Триста долларов в месяц, — мгновенно отреагировала Хелен.
— И — опять разумная цифра! — столь же оперативно откликнулся пройдоха. — Но этот расчет — позже. Завтра я попытаюсь устроить его к Худому Биллу. На работу. Конечно, когда ходишь на работу, зарабатывать некогда… Но! — если выгорит с Биллом, отдай ему свою тачку, она все равно стоит без дела, а ему добираться без машины на западную сторону Бруклина, как грешнику на небеса…
Хелен открыла рот для ответа с меркантильной подоплекой, но Джон тут же упредил ее молниеносной скороговоркой:
— Машину он приведет в порядок бесплатно, я же устраиваю его в автосервис…
Рот Хелен беспомощно закрылся. Закрылась и дверь за Джоном.
Серегин поднял глаза на Хелен, увидев перед собой лишь пустующий стул. Невеста уже сидела за компьютером, вперившись в экран монитора и, казалось, забыла не только о своем обретенном постояльце, но и обо всем окружающем ее мире.
