Но когда я достала собственное платьице, мне пришло в голову, что, возможно, спорхнуть вниз в миниатюрной черной тряпочке в такой особенный вечер будет худшим faux pas
[57]
в моей карьере, ибо при всех смелых декольте и комментариях Евы-Марии нельзя исключить, что сегодня она принимает гостей строго нрава, которые ханжески осудят мои бретельки и сочтут меня дурно воспитанной.
Послушно облачившись в средневековый костюм и собрав волосы на макушке в попытке соорудить вечернюю прическу, я секунду постояла у двери, слушая доносившийся снизу характерно-праздничный гул - начали прибывать гости. Раздавался смех, звучала музыка, между хлопками пробок слышался голос хозяйки, приветствовавшей не только дорогих друзей и родственников, но и милое сердцу духовенство и знать. Не уверенная, что у меня хватит духу присоединиться к веселью в одиночестве, я на цыпочках прошла по коридору и тихо стукнула в дверь Алессандро. Никто не ответил, и я уже протянула руку к дверной ручке, когда сзади кто-то крепко взял меня за плечо.
- Джульетта! - Манера Евы-Марии подкрадываться незаметно, по известной ассоциации, немного действовала на нервы. - Ты готова идти вниз?
Я резко обернулась, смутившись, что меня застали в такой двусмысленной ситуации, когда я собиралась проникнуть в комнату крестника хозяйки.
- Я ищу Алессандро! - брякнула я, шокированная видом стоявшей в шаге от меня Евы-Марии. Она казалась выше, чем я запомнила, в золотой тиаре и густом даже для нее, прямо-таки театральном гриме.
- Ему надо кое-что сделать, - безапелляционно сказала она. - Он вернется позже. Пойдем.
Идти рядом с ней и не смотреть на ее платье было невозможно. Если прежде я тешилась мыслью, что в своем красном бархате я похожа на героиню пьесы, то теперь поняла, что у меня в лучшем случае пара эпизодов. Облаченная в золотистую тафту, Ева-Мария сверкала ярче солнца, и когда мы рука об руку сходили по широкой лестнице - вернее, ее рука крепко сжимала мою повыше локтя, - гости как зачарованные не сводили с нее глаз.
Не менее сотни собравшихся в парадном зале с немым восторгом смотрели, как хозяйка сошла к ним во всем великолепии и грациозно ввела меня в этот избранный круг с жестами феи цветов, рассыпающей розовые лепестки перед лесным королем. Это шоу Ева-Мария явно планировала заранее - зал освещался исключительно высокими свечами в подсвечниках и канделябрах; дрожащие огоньки отражались в золотом платье, оживляя его и создавая иллюзию, что оно тоже в огне. Некоторое время ничто не нарушало прелестной музыки, причем звучали не популярные классические произведения, как можно было ожидать, но томные старинные пьесы в исполнении маленького оркестра средневековых инструментов, расположившегося в углу зала.
Оглядывая молчаливую толпу, я вздохнула с облегчением: предположение, что гости Евы-Марии окажутся людьми строгих правил, оказалось большой ошибкой. Я бы назвала их выходцами с того све… я хотела сказать, из иного мира. На первый взгляд казалось, что в зале нет никого младше семидесяти, но приглядевшись, я поправилась - скорее уж младше восьмидесяти. Снисходительный зритель мог сказать, что это милые старики, простые души, которые бывают на званых ужинах раз в двадцать лет и не открывали журналы мод со времен Второй мировой, но окажись здесь моя сестрица, она скорчила бы испуганную мину и с намеком облизала свои клыки. Единственный плюс, подумала я, если передо мной действительно сборище вампиров, они все такие хрупкие и дряхлые, что в случае чего я легко от них убегу.
Когда мы спустились с последней ступеньки, меня окружил целый рой старичья, все затараторили на итальянском, тыча в меня бескровными пальцами, словно желали убедиться, что я не мираж. Их искреннее изумление свидетельствовало, что они уверены - это меня, а не их, подняли из могилы для особого случая.
