– Скобарями вы были, ребята, скобарями и остались. Кто же жрет на ходу?
Мы смотрели
Кино – это было наше все.
Во всех клубах и кинотеатрах, над сценой или сбоку экрана, присутствовал лозунг – мелом по кумачу или бронзой по зеленому: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино. = В.И.Ленин =». Мно-ого лет спустя мы узнали полную редакцию этой обрезанной фразы вождя: «…ибо оно одно является доходчивым до полуграмотного пролетариата и вовсе неграмотного крестьянства».
Была такая дворовая игра у подростков, типа культурной викторины – «колечко». Все сидят рядком, сложив ладошки лодочкой, а водящий своими ладошками проводит промеж их, украдкой опуская одному фант – стекляшку, камушек, еще какую дрянь мелкую. Потом он, отойдя, восклицает: «Колечко-колечко, выйди на крылечко!» И тот должен выскочить из ряда (а сосед, если успеет среагировать – хватает его). И вот новый водящий всем загадывает название фильма по первым буквам. Например: «БГ»? И кто первым угадает: «Бессмертный гарнизон»! Но это просто. Или: «НТ». – «Над Тиссой». Или: «ДП». – «Дело пестрых». Умный водящий засаживал аббревиатур по пять подряд, ставя игроков в тупик. И победно оглашал сдавшимся: «НПС»?! – «На подмостках сцены»!.. Наконец, очередные буквы кто-то разгадывал и занимал его место.
Эта игра, примета своего времени, дает хорошее представление о богатстве кинорепертуара. То есть даже дети знали прошедшие фильмы наперечет.
В нормальных городках шел фильм в неделю. Новая неделя – новый фильм. А в приличных райцентрах и городах областных шли два – два! – фильма в неделю. Как правило, два кинотеатра, или два дома культуры, или клуб и кинотеатр, и т. д. И все ходили. Минимум раз в неделю. Или два. А что делать? Телевизора нет, а когда и появился – одна программа, и смотреть по ней нечего. Компьютера нет. Кафе-ресторанов очень мало, туда стоят толпы, и там очень дорого для нормальных людей. Читать особо нечего, да это можно и дома в любое время. Компаниями в застолье собирались по праздникам. Кино – было главное и всеобщее регулярное развлечение.
В кино приглашали девушек. В кино сбегали с уроков. В кино ходили семьями в воскресенье (а потом и субботу сделали выходным).
На дневных сеансах зал был пуст. Ходили после работы или занятий, на семь или девять вечера. Тут полный зал и отсутствие билетов перед сеансом были явлением обычным.
Еще лет десять после войны крутили ленд-лизовские американские фильмы, называя их в обиходе «трофейными». Так мы увидели первые цветные «Робин Гуда» с Эрлом Флинном и «Маугли», не говоря о «Серенаде Солнечной Долины» и «Джордже из Динки-джаза». Об этой строке ленд-лиза как-то не упоминается.
Основу составляли наши фильмы о войне и социалистическом труде. «Подвиг разведчика», «На дорогах войны», «Звезда», «Кубанские казаки». Выделялась пафосной бездарностью киевская студия Довженко. К «Киргизфильму» и прочим республиканско-туземным студиям относились с издевкой, туда заходили лишь от безысходной скуки и усугубляли ее фигней на экране. Еще были иногда чудовищные по геройской дебильности китайские фильмы. «Смелый, как тигр». Китайцев всегда дублировали голосами слабоумно-радостных кастратов, никто не понимал этой фонетической загадки. И работы стран народной демократии из Европы. «Албанский воин Скандербек».
Билет на детский утренний сеанс в воскресенье стоил рубль (после реформы – десять копеек), и протыриться к окошечку кассы сквозь сцепившуюся толпу было актом храбрости.
Да, так в 56-м году произошел ХХ Съезд КПСС – и к Новому 1957 вышла комедия Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь». Это было не просто смешно, ребята, не просто талантливо, не просто лидер проката и страна до сих пор поет песенки оттуда. С «Карнавальной ночи» гениального Рязанова началось новое советское кино. Раскованное, самостоятельное, резкое и броское, с огромной энергетической мощью. В лучших фильмах, конечно.
