— В котором часу папе заехать за тобой? — спрашивает Анна.
— Не надо за мной заезжать. Я вернусь на автобусе.
— Ты уверена? Мне не хочется, чтобы ты возвращалась домой одна, когда уже стемнеет.
— Я буду не одна. Я буду с Надин всю дорогу на автобусе и потом до самой Парк-Хилл-роуд.
— Знаешь, как мы сделаем? Зайди домой к Надин и позвони оттуда, папа за тобой заедет, ладно?
— Ладно, ладно.
Я улыбаюсь Анне, она улыбается в ответ, и компромисс достигнут.
Раньше мы с ней не ладили, но теперь, странное дело, вроде как подружились.
— Ничего не ладно! Скажи ей, пусть отдаст мой свитер, — разоряется Моголь, со всей силы пиная меня ногой.
Вот с Моголем я никогда не подружусь! Он все еще не снял школьные ботинки на шнуровке, и моей лодыжке по-настоящему больно. Пусть на мне спецназовские штаны, они не могут защитить от наступательного оружия.
— Не зли меня, Моголь, а то я разгорячусь, и придется мне брызгаться духами, чтобы остыть, — говорю я. — Вдруг я нечаянно попаду на твой дурацкий свитер.
— Нет, нет, нет! Не смей!
— Не дразни его, Элли, — вздыхает Анна и роется в сумочке. — Сколько у тебя осталось карманных денег?
— Абсолютный ноль. На самом деле я еще должна Магде. Она заплатила за меня в бассейне в прошлое воскресенье.
— И еще ты должна мне за ту пару колготок.
— О боже, точно. Спасите, меня посадят в долговую тюрьму!
— А ты не могла бы как-нибудь немножко… экономить? — Анна расстегивает кошелек.
— Я стараюсь, но папа такой скупой. Магда получает вдвое больше карманных денег, чем я.
— Не начинай, Элли.
— Но это несправедливо!
— Жизнь вообще несправедлива.
Что верно, то верно. Ну ничего, как только мне исполнится четырнадцать, я в ту же минуту найду себе работу — любую работу — и тогда смогу держаться на уровне Магды и Надин. Ну, по крайней мере, наполовину.
— Вот, держи. — Анна протягивает мне пятерку.
Я чувствую себя довольно подлой. Анна ведь тоже не работает. Она ищет работу с тех пор, как Моголь пошел в школу, но пока ничего не нашла. Ей, как и мне, приходится выпрашивать деньги у папы. Что уж точно несправедливо, так это замужняя жизнь. Ни за что не выйду замуж. И вообще, кому нужны эти мальчишки?
Магда помешана на мальчиках. Надин не так безумствует, хотя в прошлом году она гуляла с кошмарным типом по имени Лайам, а он прямо-таки вытирал об нее ноги. У меня в то время тоже был парень. Ну, не столько парень, сколько просто приятель. Он, конечно, был не подарок, но, кажется, я ему здорово нравилась. Он без конца писал мне любовные письма и не мог дождаться встречи. Клялся в вечной любви. Но потом письма перестали приходить. Оказалось, что он познакомился с другой девочкой и теперь ей клянется в вечной любви. А мне и дела нет. Пусть забирает его, на здоровье. Он мне больше не нужен. Мне вообще не нужно никаких кавалеров. Правда.
В общем, я прибежала к Надин, а у нее как раз в разгаре спор с матерью. Мама Надин страшно сердится, потому что она хочет, чтобы Надин ходила на эти жуткие занятия по лайн-дэнсу вместе с ней и с Наташей. На эти убогие занятия ходят многие мамы с дочерьми. Мама Надин просто тащится от ковбойских танцев, она сшила себе джинсовую юбочку и жилетик и надевает к ним белые ковбойские сапожки с бахромой. Наташа в восторге от своего детского костюмчика в ковбойском стиле. Она обожает ковбойские танцы и уже стала звездой танцкласса. Мама Надин купила синей джинсовки с таким расчетом, чтобы хватило еще на один комплект — для Надин. Она готова раскошелиться еще на одну пару белых ковбойских сапожек. А Надин скорее умрет, чем станет выплясывать в синем джинсовом костюмчике с белыми ковбойскими сапожками — особенно в компании со своей мамочкой и отвратительной младшей сестренкой.
— Иногда мне кажется, что ты нам как будто чужая, — говорит мама Надин.
— А мне иногда хочется, чтобы я вправду была вам чужая, — с вызовом отвечает Надин. — Я поеду с Элли во «Флауэрфилдс».
— «Флауэрфилдс»! Что с тобой творится? Не далее как в субботу ты устроила целый скандал из-за того, что я хотела взять тебя с собой и с Наташей за покупками во «Флауэрфилдс», и что ты тогда говорила? Что ты терпеть не можешь ходить по магазинам, особенно во «Флауэрфилдс»!
Надин закатывает глаза, которым широкая угольно-черная обводка придает еще больше выразительности.
Мама Надин вздыхает:
— Элли, неужели ты так же грубишь своей маме?
— Ну, у нас все по-другому, — отвечаю я дипломатично. — Я хочу сказать, Анна моя мачеха, но она ближе мне по возрасту. Мы с ней как сестры. Я не воспринимаю ее как маму.
— Если бы я могла не воспринимать свою как маму, — ворчит Надин, когда нам наконец удается улизнуть. — Боже, она совсем не врубается. И Наташа тоже меня доводит до ручки. Подумай, мне еще четыре или пять лет мучиться, пока появится возможность освободиться от них. Как я только доживу? — Она драматическим жестом сжимает кулак и вдруг вскрикивает: — О черт, ноготь!
Следующие пять минут Надин оплакивает сломанный ноготь. В конце концов мне удается отвлечь ее разговорами о том, как мы заживем, когда нам исполнится восемнадцать и мы полностью отбудем срок жизни с родителями. Мы обе поступим в художественное училище: я — на отделение графики, Надин — на моделирование одежды. Мы снимем квартирку на двоих, будем вставать, когда захотим, возвращаться домой, когда захотим, и каждую субботу устраивать вечеринки.
Все это мы планируем, пока едем на автобусе, и бурное обсуждение интерьера воображаемой квартиры затягивается до момента встречи с Магдой у входа в торговый центр. Мы немедленно отвлекаемся от планов на будущее. Магда выглядит сногсшибательно в крошечном розовом кружевном топике, сквозь который видно буквально все поры на коже. Сердце у меня завистливо сжимается под бумажной салфеткой. Мне бы Магдину уверенность в себе!
— Ой, у тебя новый топ!
— И новые брюки, — прибавляет Надин, придирчиво рассматривая их сверху донизу. Она заходит Магде за спину и оттягивает пояс брюк. — Bay, DKNY! Откуда такая роскошь?
— Да это тетя Кейт заходила к нам в выходные. Она купила эти брюки на Бонд-стрит чуть не месяц назад, села ради них на диету, но так и не сумела похудеть, и вот мне привалило счастье!
— Почему у меня нет доброй тети? — стонет Надин. — А топ тоже она тебе дала? — Надин с завистью щупает топик своими длинными ногтями, сейчас — на одну десятую дефектными.
— Ага, купила специально для меня, в подарок. Нравится цвет? Как вам кажется, он не противоречит моим волосам?
— Твоим волосам любая расцветка противоречит. — Я разлохмачиваю ее невероятные густо-красные пряди.
— Хочу купить губную помаду такого же жемчужно-розового оттенка, — говорит Магда. — Пошли, девчонки. Время покупок!
