Танцевала меж тем только Лиза. Макс сидел в кресле, наслаждаясь эксклюзивным зрелищем и отбивая ногой в такт музыке. Увидев Джека, махнул рукой, приглашая присоединиться. Тот прислонился плечом к стене и вперил в подругу изучающий взгляд.
Лиза заметила нового зрителя, но нисколько не смутилась. У нее был крайне требовательный музыкальный вкус, ей мало что нравилось, но сегодня первый же включенный диск пришелся в масть. Ритмичная мелодия рвалась из больших квадратных колонок, расположенных по периметру помещения, звук обволакивал, кружил по комнате невидимым вихрем. Лиза впала в эйфорию, двигаясь так, словно танец был единственным смыслом ее жизни. Она осязала энергию, вибрирующую в воздухе, она сама являлась чистой энергией.
– Во дает, а, – выдохнул Макс. – Я уже не припомню, когда она так зажигала.
– Физическая нагрузка – лучший способ борьбы со стрессом, – заметил Джек.
– Чего вы шепчетесь? Потанцуйте со мной! – крикнула Лиза.
– Не-не, цыпа, нам и тут неплохо. Ты, главное, не останавливайся! – хохотнул Максим.
Джек постоял пять минут и вернулся на кухню. Глеб уже расправился с бутербродами и допивал кофе.
– Полегчало?
Приятель кивнул, достал из кармана сотовый телефон:
– Черт, уже поздно. Еще домой переть.
– Можешь переночевать у меня, – предложил Джек. – Обещаю не приставать.
Глеб пьяно улыбнулся:
– Ну, если приставать не будешь, тогда останусь.
– Спальня по коридору направо. Ложись на кровать, белье чистое, – объяснил Джек.
– Ладно, – Глеб поднялся с дивана и поплелся в спальню, бросив напоследок «спокойной ночи».
Джек проводил его взглядом, налил себе кофе и уселся на подоконник. Отпил глоток. Хлопнул по нагрудному карману рубашки, нащупал маленький острый камень. Вытащил, повертел между пальцев. С улицы доносился мерный шум автострады, ночной воздух остывал, позволяя городу отдохнуть от летнего зноя.
Меньше месяца назад психотерапевт Иван Кравцов так же сидел у открытого настежь окна – только не у себя дома, а в больничной палате мюнхенской офтальмологической клиники. Ветер так же беспрепятственно проникал в помещение, и все тот же камень лежал на ладони. С той лишь разницей, что теперь он мог его видеть.
Камень был продолговатой треугольной формы и напоминал акулий зуб. В длину не превышал трех сантиметров, цвет имел светло-серый. Острый угол его мог запросто разрезать кожу. Собственно, именно так камень и попал к Джеку. После несчастного случая в баре, когда осколки рухнувшей фрески повредили глаза Кравцова, затяжное отчаяние подтолкнуло его навестить давно примеченное место недалеко от города. Вызвал такси, объяснил дорогу и вышел на поле, куда любил наведываться для размышлений. Ступать по неровной почве слепому было трудно; он споткнулся, упал и распорол руку. Выдернул острый предмет из раны и по инерции положил в карман.
Для Джека этот камень стал символом борьбы – не столько с недугом, сколько с унынием. Слепота повергла его в состояние безнадеги, выбраться из него не представлялось возможным. Джек до сих пор не понимал, как пережил эти долгие месяцы темноты. Ему никогда не доводилось испытывать ничего страшнее и грандиознее.
– Любуешься пейзажем? – Лиза, блестящая от пота, с прилипшей ко лбу челкой добежала до крана, налила стакан воды и жадно выпила. Отдышалась. Налила второй и выпила уже спокойнее.
Следом за ней появился Макс:
– А Глеб куда свалил?
– Спать пошел. Я его сегодня у себя оставляю, – объяснил Джек, исподволь наблюдая за Лизой. Было в ней что-то неправильное, непривычное. Странно, что Макс не замечает. Глаза у нее смотрели иначе: дико и счастливо. В ее поведении, манере держаться и разговаривать что-то неуловимо изменилось. Если бы Джек не знал Лизу, назвал бы ее доброжелательной. Она казалась неестественно лояльной и удовлетворенной происходящим. Любопытная посттравматическая реакция.
Макс вернулся в соседнюю комнату, сделал музыку тише. Лиза тем временем прошмыгнула в ванную умыться. Джек посмотрел из окна вниз на светлую ленту дороги, обрамленную пятнами фонарей. Розовая неоновая вывеска сияла нарядной брошью на темном полотне здания, в одном из окон мигали разноцветные всполохи: работал телевизор, над соседней крышей в блеклом черном небе двигалась красная точка самолета. С момента восстановления зрения прошло больше двух недель, а Джек все не мог насмотреться. Замечал малейшие градации цвета, любовался линиями и формами, невольно запоминая мельчайшие детали понравившейся картины, будто судорожно накапливал зрительные образы, боясь снова ослепнуть.
Первые несколько дней после успешной операции Джек пребывал в необычном состоянии, которому не мог дать определение. Оно было грандиознее, чем эйфория, глубже, чем счастье, спокойнее, чем восторг. Джек не испытывал христианской любви ко всему сущему, но всеми фибрами души ощущал правильность мироздания. Все устроено так, как должно. Безупречная, отлаженная система, где ему посчастливилось возникнуть.
Чуть погодя философское настроение поутихло, но удовлетворенность осталась. Джек и до трагедии любил жизнь. Но сейчас любил несоизмеримо больше.
– Старик, я реально рад за тебя, – признался Макс, приблизившись к нему. – Ты поправился, Лизка нашлась, Глеб вроде не тупит. Жизнь налаживается, а?
– Определенно налаживается, – подтвердил Джек и после паузы спросил: – Нам, полагаю, стоит обсудить кое-что? Всем вместе.
Макс повертел головой, разминая шею.
– Само собой, старик, но не сегодня. Сегодня мы празднуем твое возвращение, так что о проблемах побазарим в другой день.
– Мальчики, – Лиза незаметно подкралась и обвила руками обоих мужчин. – А не устроить ли нам тройничок?
– Чего? – Макс моментально набычился. – Я тебе, б… ь, устрою!
Лиза рассмеялась, весело глядя снизу вверх на ревнивого друга:
– Ты такой милый. Обделался легким испугом?
– Сейчас ты у меня обделаешься, – буркнул товарищ. – Дурные у тебя шутки, Лизка.
– Не у каждого комика веселая публика, – возразила она, ткнув оппонента в ребро.
– Ах ты! – Он дернулся схватить подругу, но та спряталась за спину Джека.
– Ваня, я ваша на веки, только защитите меня от этого зверя!
Джек состроил серьезное лицо:
– Извини, Макс, больше мы с тобой не друзья.
– Да ну вас, идиотов. Налакались и буянят, – заржал Макс. – Ты, Лизка, настоящий клад.
– Правда?
– Правда. Так и хочется закопать.
Джеку почудилось, что все это уже когда-то было. Настенные часы показывали час ночи.
Глава 5
В последующие две недели встретиться всем вместе не получилось. Джек вернулся на работу в клинику. Лиза ушла с головой в дела корпорации. Макс днем мотался по городу, а ночью стоял на посту в клубе. Глеб плотно занялся поисками работы: деньги подходили к концу и нужно было искать источник дохода. Занятые повседневными хлопотами, друзья еще долго не собрались бы целой компанией, не случись кое-что непредвиденное.
