Я по ней скучаю. И по Луизе тоже. Но особенно мне не хватает Питера. Вот это странно — поначалу, когда он поступил к нам, я терпеть не могла худосочного старину Питера. А теперь мне кажется, что он был моим лучшим другом. Если бы я могла с ним опять встретиться! Особенно сейчас. Потому что я гуляю сама по себе, и, хотя мне весело прогуливать и я нашла самое лучшее в мире укрытие, все равно мне как-то одиноко.
Было бы здорово с кем-нибудь подружиться. Когда ты из детского дома, нужно завести себе как можно больше друзей, потому что у тебя нет семьи.
Ну, у меня, положим, семья есть. У меня самая замечательная, самая красивая, самая лучшая мама на свете. Она страшно знаменитая голливудская кинозвезда — постоянно снимается, ее всюду приглашают, и у нее нет на меня ни минутки, вот почему я в приюте.
Кого это я пытаюсь обмануть??? Не вас. Даже не себя. Когда я была маленькая, я всем так и говорила, и некоторые ребята принимали мой рассказ за чистую монету и даже вели себя так, как будто он произвел на них большое впечатление. Зато теперь, когда я завожу свою киносказку, они недоверчиво поджимают губы и за моей спиной хохочут. И это те, кто подобрее. А остальные прямо в лицо мне говорят, что я чокнутая. Они даже не верят, что у меня мама — актриса. Я точно знаю, она снималась в каких-то там фильмах… Мама прислала мне большую красивую фотографию, на которой она в декольтированном вечернем платье. Но сейчас, слушая меня, ребята толкают друг друга, хихикают и говорят: «В каком это фильме снялась твоя мама, Трейси Бикер?» Поэтому я их луплю. Иногда по-настоящему. Я здорово работаю кулаками. Иногда, правда, только воображаю, что у меня это хорошо получается. Вот бы и с миссис Бэгли так поступить. Глупо говорить учителю в глаза все, что ты о нем думаешь. Сегодня утром она задала нам написать новое сочинение — «Моя семья». Предполагалось, что нас учат писать автобиографию. Отличный способ для любопытных учителей выведать все секреты своих учеников! Так вот, Вырвет Б. велела нам приступить к работе и, застревая толстыми бедрами между партами, стала с трудом пробираться к моей. Благополучно добравшись, она склонилась надо мной и приблизила ко мне свое лицо. В какую-то ужасную секунду я даже подумала, что она собирается меня поцеловать!
— Ты, конечно, напиши о своей приемной матери, Трейси, — прошептала она так, что у меня защекотало в ухе от мятного запаха пастилок «Тик-Так».
В. Б. думала, что ее никто не слышит, но весь класс перестал писать и уставился на нас. А я уставилась на них и, как можно дальше отодвинувшись от миссис Бэгли, твердо сказала:
— Я напишу о своей настоящей маме, миссис Бэгли.
И стала писать. Страницу за страницей. Сбивчивым почерком, не заботясь о правописании, точках и заглавных буквах, потому что все это пустая трата времени. Я написала потрясающий рассказ о себе и о своей маме. Только мне не удалось его закончить, потому что миссис Бэгли снова совершила путешествие по классу и, склонившись надо мной, самым неприличным образом стала из-за моего плеча читать мое сочинение. Затем она тяжело вздохнула. Я думала, опять начнет зудеть по поводу моей неаккуратности, орфографии и запятых, но на этот раз она заныла не из-за того, как написана работа, а из-за ее содержания.
— Снова тебе не дает покоя твое богатое воображение, Трейси, — сказала она сладко-фальшивым покровительственным тоном. Она даже несколько раз произнесла «так-так», покачивая головой и глупо ухмыляясь.
— Что вы имеете в виду? — резко спросила я.
— Трейси, не разговаривай со мной таким грубым тоном. — В ее голосе послышалось возмущение и все такое. — Сколько раз я объясняла, как надо писать автобиографию? О себе и своей жизни нужно писать правду.
— А это и есть правда. Самая настоящая правда! — возмутилась я.
— Хватит, Трейси, — сказала она и начала зачитывать вслух отрывки, на этот раз не пытаясь понизить голос, как будто это была революционная прокламация: «Моя мама — кинозвезда. Она снимается в голливудских фильмах вместе с Джорджем Клуни, Томом Крузом и Брэддом Питом. Они все считают ее очень талантливой и хотят стать ее бойфрендами. В новом фильме Леонардо Ди Каприо будет исполнять роль ее младшего брата. На репетициях мама с ним очень подружилась, и он видел мою фотографию, которую она все время носит в сумочке. Он говорит, что я классно выгляжу, и хочет мне написать».
В этом месте, передразнивая меня, миссис Бэгли ядовито заговорила высоким голосом. Весь класс так и покатился со смеху. Некоторые от смеха чуть не описались. Миссис Бэгли ухмыльнулась и поджала губы.
— Ты действительно в это веришь, Трейси? — спросила она.
И я сказала:
— Я действительно верю в то, что вы глупая старая кошелка и можете сниматься в фильме про летучих мышей-вампиров.
На миг мне показалось, что она собирается подтвердить свои вампирские качества и вцепиться клыками мне в шею. Конечно, ей этого хотелось. Но она просто выставила меня из класса и велела стоять за дверью. Видите ли, устала от моей наглости! Я сказала, что меня от нее тошнит, и это хорошо, что ее зовут миссис В. Бэгли. Другие дети могут гадать, что означает буква "В", — Вера, Виолетта или Ванесса, — но я-то знаю, что ее имя — Вырвет, и оно очень подходит к ее фамилии, потому что она похожа на содержимое бумажного пакета, который дают в самолете, когда тебя тошнит.
В. Б. вернулась в класс, когда я высказала только половину того, что хотела, и дальше я разговаривала сама с собой, привалившись к стене и уставившись на свои туфли. Я сказала, что мне доставляет удовольствие прогуливать ее уроки, потому что она скучная-прескучная и ни за какие коврижки не хочет нормально учить детей. Она не хочет учить нас не только за коврижки, но и за нугу, сливочную помадку, лакрицу и рахат-лукум. И я убедила себя в том, что стоять в коридоре мне очень даже нравится.
В это время мимо прошел мистер Хатеруэй с маленьким хлюпиком из третьего класса, у которого текла кровь из носа.
— Сама с собой разговариваешь, детка? — спросил он.
— Нет, я говорю со своими туфлями, — злобно ответила я. Я думала, что он тоже на меня накинется, но он только кивнул, продолжая вытирать платком струйку крови из-под носа малыша.
— Я тоже люблю поговорить со своими ботинками, когда мне грустно, — сказал он. — Это друзья, которые всегда меня понимают. Я думаю, что для доверительной беседы лучше всего подходят ботинки фирмы «Хаш Паппиз».
Хлюпик хныкнул, и мистер Хатеруэй снова вытер ему нос.
— Пошли лучше, дружок, в медпункт.
Он слегка кивнул мне, и они ушли. До этой минуты я была убеждена, что новая школа ужасна на 100 процентов, а сейчас, может быть, на 1 процент она стала нормальней, потому что мне понравился мистер Хатеруэй. Если бы меня выгнали из шестого класса к малышне, он мог бы быть моим учителем. Но все равно школа была противной на 99 процентов, поэтому я решила из нее убраться.
Это оказалось проще простого. На перемене миссис В. Б. делала вид, будто не замечает меня. Ноздри ее раздувались так, словно от меня воняло. Поэтому я молча обменялась с ней любезностями, тоже наморщив нос, но меня проигнорировали.
