– Я не понимаю, – вмиг пересохшими губами сказала
Наталья.
– Я хочу сказать, что ваш муж ведь не признался в
совершении убийства ни на следствии, ни на суде. И он до сих пор не признает
себя виновным. Поэтому я и спросил вас: а вы как считаете? Вы тоже уверены, что
он невиновен?
– Я… – растерялась она. – Я не знаю. Честное
слово, я не знаю. Женя не такой человек, чтобы убить кого-то… Но ведь чужая
душа – потемки, ни за кого нельзя ручаться, даже за себя самого. Нет, я не
знаю. Но я знаю, в чем состоит мой долг. Если государство сочло необходимым
наложить на него кару за что-то, то мой долг – помочь ему пережить это с
достоинством, чтобы он не потерял человеческого облика, чтобы осознал ошибку,
осознал свой грех, если он все-таки это совершил, и чтобы покаялся, исправился.
– Вы – верующая?
– Как вам сказать…
Она улыбнулась впервые с тех пор, как вошла в этот кабинет.
– Когда Женю арестовали, я стала ходить в церковь
просто потому, что очень хотела хоть как-то ему помочь, а как – не знала.
Познакомилась со священником, он и объяснил мне, что если я столько лет прожила
рядом с Женей и не сумела отвратить его от греха, то мой долг теперь сделать
все, чтобы помочь ему очиститься, обновиться и исправиться.
Капитан открыл несгораемый шкаф, за которым оказались
картотечные ящики, выдвинул один из них, долго перебирал карточки, наконец
вынул одну из них и внимательно изучил.
– У вас краткосрочное свидание, три часа.
– Так мало? – в отчаянии всплеснула руками
Наталья. – А мне говорили…
– Вам говорили про долгосрочное, – сухо перебил ее
капитан, – на трое суток. Это вам пока рано, срок еще не подошел.
– А когда же?
– Через три месяца, не раньше, да к тому же в
зависимости от того, как ваш муж будет себя вести. Если нарушит режим, то в
качестве наказания он может быть лишен посылки или свидания.
– А он что, нарушает? – робко спросила она.
– Пока нет, но все когда-то бывает в первый раз, –
философски изрек капитан.
Он снял телефонную трубку на аппарате без диска.
– Седьмой отряд, Досюков Евгений Михайлович, сто
третья, восемь лет. На краткосрочное.
Выслушав ответ, он снова повернулся к Наталье и усталым
голосом объяснил ей, куда теперь идти, что сказать и какую бумажку показать.
– Вам там скажут, но я предупреждаю на всякий случай
заранее: деньги, колющие и режущие предметы, алкогольные напитки, сигареты с
фильтром…
Она на мгновение прикрыла глаза и отключилась. Целые сутки в
плацкартном вагоне, продуваемом насквозь, где даже ночью не гасится свет и
постоянно мимо тебя кто-то ходит. Она совсем не смогла заснуть, ей было очень
холодно и очень страшно. И теперь в неуютном, вонючем, но таком теплом кабинете
ее разморило. А о том, чего нельзя приносить с собой на свидание, она и так
знала еще с тех пор, когда приходила в следственный изолятор на регистрацию
брака.
– Гражданочка! – услышала Наталья голос над самым
ухом. – Гражданка Досюкова!
– Ой, простите. – Она смущенно улыбнулась, поправила
шапочку, шарф и встала. – Всю ночь в поезде. Спасибо вам. До свидания.
– До свидания. Ваш муж сейчас на работе, его смена
закончится в восемнадцать ноль-ноль, тогда и встретитесь.
– Спасибо вам, – повторила Наталья, берясь за
ручку двери.
До шести вечера была еще уйма времени, и его нужно было
где-то провести. Она вышла из административного здания колонии и побрела к
платформе пригородной электрички. Пожалуй, она вернется в город, а к шести
часам снова приедет сюда. Наталья быстро окинула глазами висящее на платформе
расписание – поезда ходят каждые полчаса, так что добраться вовремя она всегда
сможет. А до города ехать минут сорок.
