Но однажды он зашел в воскресенье, в мамин выходной. Я могла бы догадаться. Мама встала рано и целую вечность возилась в ванной. Потом она надела новую короткую голубую кофточку, открывавшую пупок с бриллиантом, и белые джинсы в обтяжку. Обычно по воскресеньям мы валяемся в постели до одиннадцати или двенадцати, а потом мама весь день ходит босиком, в длинной кофте, накинутой на ночную рубашку.
Но в это воскресенье мама стала приставать к нам с Кендэлом, чтобы мы встали "ранехонько-бодрехонько". Было действительно «ранехонько», но о «бодрехонько» и речи быть не могло. Мне совершенно не хотелось надевать новые джинсы. Они мне уже врезались в живот. Я теперь вечно хотела есть, особенно в те вечера, когда мамы нет дома. Я могла съесть подряд три плитки шоколада или мазать и мазать маслом куски хлеба, пока батон не кончится.
Мне хотелось сидеть на кровати в ночной рубашке и наклеивать вырезки в альбом. Миссис Бэлсэм дала мне целую кучу старых журналов. Мне ужасно нравилось вырезать головы, туловища, руки и ноги и составлять из них в альбоме совсем новых людей. Иногда я изобретала даже новые существа — например, с шестью руками или с колесами вместо ног. Я брала головы стройных моделей и приклеивала их на туловища слонов или китов.
— Лола Роза, бросай свои наклейки и иди мыться, — сказала мама, выхватывая у меня альбом. Лицо у нее вытянулось. — Ты стала совсем больная! Это что за непонятный скрюченный ребенок? А кит с женской головой? Слушай, это же вылитая ваша тетя Барбара. — Мама расхохоталась, одергивая джинсы на своих стройных бедрах.
Кендэл тоже не хотел вставать. Он играл с Джорджем под одеялом в очень сложную игру, плавая по собственному темному морю-океану. Мама выловила его оттуда и отнесла в ванную, несмотря на его вопли.
— Мне нужны двое чистеньких, очаровательных, хорошо одетых детей. Сделайте одолжение! — сказала она.
— Зачем? — заныла я. — Сегодня же воскресенье.
— Вот именно. Воскресенье — день варенья. Джейк зайдет за нами, и мы пойдем развлекаться в торговый центр в Кэмден-Лок.
Нас с Кендэлом эта идея не слишком вдохновила. Мы мрачно умылись и оделись.
— Да улыбнитесь вы, ради бога! — сказала мама, когда Джейк постучал в дверь. Она с тревогой поглядела на нас. В особенности на меня. Похоже, она вдруг заметила, какая я стала большая.
Джейк оказался совсем не таким, как я ожидала. Он действительно неплохо выглядел — на свой небрежный лад. Волосы у него были длиннее, чем у меня, и собраны сзади в хвост. И он был совсем молодой. Я-то представляла себе художника лет тридцати. Джейк был студентом художественного института.
— Мама, он же тебя намного моложе, — тихо сказала я ей в женском туалете в Кэмден-Лок.
— Не так уж намного.
— На сколько? Он что, еще в институте учится?
— Ты говоришь таким тоном, как будто он еще в школе учится.
— Мама, сколько ему лет?
— Какая разница? Слушай, помолчи, пойдем лучше походим. Я хочу заглянуть во все магазинчики. Тут здорово, правда? Это Джейк мне рассказал про это место.
Когда мы вышли из туалета, Джейк с Кендэлом куда-то испарились. Мы обе вытаращились на то место, где оставили их, словно ожидая, что они материализуются обратно под воздействием гипноза. Но их не было видно.
Я вцепилась в мамину руку.
— Они, наверное, зашли в мужской туалет, — сказала мама.
— Кендэл никогда не пойдет в туалет с чужим человеком.
Кендэл у нас до странности застенчив. Он поднимал крик, если я или мама случайно заходили в ванную, когда он делал свои дела. Он предпочитал терпеть и мучиться, лишь бы не заходить в общественный туалет. Иногда ему не удавалось дотерпеть до дому.
— Джейк не чужой, — сердито сказала мама.
Она подошла к двери мужского туалета. Я за ней. Мы подождали минуту. Меня начало мутить. Видимо, я побледнела, потому что мама подтолкнула меня локтем.
— Лола Роза, все в порядке. Да что с тобой? Они просто зашли пописать. — Она крикнула в дверь: — Эй, Джейк, Кендэл, выходите поскорее! Лола Роза беспокоится.
Ответа не было. Мама вздохнула и приподняла воротник белого пиджака.
— Джейк! Кендэл! — крикнула она.
Из туалета вышел чужой человек с глупой ухмылкой:
— Потеряла кого-то, голубка?
— Там должны быть мой приятель с моим сынишкой. Может, с малышом что-нибудь не в порядке?
— Там никого нет, детка.
— Что, и в кабинках никого?
— Там всего одна кабинка, и я из нее только что вышел.
— Господи! — сказала мама, взглядывая на меня, и принялась грызть палец. — Ну, значит, они решили пока пройтись. Уж эти мальчишки! — Она пыталась говорить беспечным тоном. Потом снова толкнула меня локтем, потому что я плакала. — Перестань! Ничего с Кендэлом не случится. Он же с Джейком.
— Мы не знаем толком этого Джейка. А вдруг папа выслеживал нас и увидел их вместе? А вдруг он отобрал Кенни?
— О господи, они убили Кенни, — сказал смотритель фразу из "Саут-парка".
— Помолчите, а? — сказала мама и потащила меня прочь.
— Что же нам теперь делать? — Я смотрела на толпы, гуляющие по торговому центру. — Как мы их найдем?
— Найдем, не волнуйся. Только помолчи, прошу тебя.
— Не надо было оставлять Кенни с Джейком. И вообще, не надо было с ним никуда идти. Он не член нашей семьи.
— Может быть, еще станет, — сказала мама. — Не надо так на меня смотреть. Это ты расхныкалась, что тебе нужно в туалет.
Мысль, что я во всем виновата, была невыносима.
— Кенни! — застонала я и бросилась в первый попавшийся боковой проход между палатками. — Кенни, где ты? Кенни!
— Я Кендэл. — Он вдруг возник из ниоткуда, громко хохоча. — Лола Роза, смотри, что у нас есть! Блинчики! Вкуснятина.
— Блинчики с вареньем, — сказал Джейк. — Кендэл выбирал всем варенье. Тебе, Лола Роза, он выбрал черную смородину, потому что ты любишь фиолетовый цвет.
Я обожаю блинчики и черносмородиновое варенье. Но желудок у меня так скрутило, что мне казалось, будто я жую старый носок. Я съела совсем немного и выбросила свой блинчик.
Мама вытаращилась на меня.
— Ах ты маленькая стерва! — прошипела она. — Очень мило с его стороны, что он купил нам блинчики. У него совсем нет лишних денег, Лола Роза, он же студент. Ты могла хотя бы сделать вид, что благодарна. Ты меня позоришь. Слава богу, хоть Кендэл хорошо себя ведет.
От этого мне было еще тошнее. Кендэл, всегда такой застенчивый и неприветливый с чужими людьми, уцепился за руку Джейка и радостно скакал рядом с ним, засунув Джорджа под мышку. Он непрерывно что-то рассказывал, какую-то чушь, очередную повесть из цикла "Я и Джордж". Джейк не особенно слушал, но при каждом его «м-м» лицо Кендэла озарялось радостью.
