После такого ночного испытания Розенблатт почувствовал любопытство и начал искать научные исследования на, казалось бы, простейшую тему — совместный сон. Но из тридцати тысяч статей о сне и взаимоотношениях всего девять работ касались проблем сна на одной кровати. Большинство исследований не учитывали факт, который Розенблатт считал решающим во взаимоотношениях. «Деля с кем-то постель, вы узнаете массу вещей, — говорил он. — Конечно, потеря девственности, первый секс — это все очень важно. Но первый совместный сон не менее важен. Люди могут испытывать друг к другу сильные романтические чувства и сексуальное влечение, но, если они никогда раньше не делили с кем-то постель, им придется приобрести новые навыки сожительства — понять, как правильно ложиться, что делать с длинными ногтями и как поступать, если партнер утащил одеяло».
Профессор решил выяснить, почему люди все-таки продолжают спать в одной кровати и как это отражается на их отношениях. Он опросил пары из Миннеаполиса и его пригородов, при этом постарался выбрать тех, у кого семейная жизнь складывалась по-разному. В его исследовании участвовали пожилые супруги, молодые люди, состоящие в гражданском браке, однополые пары, находящиеся в длительных отношениях. Розенблатт по нескольку часов расспрашивал их, зачем они тратят столько энергии, чтобы научиться благополучно делить одну постель, ведь было бы гораздо легче спать в отдельных кроватях.
Ответы были одинаковыми. Пары повторяли Розенблатту, что спят на одной кровати, потому что это их единственный шанс побыть наедине. В повседневной жизни они исполняют роли родителей, работников, друзей, а постель служит неким закулисьем, где они свободны от обязанностей и независимы от чужого мнения. Укладываясь спать рядом с любимым человеком, они набираются сил на несколько дней вперед.
Это не означает, что переход с односпальной кровати на двуспальную дается всем легко. В одном интервью с двадцатилетним мужчиной Розенблатт мимоходом заметил, что возникало впечатление, будто тот, похоже, постепенно научился меньше размахивать руками во сне. «Не “похоже”, — ответил мужчина. — Не существует никакого “похоже”. Подруга все говорила: “Мне больно!”, “Не делай так больше” или “Смотри, где твоя рука”». Многие парочки рассказали Розенблатту, что они не задумываясь начинали спать на одной кровати, потому что так принято. Но со временем избавлялись от стереотипов и становились свободнее в вопросах сна. Например, одни супруги признались, что почувствовали сильное облегчение, когда поняли, что не обязаны обниматься каждую ночь. С тех пор они просыпались без боли в плечах, полностью осознавая, что спят на разных краях кровати только из соображений удобства, а не по каким-то иным причинам.
Многие пары отмечали, что, несмотря на все недостатки, спят рядом с кем-то ради чувства безопасности. Особенно это касается женщин. Некоторые из них признавались, что скорее отправятся спать на одной кровати с сестрой, чем останутся в одиночестве, пока их муж в командировке. О безопасности также беспокоятся пожилые люди. Один мужчина рассказал Розенблатту, что однажды посреди ночи впал в диабетическую кому. Его жена проснулась, распознала ее признаки и вызвала скорую. «Этот парень больше никогда не захочет лежать в одиночестве, и неважно, на какой температуре настаивает его жена и хочет ли она оставить ночник», — сделал вывод Розенблатт. Такие пары спят на одной кровати скорее из соображений взаимопомощи, чем ради эмоциональной поддержки.
Меня терзал еще один вопрос. Стэнли, британский исследователь сна, утверждал, что есть только одна весомая причина спать с кем-то в одной постели. Я спросил Розенблатта, что он думает насчет идеи делить постель только во время секса. Он рассмеялся. По его словам, если бы кто-то действительно начал так делать, то он бы быстро понял, что мужчины, спящие в одиночестве, реже занимаются сексом, чем те, кто спит рядом с подругами. После того как партнеры разъезжались по разным спальням, мужчины отмечали сильные перемены в сексуальной жизни.
«Некоторые мужчины по-настоящему страдали из-за того, что их партнерши стали менее доступны, — рассказал Розенблатт. — Но их вторые половинки на это не жаловались».
Тайна двуспальной кровати была раскрыта.
4. Втроем с ребенком
* * *
Спальня Абигейл полностью соответствует вкусам двухлетней девочки, каковой она и является. С сиреневых стен улыбаются диснеевские принцессы. В углу комнаты стоит маленький белый стеллаж, а на нем — лампа в форме тюльпана. Если вы попросите Абигейл показать ее любимые туфли (а она только этого и ждет), она откроет шкаф, отодвинет корзину с игрушками и начнет доставать пару за парой.
Посреди комнаты стоит белая кроватка со стеганым одеялом, украшенным маргаритками. Это, пожалуй, единственный предмет в маленькой чистой комнате, о котором Абигейл не имеет ни малейшего представления. Да и откуда ей о нем знать? Девочка никогда не засыпала в этой кроватке, хоть родители и купили ее несколько месяцев назад. Для нее обряд отхода ко сну означает, что она переодевается в пижаму, чистит зубы и слушает колыбельную, а родители тем временем кладут ее посреди своей огромной кровати. Они ложатся к ней спустя двадцать минут или пару часов. По такому сценарию она засыпает с рождения.
Родители Абигейл, классические белые воротнички, не предполагали, что их дочь будет спать именно так. До ее рождения они купили колыбель из вишневого дерева и потратили целый день на ее сборку и установку. Следующим приобретением стала белая кроватка, которую они поставили в своей комнате, чтобы малышка спала в ней первые месяцы своей жизни. Таким образом, ночные кормления стали бы проще, а родители были бы спокойнее, потому что она в поле их зрения. Вскоре настал тот день, когда они принесли новорожденную домой. Они положили ее в кроватку, как и планировали, но, как только легли в свою кровать и уставились в потолок, произошло нечто странное. Абигейл, спавшая в углу их маленькой спальни, как будто оказалась за километры от них. Отец начал напрягаться, пытаясь услышать ее дыхание. Мать стала волноваться насчет прочности кроватки. Когда дочь, наконец, проснулась, они оба вскочили с кровати. Пока мама ее укачивала, отец передвинул люльку вплотную к их постели, перегородив трехметровый проход, который в темноте казался еще больше. Наконец, когда малышка очутилась с ними практически на одном матрасе, все спокойно уснули.
Поначалу они списывали все на беспокойство. Но на следующую ночь, когда девочка сопела в кроватке, у них опять появилось ощущение, что что-то не так. Отец вновь придвинул ее колыбельку к своей постели. К третьей ночи родители купили новую кроватку, у которой стенки были лишь с трех сторон. Четвертая была открытой (с маленькой мягкой перегородкой). Новое спальное место Абигейл закрепилось рядом с родительской постелью. Эта дополнительная часть позволяла всем троим спать фактически на одной кровати. Малышка оставалась в этой кроватке, пока не выросла из нее. С тех пор она начала спать на родительском матрасе, вклинившись между мамой и папой.