В электричке было грязно и холодно, вагоны не отапливались,
но она мужественно терпела неудобства, понимая, что выхода все равно нет. Можно
подумать, что ей предлагали отдохнуть в теплом гостиничном номере на мягкой
чистой постели. Если бы не села в электричку, слонялась бы сейчас по поселку
вокруг колонии или сидела бы в коридоре административного здания, погрузившись в
атмосферу горя, страдания, слез, отчаяния. Что одно, что другое – большая
«радость».
Выйдя на вокзале в самом центре крупного промышленного
города, Наталья Досюкова первым делом решила поесть. Энергично вскинув на плечо
ремень большой дорожной сумки, в которой были только продукты и теплые вещи для
Жени, она бодро зашагала по широкому проспекту, вглядываясь в витрины и
вывески, ища глазами то, что ей нужно. Ее внимание привлек небольшой
ресторанчик, расположенный в полуподвале. Она знала, что очень часто именно
такие маленькие полуподвальные заведения оказываются самыми что ни на есть
изысканными, с прекрасной кухней и первоклассным обслуживанием.
Едва толкнув дверь, Наталья поняла, что не ошиблась. К ней
немедленно подскочил мужчина средних лет в идеально отглаженных брюках, черном
жилете поверх белоснежной сорочки и галстуке-бабочке.
– Добрый день, – заговорил он хорошо поставленным
голосом. – Добро пожаловать. Желаете пообедать или только слегка
перекусить?
– Пообедать, – решительно ответила Наталья, царственным
жестом, будто песцовую шубу, сбрасывая ему на руки тяжеленную сумку. –
Вкусно, сытно и с хорошим сервисом. Это возможно?
– Нет ничего невозможного, если этого хочет красивая
женщина, – сверкнул зубами швейцар, он же гардеробщик, он же, судя по
мускулатуре, вышибала. – Уверен, что вы останетесь довольны. Позвольте
вашу курточку и шапочку. Прошу в зал, будьте любезны.
Она оглядела себя в зеркале с ног до головы. Нет, еще
вполне, вполне. Для поездки в «зону» она оделась, конечно, попроще, понимала,
что придется ночь провести в холодном вагоне, потом разговаривать с начальством
в колонии, потом встречаться с Женей. Глупо и неуместно одеваться в дорогие
шмотки. Нужны вещи, которые не мнутся и не пачкаются. Черные джинсы и черный
теплый свитер из ангоры – вот самый подходящий наряд для такой поездки. В самом
деле, не на праздник же она собралась – на свидание с осужденным убийцей
как-никак. Шубу надевать тоже не хотелось, хотя в поезде она ох как пригодилась
бы – накрыться. Но нехорошо, шуба дорогая, красивая, в пол. Что ж, в такой шубе
на свидание являться? Напоминать лишний раз Жене, какая жизнь за воротами
осталась? Правильно она сделала, что надела куртку, длинную, темно-зеленую, с
фиолетовой и бордовой отделкой. Эти цвета были в моде в год последней зимней
Олимпиады, позапрошлой зимой, тогда Наталья и купила эту куртку, теплую и
немаркую, специально чтобы на рынок ходить да на дачу ездить.
Она стояла перед зеркалом, вся в черном, и с удовольствием
оглядывала красивую большую грудь, округлые бедра и тонкую талию. Она никогда
не была худышкой, грудь и попка у нее всегда были заметными и притягивали
мужской глаз, но зато талия была на удивление тонкой, и Наталья прикладывала
немало усилий к тому, чтобы на ней не появлялись лишние сантиметры. И лицо у
нее было яркое, с темными глазами и густыми, красиво очерченными бровями. Нет,
вполне, очень даже вполне, подумала она, поправляя волосы.
