– Да нет, уважаемая Галина Ивановна, я не вру.
– Тогда докажи, что это правда.
– Не буду я ничего доказывать. – Светлана
потянулась и зевнула. – Мне это не нужно и не интересно. Если вы хотите
доказать, что я лгу, пожалуйста. Как сказал Маяковский – творите, выдумывайте,
пробуйте.
– Я буду требовать, чтобы провели филологическую
экспертизу, – угрожающе сказала Параскевич-старшая. – И тебя
моментально выведут на чистую воду. Руку мастера невозможно подделать.
– Проводите. – Светлана равнодушно пожала
плечами. – Могу вам пообещать, что вы заплатите деньги специалисту и сами
же сделаетесь всеобщим посмешищем. Все, Галина Ивановна, если у вас больше нет
ко мне ничего, давайте прощаться. У меня был тяжелый день, я очень устала и
хочу лечь.
Свекровь молча поднялась и с достоинством вышла из кухни. Не
произнеся ни слова, она оделась, застегнула сапоги и взяла оставленную возле
двери сумку.
– Мерзавка, – ровным голосом сказала она, не глядя
на невестку. – Я тебе это еще припомню. Я никогда не забуду, как ты
пыталась оклеветать моего сына и присвоить себе его славу. Ты за это заплатишь.
Светлана улыбнулась ей в ответ и без малейшего раздражения
закрыла за свекровью дверь. За шесть лет она хорошо натренировалась не
раздражаться и не впадать в ярость в присутствии Галины Ивановны.
Она вымыла посуду, убрала продукты в холодильник, отрезала
себе еще кусок кекса и сжевала его всухомятку. На лице ее блуждала странная
улыбка. Было уже почти десять вечера, когда она позвонила Виктору Федоровичу.
– Мне пришлось сказать свекрови, что романы писала
я, – сообщила Светлана. – Она совершенно серьезно намеревалась
отсудить у меня половину гонорара. Мне очень не хотелось ей этого говорить, я
тянула до последнего, надеялась, что она образумится.
– Не переживайте, голубушка, – успокоил ее Виктор
Федорович. – И правильно сделали, что сказали. Все равно рано или поздно
пришлось бы сделать это.
– Она собирается организовать филологическую
экспертизу. Вы не знаете, что это такое?
– Примерно представляю. Вас попросят написать небольшое
произведение, рассказ или очерк, на заданную тему с включением заданных
элементов, и потом группа специалистов-литературоведов и лингвистов будет
сравнивать этот текст с теми, которые опубликованы под именем Леонида
Параскевича. У них есть свои методики установления авторства.
– И все?
– И все, – подтвердил Виктор Федорович. – А
чего вы еще хотите?
– Ну тогда все нормально. Беспокоиться не о чем, –
облегченно вздохнула Светлана. – Свое авторство я докажу без труда.
– А вам вообще не о чем беспокоиться, голубушка.
Никаких поводов для волнений у вас нет. Как идут ваши обменные дела?
– Успешно. Недели через две-три, наверное, буду
переезжать. Мне до сих пор не по себе в этом доме после того, что здесь
произошло.
– Понимаю вас, очень понимаю.
Светлана на мгновение словно наяву увидела перед собой
дородную фигуру Виктора Федоровича, его крупную, красиво вылепленную голову с
шапкой седых волос, улыбающееся, сияющее доброжелательностью лицо. Как хорошо,
что есть такой добрый и надежный Виктор Федорович, к которому всегда можно
обратиться за советом и который никогда не откажет в помощи, поддержке,
сочувствии.
Она некоторое время побродила по пустой квартире. Трудно
было привыкнуть к тому, что теперь по ночам она должна оставаться одна. Ей было
неприятно. Она никогда не жила вне семьи, до замужества рядом были родители,
после замужества – Леня, а в те редкие дни, когда ей приходилось оставаться на
ночь одной, ее это не тревожило, потому что было понятно, что это всего на два-три
дня, потом Леня приедет. А теперь это уже не на два-три дня, а до следующего
замужества. Ну, во всяком случае, до переезда на новую квартиру.
Светлане стало грустно, телевизор смотреть не хотелось, и
она снова подсела к телефону.
– Как ты? – спросила она, когда на другом конце
сняли трубку.
– Плохо.
– Почему?
– Мне всегда без тебя плохо. Возвращайся, Светик.
– Я не могу, ты же знаешь. Я должна ночевать дома.
Могут позвонить родители или еще кто-нибудь, и сразу пойдут разговоры, что я не
успела овдоветь – и уже дома не ночую.
– Да плюнь ты, ну что тебе эти разговоры? Кого ты
боишься?
– Перестань. Ты прекрасно знаешь, чего я боюсь. Между
прочим, ко мне сегодня приходила Галина Ивановна.
– Зачем? Что ей нужно?
– Она хочет тридцать тысяч долларов – половину того,
что мне заплатили за рукописи в издательствах. Она считает, что имеет право на
наследство.
– Она что, охренела? Как ей такое в голову пришло?
– Тише, тише, не кричи, пожалуйста. Она считает себя
наследницей первой очереди наравне со мной и хочет половину гонораров за все
рукописи, которые будут выходить после смерти Параскевича. Судом угрожала,
адвокатами пугала.
– Ничего себе! А ты что сказала?
– Пришлось сказать, что романы писала я. Конечно, в мои
планы не входило открывать секрет так рано, но раз уж она взяла меня за горло…
И потом, у меня все равно не было денег, так что мне и делиться было нечем. Я
сегодня утром отвезла шестьдесят тысяч Виктору Федоровичу, осталось еще
двадцать. Но он готов подождать, пока я не пристрою третью рукопись. Так что пойти
навстречу требованиям Галины Ивановны я бы не смогла при всем желании.
– Интересно, как она отреагировала?
– У нее чуть припадок не сделался от ненависти ко мне.
Но она уверена, что я говорю неправду, и собирается это доказывать всеми
возможными способами.
– Злишься?
– Да нет, чего на нее злиться. Несчастная, неумная,
недобрая, немолодая женщина. Ее жалеть надо, а не злиться на нее.
– Светка, у тебя потрясающий характер. Я бы так не
смог.
– Чего бы ты не смог?
– Да у меня от одного твоего рассказа все внутри кипит,
руки чешутся ее придушить, чтобы на чужое не зарилась и тебя не обижала, а ты
так спокойно рассказываешь, да еще и пожалеть ее готова.
– Ну что ты, милый, зачем ты так. Надо уметь прощать,
надо быть снисходительным к тем, кто старше нас. Мы не можем требовать от них,
чтобы они нас любили за то, что у нас все впереди, а у них уже все закончилось.
– Светка, я тебя люблю. Я очень тебя люблю. Ты даже
представить не можешь, как сильно я тебя люблю. По-моему, на свете нет человека
добрее тебя.
– И я тебя люблю, милый. Ложись спать, а завтра с утра
я приеду. Как с твоей новой работой? Ты ездил сегодня туда?
– Да, они дали мне пробный текст на редактирование.
Если моя квалификация их устроит, они возьмут меня на полставки редактора с
правом работать дома. Оклад, конечно, смешной, но все-таки…
