Воровато оглянувшись, Березин быстро схватил телефонную
трубку и набрал номер.
– Виктор Федорович? Это Березин, добрый вечер.
– Добрый, добрый, – пророкотал в ответ добродушный
бас. – Видел только что по телевизору. Молодцы.
– Вам правда понравилось? Вы считаете, что у нас все
получилось?
– Даже и не сомневайся. Волнуешься перед выборами?
– Конечно. Значит, как мы с вами договариваемся? На
понедельник?
– Да, пожалуй, в понедельник уже будет ясность, прошел
ты в Думу или нет. Как Ира?
– Хорошо, спасибо.
– Притерлись друг к другу?
– Пытаемся. Всего доброго, Виктор Федорович, я позвоню
в понедельник.
Березин положил трубку и только тут заметил, что Ирина стоит
почти совсем рядом. Он и не услышал, как она вошла в комнату.
– Ты ЕМУ звонил? – спросила она.
– Да. Отчитался за сегодняшнее мероприятие. Он видел
нас по телевизору.
– И что сказал?
– Похвалил, сказал, что мы молодцы.
– А что мы с тобой пытаемся делать?
– Я не понял, – вздернул брови Сергей Николаевич.
– Перед тем как попрощаться, ты сказал: «Пытаемся».
– Ах, это… Он спросил, притерлись ли мы друг к другу.
Садись, Ирочка, бери бокал, и давай выпьем.
Она послушно села на диван, взяв со стола бокал на длинной
тонкой ножке. Березин уселся рядом с ней, почти вплотную. Он понимал, что с
Ириной нужно мириться, нельзя ее обижать. Во-первых, она этого не заслужила. А
во-вторых, просто нельзя. Иными словами, опасно. Ей ведь терять нечего, случись
что. А ему, Березину, очень даже есть что терять.
– Ирочка, я хочу, чтобы мы с тобой выпили за тебя. Ты –
удивительная женщина, редкая женщина, и мне сказочно повезло, что ты возникла
на моем пути в самый трудный для меня момент, когда я уже не видел выхода из
создавшегося положения. И я безмерно благодарен судьбе за то, что она создала
тебя и подарила мне. У меня есть масса недостатков, ты это знаешь, и иногда я
позволяю себе говорить лишнее, в чем потом страшно раскаиваюсь. Поэтому я прошу
тебя, Ира, прости меня заранее и на всю оставшуюся жизнь. Так сказать, авансом.
Я хочу, чтобы ты все время помнила, как высоко я ценю тебя, и если я с дурна
ума говорю тебе что-то обидное, то это именно с дурна ума, а не из желания
причинить тебе боль. Запомни, я никогда и ни при каких обстоятельствах не
захочу сделать тебе больно. Ты мне веришь?
– Верю, – она усмехнулась. – Ты побоишься
делать мне больно. Ты же не дурак. Но я с удовольствием выпью за то, о чем ты
сейчас говорил. В конце концов, все уже случилось, пути назад у нас с тобой
нет, и нам надо учиться как-то друг с другом сосуществовать. Верно?
«Вот чертова девка, – с раздражением подумал
Березин. – Никак ее словами не улестить. Неужели так сильно обиделась?
Наверное. Я тоже хорош, придурок слабоумный, знал же, как она переживала перед
сегодняшним приемом, как готовилась, как боялась. Три часа она провела в
огромном напряжении, мило улыбаясь и поддерживая светскую беседу с людьми,
которых видела в первый раз в жизни и которые были уверены, что знают ее не
один год. И в такой день я не смог удержаться, чтобы не сказать ей гадость. Ну
не идиот ли?»
– Верно, – ответил он, придвигаясь к ней еще
ближе. – Но есть и другое, то, о чем я хочу непременно сказать тебе
сегодня. Ты для меня – больше, чем просто партнер по игре. Я и сам об этом не
догадывался вплоть до сегодняшнего вечера. А когда журналист назвал тебя моей
женой, мне неожиданно стало чертовски приятно. Я смотрел на экран телевизора и
думал: «Эта красивая умная женщина – моя жена. Эта восхитительная женщина – моя
жена. И все это знают». И радовался. И гордился. И еще черт знает какие чувства
испытывал. Но это было действительно неожиданно. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Мне сорок три года, Ира, у меня почти двадцать лет стажа жизни в браке, но со
мной никогда такого не было. Ни разу не довелось мне испытать таких чувств, как
сегодня, когда я нес тебя на руках, а на нас все глазели, и будь я проклят,
если нашелся хоть один мужик, который в этот момент не позавидовал бы мне.
– Да, – засмеялась Ирина, – думаю, что и
женщины не нашлось, которая не позавидовала бы мне. Мне кажется, я понимаю, что
ты имеешь в виду. Я, конечно, ужасно трусила и нервничала, но знаешь, я
несколько раз смотрела на тебя издалека, когда ты увлеченно беседовал с кем-то,
и думала: «Надо же, какой интересный мужик. Господи, да что же это я, ведь это
Сережа, это мой муж». И мне становилось приятно.
– Правда?
Он заглянул ей в глаза, которые оказались так близко от его
собственных глаз, что он даже не сразу смог поймать их в фокус.
– Правда, – ответила она шепотом. – И я очень
рада, что у нас все получилось.
«Надо ее поцеловать, – подумал Березин как-то
отстраненно. – Сейчас обязательно нужно это сделать, чтобы закрепить
успех. Ну же, Серега, поцелуй ее, давай, вперед…»
Он коснулся своим бокалом бокала Ирины и залпом выпил
шампанское. Поцеловать ее он так и не смог. Они не спеша допили бутылку,
посмотрели в полночь еще один информационный выпуск, где тоже говорили о них
как о самой привлекательной паре сегодняшнего приема, пожелали друг другу
спокойной ночи и разошлись по своим комнатам.
Четверг и пятница прошли как обычно. Березин с утра уезжал,
возвращался к ужину, Ирина сидела дома и ждала его. Днем она выходила на улицу,
покупала множество газет, внимательно их просматривала, выискивая репортажи и
просто упоминания о приеме, и вечером, пока Березин ужинал, читала ему вслух
отдельные выдержки. Их успех оказался намного больше, чем ожидалось.
Журналисты, как обычно, начали резвиться и проводить внутри себя конкурсы и
разные опросы, результаты которых публиковались практически во всех газетах.
Березин и Ирина попали в первые тройки в номинациях «самая красивая пара»,
«самый элегантный политик», «самая привлекательная жена политика», «самая
оригинальная жена политика», «самый нежный политик», «самая непьющая пара».
Ирина радовалась, как ребенок, и Березин испытывал неведомое ранее чувство
умиления, глядя на ее сияющие глаза.
– Что мы будем делать в субботу? – спросила она
его. – Ты снова будешь работать?
– Нет. – Он с хрустом потянулся. – В субботу
будем отдыхать. Чем бы ты хотела заняться? Может, по магазинам поездим?
– Зачем? – удивилась она. – За продуктами?
– Хотя бы. В воскресенье почти все закрыто, а на неделе
я не смогу тебе помочь, остается только суббота. Поедем на оптовый рынок,
накупим всего побольше, чтобы хватило надолго. И потом, нужно иметь в виду, что
если мы победим на выборах, то всю следующую неделю, а то и две в доме каждый
вечер будут гости. Множество народу сразу вспомнит, что они со мной знакомы, и
прибегут поздравлять. Так что продуктов должно быть много. И, кстати, спиртного
тоже.
