Даня тогда взял фотоальбом и разорвал все свои фотографии. А потом разбил зеркало в шкафу. Он не плакал, не кричал. Орал. Она схватила его за руки, за рубашку и завела в ванную. Хотела умыть, успокоить. Но сын кусался и лягался. Она вышла, закрыла дверь в ванную с обратной стороны и выключила свет. Привалилась телом и держала.
– Мамочка, не надо, – кричал и бился с другой стороны Даня, – я больше так никогда не буду. Миленькая, мамулечка. Я тебя очень люблю.
– Я хочу, чтобы ты понял, что это значит – издеваться над людьми. Представь хоть на минуту, что было с тем мальчиком, которого ты запер.
– Мамочка, я все понял, я больше не буду, я не хочу, чтобы меня не было. Я же здесь. Я вот. Так не может быть, чтобы меня не было.
Лариса отпустила дверь. Данька вывалился к ней на руки. И в груди что-то шевельнулось – она сгребла его в охапку, посадила на колени и стала успокаивать. Данька прижимался, обнимал… А она его так и не поцеловала, хотя он тыкался носом ей в шею. Не смогла, и все. Гладила по голове, качала на руках, как маленького, но поцеловать не могла себя заставить.
* * *
– Так страшно бывает, – говорила Даша, – вот не вышла бы замуж, не было бы у меня Ритули, не знаю, что бы я делала. Правда?
– Правда, – кивала Лариса. Ей становилось страшно от другого. От ощущения, нет, стойкого убеждения, что сломала себе жизнь. Собственными руками. И никто по этим рукам больно не дал, чтобы так не делала. Никто не остановил.
Игорь был на пятнадцать лет ее старше. Она знала, что он женат и у него есть ребенок. О семье он вообще не говорил. Жена – Инна, сын – Илья. Исчерпывающая информация. Если звонила жена, он просто сообщал, что сегодня не приедет. Лариса думала, что это что-то значит. В том смысле, что семьи там уже никакой нет, а с ней, с Ларисой, – любовь и совместное будущее. Только потом, много лет спустя, она поняла – Игорю было все равно. И тут и там. Он хотел одного – чтобы его не трогали. Лариса не задавала вопросов и ничего не требовала. Она думала, что все должно решиться само собой. Жена не выдержит. В конце концов, это его дело.
Банальная история. Они вместе работали. Игорь начальником, Лариса – его помощницей. Это был не служебный роман, а служебный секс. Лариса не обольщалась. На работе все знали об их отношениях, но ей было наплевать. Да и Игорю тоже. Кого этим удивишь? Ну, сплетничали в столовой, в курилке…
– Ой, как же можно? Там же ребенок маленький, – говорила пожилая бухгалтерша.
– Да ладно, молодая еще, – отвечала вторая.
– А он-то хорош!
– Мужик, одно слово. Что с него взять?
– Да, ни стыда, ни совести…
– Их дело. Сами разберутся.
Лариса и сама была уверена, что это ненадолго и уж тем более не серьезно. Но как-то на глаза попался календарь, и она застыла – уже три года. Три года она живет с Игорем. Только с ним. И никого другого у нее нет. Да и с ним ничего нет, кроме недолгих, ни к чему не обязывающих, хоть и регулярных встреч. Лариса сидела, смотрела на календарь и думала: пора что-то менять.
– Игорь, мы уже три года встречаемся, – сказала вечером Лариса.
Тот, как ей показалось, тоже не ожидал, что прошло уже столько времени.
– Да, много, – сказал он.
– И что будет дальше?
– А что ты хочешь?
– А что ты можешь предложить?
– Ну, давай жить вместе.
– Давай.
Насчет жить, конечно, было сильно сказано. Игорь просто стал чаще приезжать и чаще оставаться на ночь. Стал чуть более откровенен. Рассказывал ей про Инну, про Илью.
Игорь был обычным мужем и обычным отцом. Он зарабатывал деньги, жена занималась ребенком. Все, как у всех.
– А Илья появился случайно? – спросила Лариса.
– Ну, можно и так сказать, – ответил Игорь, – мы специально не планировали ребенка, если ты это имеешь в виду.
– А ты с ним возился? Когда он маленьким был?
– Да нет особо. Илюша всегда был «мамин». Сейчас мне кажется, что зря я его так мало видел. Я для него, понимаешь, так, пустой звук.
– Как это?
– Он маленький был ласковый. Нос пытался мне отгрызть, ему нравилось по мне ползать. На шее любил ездить и слюни мне на макушку пускал. А один раз описал. Теперь он большой и меня боится. Два дня назад я решил его утром в садик отвести. Инна плохо себя чувствовала. Он уперся. Стоял и ныл – пойду с мамой, пойду с мамой. Вывел меня из себя. Доведет кого хочет. Конечно, я сорвался. Наорал на него. Что это такое? Потом еще Инна скандалила. Говорит, я его напугал, всю дорогу не мог успокоиться. А в прошлые выходные я решил на пруд его сводить. У нас такой пруд красивый – там утки плавают, а зимой он замерзает и можно на коньках кататься. Я давно там не был. А Илюшка опять расплакался. Оказывается, они с мамой договорились идти белок кормить.
– И куда пошли?
– Естественно, к белкам.
Доходило до смешного.
– Илья, пора спать, – говорил Игорь.
– Нет, не пора, мама еще не звала, – отвечал мальчик.
– Иди спать, я сказал! – злился он.
– Нет, – начинал плакать Илюша, – пойду, когда мама скажет.
Игорь смотрел на жену. Та пожимала плечами.
– А чего ты ждешь? – говорила она. – Тебя дома не бывает практически.
– Ты его настраиваешь против меня, – кричал он.
– Ты сам его настраиваешь.
Инна укладывала сына. Игорь шел читать книжку на ночь. Опять все заканчивалось скандалом. Илюша не хотел слушать сказку, которую выбрал папа, а хотел дослушать ту, которую вчера начала читать мама.
– Делайте что хотите, – не выдержал Игорь и швырнул книжку на пол.
Инна успокаивала плачущего сына.
– Что ты ноешь, как девчонка? – кричал он на сына.
– Я не девчонка. Я мальчик. Не говори так, – плакал Илья.
– Тогда не реви. Вон, весь в соплях.
– Я не в соплях!
Илюша долго не мог успокоиться. Плакал и плакал. В результате засыпал совсем поздно и утром плакал оттого, что не выспался, а надо вставать и идти в садик. Замкнутый круг.
– Лучше бы ты не приходил, – не выдержала однажды Инна, – каждый вечер рыдания. Сил моих нет.
– Мне что, на улице ждать, пока вы уляжетесь?
– Да где хочешь. Дай ребенку спокойно заснуть. Нельзя же так. Каждый вечер крики.
– Это ты виновата. Ни у кого дети не кричат при виде отца.
– Можно подумать, ты много детей видел!
– Пожалуйста, я могу вообще не приходить, если тебе так будет легче.
– Делай что хочешь. Только не скандаль.
