– Доброе утро, Виктория Сергеевна. Через час приедет Бадалян, потом – Степченко просится в отпуск за свой счет… Звонили итальянцы, на сицилийском объекте какие-то недоразумения… В час вас ждут в мэрии. Можно мне в обед сходить в парикмахерскую?
Вика ответила такой же скороговоркой:
– Бадаляна приводи, как приедет. Сейчас пригласи Степченко. – Она взглянула в протянутое ей секретарем заявление. – Что еще за семейные обстоятельства посреди года? Почему ты в который раз, вместо того, чтобы сообщать, какие конкретно недоразумения имеют место, говоришь о «каких-то»? В мэрию не пойду, сто раз говорила, что не собираюсь баллотироваться в Думу. Про цирюльника подумаю.
– У Степченко жена должна родить. У нее какой-то предродовой психоз, боится дома одна сидеть. О недоразумениях итальянцы только с вами желают общаться. Мэр будет очень недоволен. Ему нужны в команде сильные женщины. А в парикмахерскую, Виктория Сергеевна, мне очень надо, у меня свидание.
Последняя фраза вызвала у Вики раздражение. «Дуреха все-таки эта Ленка. Нашла перед кем хвастаться удачной личной жизнью!» Она распахнула дверь кабинета и, прежде чем захлопнуть ее за собой, отчеканила:
– Жене пусть наймет сиделку. С итальянцами соединяй немедленно. Мэр – не твое дело. А думать на работе надо о работе, а не о вечерних гулянках.
Вика грохнула дверью, не сомневаясь в том, что Лена за своим столом надула губки и чуть слышно прошептала: «Стерва».
Ну и пусть так. Все одно она права по всем пунк-там. Если бы Вика позволяла себе расслабляться на работе (бегать по салонам или исполнять прихоти беременных), все бы давно оказались на бирже труда – и Лена, и Степченко, и даже итальянцы.
Следующие двадцать минут она выслушивала стоны тех самых сицилийских заказчиков в лице представителя местных акционеров будущего отеля, который стрекотал в трубку гневными претензиями о том, что парковка сделана на десять машино-мест меньше, чем было запланировано, номерной фонд не соответствует проекту, и вообще, «Так работать нельзя!».
Вика спокойно уверяла беснующегося островитянина в том, что все будет хорошо. Ее целью было удовлетворить интересы обеих сторон. Сделать это было не всегда легко. Российским инвесторам была необходима хорошая прибыль, и как можно быстрее, а итальянцы зачастую не желали участвовать в стандартных проектах. Хотели больше люксовых номеров, огромные паркинги и особенную территорию. Вот и приходилось Вике играть на два фронта. По эскизам и документам она старалась угодить итальянской стороне, а реальный проект в итоге соответствовал интересам стороны российской. Конечно, шишки летели на ее голову. Если бы можно было в ее бизнесе обойтись без местных, она, наверное, так и поступала бы, но, как водится, своим гораздо легче решать бюрократические вопросы и улаживать дела с чиновниками, которые в любой стране – не самые желанные люди для общения. С этой точки зрения сотрудничество с итальянцами было необходимым, и из-за этой необходимости Вике уже не раз грозили бешеными неустойками, разрывом контракта и прочими карами, но она не боялась, понимая, что дальше визгов и выпученных глаз итальянцы не двинутся. Отель почти готов к открытию, деньги вбуханы огроменные, и, естественно, хочется не только вернуть потраченное, но и заработать. А перспективы хорошего заработка Вика рисовать умела и делала это так искусно, что в конце концов на попятную шли все партнеры, без исключения. Сегодняшний тоже таковым не стал. Выслушал спокойные доводы о том, что стандартные семейные номера и полулюксы приносят гораздо большую прибыль, чем то и дело простаивающие суперлюксы. Согласился с тем, что дополнительный ресторан, возможно, опция гораздо более выигрышная, чем десять парковочных мест.
– Если мы представим отменную итальянскую кухню, то, поверьте, люди найдут, где припарковаться, – снабдила Вика свои увещевания окончательным отменным аргументом, и итальянцу не оставалось ничего другого, как только, чертыхнувшись и обругав «этих ушлых русских», бросить трубку, буркнув напоследок, что они согласны с произведенными изменениями.
Финансовому директору Степченко Вика пообещала одну неделю отпуска, но лишь после родов «ужасно страдающей супруги». Потом она подписала несколько приказов, проверила чертежи проекта на Капри, вдрызг разругалась с начальником архитектурного бюро, которое задерживало эскизы отеля в Венеции, и несколько раз спросила по селектору у Лены, не поступала ли информация от новых инвесторов.
Сардинский проект, который теперь занимал все ее мысли, Вика вынашивала давно. Он был тем детищем, появления которого очень ждешь и постоянно откладываешь из-за того, что хочешь вложить в это событие какой-то особенный смысл, который и сам затрудняешься выразить. Но при этом точно знаешь, что детище твое должно стать абсолютно грандиозным, потому что только таким образом ты сможешь получить удовлетворение от задуманного.
Вика решилась год назад, но не стала делиться идеями ни с одним из имеющихся партнеров. Так же, как матери новорожденного хочется покупать новые вещи для своего малыша, так и ее не отпускало желание сотворить что-то, что она еще никогда не делала, и привлечь к этому тех, с кем никогда не работала. Во-первых, ее воображение требовало больших инвестиций, которые прежние партнеры могли просто не потянуть. А во-вторых, сотрудничество с известными спонсорами позволяло ей сделать следующий серьезный шаг по карьерной лестнице – уже не российского, а мирового масштаба. Такой, что, возможно, ее не просто будут звать баллотироваться в депутаты Московской думы, а еще и вручат орден «За заслуги перед Итальянской Республикой», присвоив звание кавалера, хотя она была по всем статьям «дама». Существовало еще и «в-третьих»: Вика собиралась исполнить заветную мечту, а к исполнению таких желаний, по ее глубокому убеждению, надо было подходить ответственно.
Она как раз размышляла над тем, сколько дней еще надо выдержать паузу, прежде чем решиться самой побеспокоить участников того самого важного совещания недельной давности, когда Лена по селектору сообщила:
– Звонил Бадалян, сказал, что задержится минут на двадцать.
– Наглец! – Вика терпеть не могла, когда люди не только понимают свою значимость, но и беззастенчиво ею пользуются, демонстрируя отсутствие и культуры, и делового этикета.
– И из мэрии тоже. Сильно ругались.
Селектор помолчал немного, потом добавил нерешительно:
– Виктория Сергеевна, а может, все-таки сходить? Вам же все равно теперь спешить некуда.
Вика задохнулась от возмущения. Не хватало еще, чтобы какая-то профурсетка занималась устройством ее личной жизни, да еще жалела и заявляла буквально открытым текстом: «Несчастная ты баба. Никто тебя не ждет. Никому ты не нужна».
Вот в первый и последний раз была тогда Лена на приеме! Больше в своей фирме никогда и ни за что не станет Вика устраивать никаких приемов. В ресторан – и точка. А туда будут допускаться только начальники отделов. Они, слава богу, в основном мужчины и уж, наверное, не станут трепаться о том, кто из приглашенных какие глазки строил их начальнице. Подумать только! Мало того что заметила, как один из помощников мэра буквально не отлипал от Вики, так теперь еще и в этом сознается и даже дает советы принять ухаживания. Вот нахалка!
