— Может, Римским Папой или Кардиналом Ришелье? — хохотнул Колька.
— Может быть, — серьезно ответил Матвей, — И в этой жизни, всякий раз после того, когда мне выпадало испытание пасть жертвой сексуальных домогательств замужней женщины, я плакал в подушку. Но самое страшное, что женщины всегда находили логичное, с их точки зрения, обоснование своим изменам. Однажды у меня произошел повальный грех с женой моего друга, умнейшего, прекрасного человека, преуспевающего бизнесмена, который к тому же занимался программным обеспечением моего компьютера. Я хотел от отчаяния уйти из жизни, но у меня было много долгов, я не мог уйти вот так, по-английски, не расплатившись. Тогда я сказал этой изменщице, когда она в очередной раз пришла вкусить от запретного плода (от меня то есть):
— Ступай прочь! Блудница! — сказал я твердо, указуя ей перстом на дверь. Твердости моего духа мог позавидовать в тот момент Муций Сцеволла (тот, который за правду руку себе сжег). И знаете, брат мой, что она молвила? «Если ты меня сейчас выгонишь, я устрою твоему другу такую жизнь, мало не покажется! Я стану гремучей змеей от отчаяния, боли и тоски. И в этом будешь виноват ты! И наоборот: если ты будешь со мной весел, нежен и обходителен, я буду порхать вокруг него, как батерфляй! Между прочим, в Индии, мужчин, отказавшихся от близости с женщиной, казнили!»
У этой мадам Батерфляй все было. Ей просто от жира хотелось приключений, флирта, азарта, цветов, тайных свиданий, поклонников, много секса. И я, стиснув зубы, шел на это во имя сохранения спокойствия моего друга. А все равно, думал я, если не я, то какой-нибудь развратный негодяй, а то, не приведи Господь, сразу несколько мерзавцев наставят рога моему лучшему другу. Уж лучше — я один. И я сохранил эту семью! Сохранил для будущего. И оно будет прекрасно, потому что этот союз был основан на разумном практицизме обоих супругов. Ревностью там не пахло. Оба прекрасно понимали, что жизнь коротка и надо взять от нее по полной, не навредив при этом близкому человеку!
— Ты тоже так думаешь? — спросил Николай, — Как можно ли прощать измену своей любимой женщине?
— Можно, братишка. А, может быть, и нужно… Как-то одна девушка, с которой меня связывала крепкая любовь, позвонила и попросилась в гости. Ей было грустно в тот день: она поссорилась с родителями, подруга замуж выходит, пломба выскочила, цепочку золотую потеряла. Но в этот вечер я читал лекции в Академии Культуры, и поэтому я вежливо отказался.
— Меня пригласил поужинать один молодой человек, — сказала тогда она, — Ты не возражаешь?
Прикинь, братишка, ее пригласил молодой человек! Другой бы на моем месте возмутился, но я не видел ничего предрассудительного в совместном приеме пищи. Я сам не раз питался в ресторане с девушками и даже пару раз с парнями. Я и подумать не мог о том, что в ужине есть что-то порочное. Кроме того, моя девушка доселе зарекомендовала себя настоящей Пенелопой: звонила мне по десять раз на дню, кормила меня из рук, встречала меня из странствий на вокзалах и аэропортах. На следующий день мы встретились, как ни в чем не бывало, и неплохо оттянулись на ниве секса. Я даже не спросил про давешний ужин. Забыл. А через месяц я узнал, что тот молодой человек был мой знакомый профессор кафедры геронтологической проктологии и что ужин в ресторане плавно перешел в завтрак в постели.
— Но почему? — спросил я Пенелопу растерянно.
— Мне было одиноко и больно, — ответила она. Причем, она до сих пор считает, что один раз изменой не считается. Но ведь и от одного раза могут быть дети! Зная о генетической предрасположенности женщин к измене, я за два дня заливал грусть ящиком «Шабли» в «Приюте рогоносцев» и все простил. Ну, плохо человеку было! К тому же, в тот вечер, после лекции, я тоже провел в обществе одной нигерийской студентки. Так что фактически счет был: 1:1. Ничья. Игра продолжается. А суть этого вида измены проста: никогда не отказывай, братишка, девушке в близости, потому что тут же найдется другой. Невостребованное женское лоно может взбеситься. У ленивых пастухов волки всегда сыты. Конечно, осадок остался. Простить я простил, как Менелай, но забыть измены так и не смог. Мужчина никогда этого не забудет, запомните это, изменщицы! Все в этой жизни можно отложить, брат мой, кроме секса и любви! Даже уборку урожая яровых, запуск космического корабля, ловлю кальмара, заготовку леса, встречу с друзьями, если они мешают сексу!
— Брат! А спой песню! — попросил Колька, — Помнишь, ты пел с Аароном Израиличем? Про пиратов!
— А! Нашу, студенческую? — оживился Матвей, — Хорошо! Только, чур, ты в припеве — подпевай!
Он сбросил с плеч на сырую землю телогрейку, сделал несколько гимнастических упражнений и запел чистым, красивым драматическим тенором:
Море черное угрюмо,
За волной бежит волна…
По волнам несется шхуна,
Шхуна «Черная Пизда».
Капитан на этой шхуне —
Джон Кровавое Яйцо.
Словно жопа крокодила
Капитаново лицо.
Весь заросший и усатый,
Нос повернут на Восток,
Колбасою волосатой
Хуй свисает между ног…
Между тем на полубаке
Старый боцман дядя Сэм
(Разъеби его, собаки).
Он рассказывает всем.
— Дело было лет за двадцать
До Кровавого Яйца.
Золотца пудов на двадцать
Отхватили у купца.
В трюме мы нашли сто сорок
Негритянок молодых
И, взорвавшись, словно порох,
С ревом бросились на них.
Мне досталась молодуха
Лет под восемьдесят пять,
И, согнавши с хуя муху,
Я начал ее ебать.
Черножопая блядина
Хуй зажала между ног,
Откусила половину,
Я взревел как носорог
Йо-хохо! Йохохо-хохо!
Йохо-хо! Ебена мать!
Тут команду кто-то дернул
Над рассказом хохотать…
9.
— Так! Внимание! Я даю реплику! Мотор! Реплика: О! Боги! Рыбу раскумарит от несносного дарования сонма импрессионизма!?
— Беги! Боги! По Чайковскому не до дыр! На-кося, выкуси-ко ужо!
— Ура-а-а-а! Эврика! Чистой совестью нахлынуло полстакана! Всякому!
— Легкий сумрак эрмитажных залов, тронутый позолотой сиреневых трусов человеческого гения! До слова нет!
— Ой, Роза, дорогая! Прошу вас на танго однушечко!
— Я не Роза! Урод! Запомни это! Природа не бывает безобразной, Из жопы мед дает пчела, Любовь не бывает грязной, Она просто бывает зла!
— Великолепно! Марина! Но этого же нет в тексте!
— Не знает совести собака,
Нет убеждений у сопли,
Я, как цветок пурпурный мака
В бескрайнем море конопли.
— Браво! Браво! Мариночка! Браво! Гениально! В бескрайнем море конопли! Это чье?