Видя мое смущение, Ева-Мария вежливо отогнала основную рухлядь подальше, и вскоре мы остались с двумя женщинами, которым явно не терпелось что-то мне сказать.
- Это монна Тереза, - представила гостью Ева-Мария. - И монна Кьяра. Монна Тереза ведет свой род от Джианноццы Толомеи, как и ты, а монна Кьяра происходит от монны Мины из рода Салимбени. Они чрезвычайно рады тебя видеть, потому что много лет считали тебя погибшей. Эти дамы очень сведущи в делах прошлого и много знают о женщине, в честь которой тебя нарекли, - Джульетте Толомеи.
Я посмотрела на двух старух и нашла вполне естественным, что они досконально знают события 1340 года и деяния моих предков: достопочтенные монны словно только вышли из запряженной лошадьми средневековой кареты. Они держались прямо исключительно благодаря корсетам и сжимавшим шеи брыжам. Одна из монн лукаво улыбалась из-за черного веера, другая держалась чопорно. Волосы чопорной дамы были уложены как на старинных полотнах, и из прически торчало павлинье перо. Рядом с этими античными древностями Ева-Мария положительно казалась юной, и я радовалась, что она осталась рядом, чуть не пританцовывая от возбуждения, и начала переводить все, что говорили достойные монны.
- Монна Тереза, - начала она, говоря о даме с веером, - хочет знать, есть ли у тебя сестра-близнец Джианноцца. Сотни лет в семье существует традиция называть близняшек-девочек Джульеттой и Джианноццей.
- Вообще-то да, - ответила я. - К сожалению, сегодня ее здесь нет. - Я оглядела сиявший от света свечей зал и престранное собрание и подавила улыбку: - Ей бы очень понравилось.
Старуха улыбнулась морщинистым ртом, услышав, что нас двое, и взяла с меня клятву, что в следующий раз я непременно приведу сестру.
- Но если эти имена - семейная традиция, - сказала я, - тогда должны быть десятки, сотни Джульетт Толомеи и кроме меня!
- Нет-нет-нет! - воскликнула Ева-Мария. - Мы говорим о традиции по женской линии. Вступая в брак, женщины брали фамилии мужей. Согласно сведениям монны Терезы, за все эти годы никого из девочек Толомеи больше не нарекли Джульеттой и Джианноццей. Твоя мать была очень упрямой. - Ева-Мария покачала головой с невольным восхищением. - Она безумно хотела получить фамилию, даже вышла за профессора Толомеи. И что бы вы думали? У нее родились девочки-близнецы! - Она взглянула на монну Терезу, ища подтверждения. - Насколько мы знаем, ты единственная Джульетта Толомеи в мире. Это делает тебя особенной.
Они выжидательно посмотрели на меня. Я сделала самый заинтересованный и благодарный вид. Разумеется, я рада была побольше узнать о своих родителях и познакомиться с дальней родней, но момент можно было выбрать и получше. В иные вечера с удовольствием общаешься с престарелыми леди в брыжах, но порой хочется заняться чем-то совсем другим. Сегодня, честно признаюсь, я очень хотела остаться наедине с Алессандро - куда он запропастился, черт его побери? - и хотя без всякого принуждения провела много ночей, захваченная трагическими событиями 1340 года, как раз сегодня вечером семейные предания меня не очень трогали.
- Монна Кьяра приглашает тебя приехать к ней в гости, - перевела Ева-Мария. - Она предлагает взглянуть на свой семейный архив. Ее прародительница, монна Мина, была первой женщиной, попытавшейся приоткрыть завесу тайны над историей Джульетты, Ромео и брата Лоренцо. Именно она нашла большую часть старых документов - например протоколы допросов брата Лоренцо с его признанием - в тайнике в пыточном каземате Салимбени и обнаружила письма Джульетты Джианноцце, спрятанные в разных местах - часть под половицей в палаццо Толомеи, другие - в палаццо Салимбени, а последнее монна Мина нашла в Рокка ди Тентеннано.