«Последний дюйм» и «Человек-амфибия» перевернули наше представление о том, каким может быть кино. В советских фильмах романтические несоветские герои пленяли обаянием и благородством. Кино отвоевывало право быть красивой сказкой.
В кино появилась фантастика! «Планета бурь»! Советские космонавты летят на Венеру, с ними идеологически отсталый американский робот и его конструктор, яркие краски, динозавры в болотах, неведомые люди где-то!
Вышли «Летят журавли» Калатозова, и «Чистое небо» Чухрая, и, кстати, «Добровольцы» с молодыми Михаилом Ульяновым и Леонидом Быковым были фильмом веховым, знаменитым, а «Оптимистическая трагедия» с Андреевым, Тихоновым, братьями Стриженовыми – да просто гремела как фильм года, и Комиссар Маргарита Володина была главной звездой года. Появилось новое направление – героизм с человеческой душой.
Вообще с началом 60-х сложился фантастически мощный советский кинематограф, хоть пиши еще одну монографию. В забытых нынче «ЧП» и «Мичмане Панине» взошла звезда ироничного красавца Вячеслава Тихонова: «И вот я здесь, господа!» Героями эпохи были физики-ядерщики, и «Девять дней одного года» склоняли и цитировали.
Лысому Хрущеву в американском визите понравился король лысых Юл Бринер, и наш прокат запустил «Великолепную семерку». Это был шок: боевиков такого класса мы не представляли. Зарубежный вестерн поставляли Югославия с Восточной Германией: самодельные индейцы и злые американцы. Импортные ленты строго лимитировались: от закупки «Фанфана-Тюльпана» с Жераром Филиппом до «Мужчины и женщины» с Трентиньяном прошло полтора десятка лет.
Но именно в хрущевскую эпоху нам показали итальянских неореалистов, и интеллигентным людям просто полагалось получать наслаждение от Феллини и Антониони, хотя мне это удавалось только с Берталуччи.
В середине 60-х у нас произошел просто взрыв, и семилетку с 64-го до 71-го историки и критики кино будут изучать всю оставшуюся историю: золотой век. «Гамлет» Козинцева, «Берегись автомобиля» Рязанова, «Неуловимые мстители», «Хроника пикирующего бомбардировщика», «Операция “Ы”», «В огне брода нет» – шедевры выходили один за другим, так было же на что ходить! Фамилии Гайдая, Панфилова, Кеосаяна вмиг стали знамениты.
Сколько десятилетий повторяют «Служили два товарища», но гениальность этого фильма так и осталась необъясненной. «Один из нас», «Белорусский вокзал»… «Белое солнце пустыни»!
За блокбастером Бондарчука «Война и мир» – позднее – последовали блокбастеры типа эпопей «Освобождение» и «Блокада», но это генетически цензурное кино про войну имело смысл только как смотриво. Объявленные десятилетия спустя вершинами «Офицеры» и «В бой идут одни старики» таковыми при выходе на экран не воспринимались: скромные, в сущности, работы. Классикой тут же стал «А зори здесь тихие» – и меня хотели линчевать, когда я вдруг предложил представить себе, как пять девушек из Китайской Народно-освободительной армии уничтожили семнадцать гоминдановских диверсантов (да – Борис Васильев был сентименталист-романтик-патриот, прекрасный писатель и человек; просто не реалист, ну и что).
Гениальный и непонятый фильм Ларисы Шепитько «Ты и я» вышел в 1971 году. Фильм о поколении тридцатитрехлетних: военные дети, они были студентами после ХХ Съезда, молодыми специалистами в начале шестидесятых, исполненных оптимизма и надежд; а сейчас крючок засекся, воздух зацементировался, и попытка прорваться в свободу не лучше и не умнее общего мещанского болота. Они не исполнили свое предназначение, их мечты не сбылись, и не будет им любви и счастья, и совесть их не отпустит.
