Верховная жрица довольно долго молчала. Потом грациозной походкой вернулась на свое место.
В зале воцарилась полная тишина. Все женщины вытягивали шеи, чтобы лучше расслышать слова верховной жрицы.
Откинувшись на спинку своего каменного кресла, верховная жрица молчала так долго, что Мирина начала сомневаться, заговорит ли та вообще когда-нибудь. Но вот наконец был вынесен приговор.
– За всю свою жизнь, – произнесла верховная жрица, – я ни разу еще не видела таких отчетливых признаков божественного вмешательства. По бесконечной милости богини ты страдала и пережила наказание, предназначенное твоей матери, и тем самым очистила вас обеих от вины. А после того как я услышала твою мольбу за сестру, – верховная жрица окинула взглядом молчавших женщин, – я говорю, что ты с достоинством прошла все испытания. Что скажете на это, дочери богини? Вы не согласны?
Жрицы неохотно загудели.
Щелкнув пальцами, верховная жрица дала знак евнухам освободить Мирину от веревок.
– Тебя спасла твоя храбрость, – сказала она с усмешкой. – Тебя и твою сестру. Сегодня вечером, когда взойдет луна, мы примем тебя в наши ряды.
Мирина шагнула вперед, выбираясь из кольца упавших веревок:
– Ты хочешь сказать…
Верховная жрица кивнула:
– Ты станешь одной из нас. Я уверена, что ты и так уже одна из нас. – Улыбка пропала с ее лица, и оно вновь сделалось серьезным. – Быть жрицей – нелегкое призвание. Ты видела толпу снаружи. Земли тех людей пересохли, они умирают от голода. Ни одного месяца не проходит без того, чтобы мы не получили сообщения о пиратах, напавших на прибрежные поселения. Времена нынче тяжелые… – Она грустно показала на кольцо жриц. – А нас слишком мало, чтобы справиться со всеми невзгодами.
– Ради своей сестры я попытаюсь, – сказала Мирина. – Но мое пение никогда никого особо не восхищало.
Верховная жрица покачала головой:
– Ты здесь не для этого. Богиня призвала тебя в свой храм, чтобы устыдить нас. Твои сила и храбрость, твое умение владеть оружием… – Она снова небрежным жестом обвела стоявших вокруг женщин, на этот раз явно порицая их. – Ты посмотри на нас! Мы превратились в жалкие тени тех благородных воительниц, какими были когда-то. Мы называем себя генералами армии богини Луны, но на самом деле, – верховная жрица, презрительно фыркнув, откинулась на спинку трона, – меня окружают глупые неженки-сладкоежки, которые не в состоянии даже пустить стрелу!
Мирина кожей ощутила обиженные и возмущенные взгляды, устремленные на нее со всех сторон. Ей отчаянно хотелось заговорить, как-то смягчить это осуждение, но она не осмеливалась. Лилли все еще оставалась снаружи, за стеной, и чем скорее дело пришло бы к окончательному решению, тем было бы лучше для нее.
– А теперь давайте поблагодарим богиню, – продолжила верховная жрица, раскидывая руки так, что просторные рукава ее платья стали похожи на крылья феникса. – Спасибо тебе, добрая госпожа, за то, что прислала к нам эту молодую женщину, которая сумеет нас обучить. Прошу, помоги ей избавить нас от глупости и слабости, чтобы мы смогли снова охранять твое сияющее величие, как подобает настоящим стражам.
Глава 11
Жил у реки Термодонта народ под управлением женщин, которые наравне с мужчинами занимались военными делами…
Диодор Сицилийский. Историческая библиотека
Алжир
Моя первая ночь на буровой площадке «Тритонис» была сплошным разочарованием. Мне понадобилось немного времени на то, чтобы понять: меня здесь никто не ждал, никаких тебе роз и шампанского. Похоже, единственным представителем Фонда Сколски здесь был Ник.
После скромного ужина в пустой столовой бригадир Крэйг проводил меня в крошечный трейлер, который должен был стать моим домом на ближайшую неделю. Я испытала немалое облегчение, оставшись наконец одна, и едва лишь за Крэйгом закрылась дверь, схватилась за бабушкину тетрадь. Несмотря на сильную усталость, я была намерена продолжить работу над ней и разобраться в том, как превратить незнакомые символы в некое подобие алфавитного порядка. Но синеватый свет жужжащей лампы под потолком никак не помогал моим усилиям. Видимо, в нее был встроен таймер, и она гасла каждые две минуты, из-за чего мне приходилось вставать и вновь включать ее. Проделав эту процедуру раз пятьдесят, я наконец сдалась и легла спать.
На следующее утро, сразу после завтрака, я вышла из столовой и тут же наткнулась на Крэйга и Ника, ожидавших меня рядом с тремя верблюдами. Небо еще было темным, но пурпурные и оранжевые всполохи на востоке говорили о том, что солнце вот-вот появится. Утренний воздух был приятно прохладным, но я подозревала, что очень скоро станет жарко.
– Надеюсь, ты захватила стек для верховой езды, – сказал Крэйг, нарушая тишину. – Тут на машине не проедешь.
Я окинула взглядом верблюдов, стоявших с царственно скучающим видом.
– Подозреваю, что стек вряд ли сумеет внушить любовь к седоку вот этим существам?
Крэйг с усмешкой глянул на Ника:
– Видишь, она не такая уж бестолковая.
Мгновением позже мы уже тронулись в путь, и я была рада обнаружить, что горделивые животные шагали ровным флегматичным шагом, позволявшим мне смотреть по сторонам и восхищаться пейзажем. Пустыня вокруг нас медленно меняла краски. По мере того как солнце поднималось все выше, пески оживали, превращая пространство вокруг в гигантское поле янтаря, вспыхнувшее при первом прикосновении лучей. Мягко раскачиваясь взад-вперед, я чувствовала себя так, словно сидела в театре, в первом ряду балкона, и смотрела на гигантский спектакль, разворачивавшийся в дюнах. Каждой из поднимавшихся вверх плоскостей света противостояло черное отражение на другой стороне дюны, но с каждой минутой черные озера сжимались, превращаясь в узкие ручейки, потом в линии, а потом в ничто по мере того, как солнце окончательно вставало над этим миром.
Однако спектакль вскоре был испорчен следами человеческой деятельности. Когда мы поднялись на гребень очередной дюны и посмотрели вниз, в глубокую песчаную чашу, то увидели непристойную картину разбросанного бурового оборудования и поверженную ниц металлическую башню. И посреди всего этого стоял коричневый шатер бедуинов и две лошади, привязанные поодаль.
– Мы обнаружили это строение, когда пытались найти место для вышки, – пояснил Крэйг, когда мы уже спускались к одинокому шатру. – Оно прямо под нами, всего на несколько метров в глубину, но почему-то наша аппаратура его не заметила… то есть мы предполагали, что здесь имеется лишь толща осадков вдоль древнего озера.
– Здесь когда-то было озеро? – Я огляделась вокруг, пытаясь представить широкое пространство воды посреди этого сожженного солнцем ландшафта.
– О да! – кивнул Крэйг. – Это даже могло быть настоящее внутреннее море, расположенное на территории Алжира и Туниса и соединенное со Средиземным чем-то вроде канала. Его можно найти на палеогидрологических картах. Но это было много тысяч лет назад. Со временем море превратилось в озеро, озеро стало болотом, а болото пересохло под напором пустыни. – Он кривовато улыбнулся. – Климат меняется, и с этим ничего не поделаешь. Это вот оно, – бригадир ткнул пальцем в сторону солнца, – все устраивает.
