— Значит, мы вас увидим в Венеции через четыре дня, как и было оговорено ранее?
— Si, si, si. Через четыре дня.
— Отлично.
— Вы мне очень помогли. Auf Wiedersehen! Ciao!
К этой минуте я отошел от газетного киоска на почтительное расстояние, зажав в ладони мятные пастилки, неоплаченные. Воришка! Я взглянул на табло вылетов. Посадка началась. Проверил карманы. Мобильник, паспорт, бумажник, все, что мне понадобится. В ручной клади — зарядка для мобильника, планшет и история Второй мировой войны. Я вернулся в зал ожидания, увидел Конни, увидел лестницу, ведущую на балкон, взобрался по ней и принялся наблюдать за женой.
Я наблюдал за ней четверть часа, пока приближалось время вылета, уничтожая украденные мятные пастилки, настоящий бандито. Я понимал, что она по-прежнему меня любит, хотя и раздражена моим отсутствием и проявляет признаки нетерпения. Тогда я принял решение.
Я не позволю себе потерять и жену, и сына.
Если эта мысль для меня недопустима, то я и не буду ее допускать. Я не вернусь сейчас в Англию и не проведу наше последнее лето, медленно разрушая наш дом, глядя, как Конни отдаляется от меня, делит нас надвое, строит планы на будущее, в которых меня нет. Я отказываюсь жить в доме, где все, что я увижу или до чего дотронусь, — пес Мистер Джонс, радио у кровати, картины на стенах, чашки, из которых мы пьем утренний чай, — вскоре будет поделено между мною и ею. Мы прошли через очень многое, и это неприемлемо, как неприемлемо то, чтобы мой сын болтался по континенту, веря, что я его стыжусь. Этого нельзя допустить, и я не допущу.
Я прикончил украденные пастилки. В одной популярной песенке поется, что если ты кого-то любишь, то должен отпустить его на волю. Ерунда какая-то. Если ты кого-то любишь, то приковываешь его к себе тяжелыми железными цепями.
95. Последний вызов на рейс в Хитроу…
Конни теперь стояла, тревожно озираясь по сторонам, и наверняка думала: «Как странно, совершенно на него не похоже, он всегда приезжает за два часа до отлета, ноутбук в отдельном отсеке, жидкости и гели в полиэтиленовом пакете на молнии». Уже нет, моя любовь! Обновленный, я набрал ее номер и смотрел, как она шарит в сумке, находит телефон, сердито смотрит на экран, нажимает кнопку ответа…
— Дуглас, ты где, черт возьми? Выход закрывают через пять…
— Я не лечу на этом рейсе.
— Ты где, Дуглас?
— Я в такси. Если честно, я уже выехал из аэропорта. Я сейчас не вернусь в Англию.
— Дуглас, не будь смешным, уже называют наши имена…
— В таком случае садись на самолет без меня. Не забудь предупредить, что я не лечу: не хочу доставлять никому неудобства.
— Я не сяду в самолет без тебя, это безумие!
— Послушай меня, Конни, прошу тебя. Я не смогу вернуться до тех пор, пока все не улажу. Для начала я отыщу Алби и извинюсь, глядя ему в глаза, а затем я собираюсь привезти его домой.
— Дуглас, ты понятия не имеешь, где он!
— Значит, я найду его.
— Как ты его найдешь? Он сейчас может быть в любом уголке Европы, в любом уголке мира…
— Я отыщу способ. Я ведь ученый, забыла? Метод. Результаты. Вывод.
Я видел, как она снова опустилась на стул.
— Дуглас, если ты это делаешь из желания… что-то доказать… мне… что ж, это очень трогательно, но дело ведь в другом.
— Я люблю тебя, Конни.
Она обхватила лоб рукой:
— Я тоже люблю тебя, Дуглас, но ты устал, в последнее время ты жил в большом стрессе и, как мне кажется, не совсем четко мыслишь…
— Только, пожалуйста, не старайся отговорить меня. Я собираюсь продолжить путешествие один.
Прошла секунда, и Конни встала:
— Ты уверен, что именно этого хочешь?
— Уверен.
— Что мне сказать людям?
— Это все равно.
— Ты хотя бы позвонишь мне?
— Когда найду его. Не раньше.
— Я сумею тебя разубедить?
— Нет, не сумеешь.
— Хорошо. Если ты так хочешь.
— Тебе придется самой нести чемодан, вызывать такси. Справишься?
— Но в чем ты будешь ходить?
— У меня с собой бумажник и зубная щетка. Одежду куплю по пути.
Она откинула голову — расстроилась, наверное, при мысли, что я сам буду покупать себе одежду.
— Ладно. Если ты уверен. Купи что-нибудь хорошее. Следи за собой. — Она закрыла глаза рукой. — Не разваливайся на части, обещаешь?
— Не развалюсь. Мне жаль, Конни, что мы вновь не увидим Венецию вместе.
— Мне тоже жаль.
— Я пришлю тебе открытки.
— Обязательно.
— Поцелуй за меня Мистера Джонса. Или пожми ему лапу.
— Договорились.
— И не позволяй ему спать на моей кровати.
— Даже в мыслях такого не было.
— Серьезно, потому что если это войдет у него в привычку…
— Дуглас! Не позволю.
— Я люблю тебя, Конни. Я уже говорил?
— Упоминал мимоходом.
— Прости, если я тебя подвел.
— Дуглас, ты никогда…
— Но больше я тебя не подведу. — (Она промолчала.) — Тебе пора, а то на рейс опоздаешь.
— Да. Пожалуй. Выход?..
— Выход семнадцать.
— Выход семнадцать. — Она повесила сумку на плечо и пошла.
— Ты забыла книгу, — сказал я. — На стуле.
— Спасибо. — Она взяла книгу и замерла на секунду. Ей не понадобилось много времени, чтобы найти меня взглядом на балконе. Она подняла руку, и я в ответ тоже.
— Увидимся, когда увидимся.
Но она уже дала отбой. Я смотрел Конни вслед, пока она не скрылась из виду а затем отправился на поиски сына, нуждался он в этом или нет.
Книга вторая
Возрождение
Часть пятая
Венеция и Венето
Порою она заходила даже так далеко, что мечтала попасть в трудные обстоятельства, чтобы иметь удовольствие проявить подобающий случаю героизм.
Генри Джеймс. Женский портрет (Перевод М. Шерешевской, Л. Поляковой)
96. Предложение
В Венеции я сделал Конни предложение руки и сердца.
Не слишком оригинальный сценарий, согласен. На самом деле та поездка в феврале, в ознаменование третьей годовщины наших отношений, вообще не отличалась особой оригинальностью. Мы въезжали в город на водном такси в холодный ясный день, сперва, пока суденышко пробивалось через лагуну, сидя на бордовых кожаных сиденьях, потом стоя под хлещущими порывами ветра на палубе, это уже когда вдали вырисовывался город, а у меня в голове зарождались и спорили между собой две мысли: есть ли на свете что-либо прекраснее и есть ли на свете что-либо затратнее? Мое венецианское состояние духа; благоговение против беспокойства — ты словно бродишь по роскошному антикварному магазину, где таблички постоянно напоминают тебе, что за любые повреждения придется платить.
