– Он жив, но находится не в Штатах. Да?
– Он живет в Италии.
– Верно. Он живет в Италии. А Адам здесь. Рядом.
– Но он не мой отец.
– Не твой. Но ведет себя как твой отец. И страдает, как твой отец.
Мэв резко пнула ящик, и тот закувыркался по полу.
– Замечательно, – усмехнулась Кэт. – Если что нам не по нраву, мы устраиваем истерику.
– Сука ты!
– Возможно. Но я уж точно не твоя мамаша. И терпеть твои выходки не намерена.
Повернувшись, Кэт пошла… сама не зная куда. Позади послышались шаги, затем Мэв выкрикнула:
– Оставьте! Пусть эта сука уходит.
Не сразу, но Кэт выбралась из здания. Несколько раз она сворачивала не туда, поднималась и спускалась по хлипким лестницам. И все-таки интуиция вывела ее наружу. Оглянувшись, она поняла, куда ее привели. Старая заброшенная мельница. Если смотреть с улицы – ничего, кроме заколоченных окон и кирпичных стен, густо изрисованных граффити. Можно было лишь догадываться, сколько пар глаз следят за каждым ее шагом.
Кэт вывернула на Саут-Лексингтон-авеню и пошла туда, где ждал ее Адам.
Он расхаживал возле машины, засунув руки в карманы. Ветер ерошил ему волосы. Едва увидев Кэт, он бросился ей навстречу.
– Я уже собирался вызывать полицию, – сказал Адам. – Что случилось?
– Потом расскажу. – Кэт открыла дверцу и нырнула в салон. – Давайте выбираться отсюда.
Адам тоже сел.
– Вы видели Джону?
– Да.
– И как?
– Незабываемые впечатления.
– Как и ожидание тут, – буркнул Адам, включая двигатель.
Они поехали на север, оставляя Южный Лексингтон позади.
– Я видела Мэв, – сказала Кэт.
Адам едва не дал по тормозам.
– Она была там?
– Селеста оказалась права. Мэв – женщина Джоны.
Позади успели скопиться машины. Водители недовольно сигналили.
– Адам, едем дальше. Смотрите, какой хвост выстроился за нами.
Адам вдавил педаль газа. Он не мог опомниться от услышанного.
– Как она? Она… счастлива?
– Если честно, эта девочка вряд ли когда-нибудь была счастлива, – покачала головой Кэт.
– Она согласилась говорить с вами?
Кэт видела его лицо, слышала его голос. Обычный отец, испуганный и отчаявшийся. Она вдруг подумала о своем собственном отце – зеленоглазом мужчине, о котором она не знала ничего. Даже имени. Знал ли он, что у него есть дочь? Заботило ли его это? Вряд ли. Скорее всего, зеленоглазый мужчина был до смерти рад, что расстался с ее матерью. Кому-то наплевать на собственных детей. А таких, как Адам, волнуют чужие.
– Мэв не готова встретиться с вами, – сказала Кэт.
– Даже если я попытаюсь…
– Адам, сейчас не время.
– А когда это время наступит?
– Когда Мэв повзрослеет. Если, конечно, повзрослеет.
Пальцы Адама впились в рулевое колесо.
– Если бы знать, что именно я делал не так…
– Некоторые дети рождаются сердитыми на весь мир. Мне думается, Мэв злится на своего родного отца. Но поскольку он далеко и истерику ему не закатишь, все это переносилось и до сих пор переносится на вас. Любой ваш поступок она считает неправильным. Малейший контроль – и вы уже тиран. Вы пытаетесь установить хоть какие-то рамки – она яростно их крушит.
Кэт погладила его колено.
– Вы делали все, что в ваших силах.
– Этого было недостаточно.
– Адам, для такого ребенка, как Мэв, никогда не будет достаточно.
Они ехали молча. Наверное, даже хорошо, что Адам смотрел только на дорогу. Вид у него был, честно сказать, пришибленный.
«Как быстро он принимает всю вину на себя», – подумала Кэт.
А у великовозрастной девицы – никакой ответственности за свою жизнь. Всегда виноват кто-то другой. Очень удобно.
– Зато я много чего узнала, – сказала Кэт. – Мои предположения подтвердились. Источником всех этих бед действительно был Эстерхаус. Он украл зестрон-Л и передал Никосу для доставки. А Никос решил часть оставить себе. Так отрава попала в «муниципалку».
– Вы сказали, для доставки? Кому?
– Этого мне Мэв не сообщила. Зато у нее есть свои мысли насчет того, кто за всем этим стоит. И знаете кто? – Кэт засмеялась. – Городская элита. Имен и должностей Мэв не называла, полагая виновными всех представителей власти. Она считает распространение наркотика целенаправленным действием, чтобы очистить город от разного сброда.
– Не хочется признаваться, но в чем-то я согласен с Мэв. Я тоже не в восторге от городской элиты.
Кэт удивленно посмотрела на него.
– Я не говорю, что они ангелы. Но чтобы сознательно распространять опасный наркотик? Это что же, радикальный способ избавить Альбион от отбросов общества? Большой скачок, ничего не скажешь.
За окном мелькали пустые обветшалые дома с выбитыми стеклами.
– Знаете, несколько дней назад схожая мысль забрела и в мою голову, – призналась Кэт. – Я посчитала ее параноидальной. Всегда так соблазнительно вообразить какой-нибудь заговор…
Она помолчала.
– Кстати, а вы знаете, что год назад Эстерхауса арестовывали? За марихуану, которую он выращивал у себя на заднем дворе.
– Впервые слышу.
– Кто-то помог ему замять эту историю, и он вышел сухим из воды. Возможно, федералы, которые оберегают своих давних свидетелей. Они похлопотали о закрытии дела.
Адам думал над ее словами. Потом тихо спросил:
– А если это были не федералы?
– Как вы сказали?
– Что, если Эстерхаус заключил другую сделку и потому избежал обвинений?
– Вы подразумеваете… подкуп?
– Работая в «Сигнусе», он имел доступ к неисчерпаемому источнику наркотиков. Очень весомый аргумент для подкупа.
– И потому Эстерхаус заключает сделку. С судьей. Или…
– С полицией, – докончил за нее Адам.
Это возвращало их к сомнительной теории заговора, но в свете новых фактов ее было трудно отбросить как параноидальный бред. Смерть Эстерхауса явно была наказанием. Кэт вспомнились слова Мэв о давлении на него. Кто-то заставлял его воровать зестрон и распространять по каким-то местам. Взрыв ее дома – тоже дело рук профессионалов. Кэт вспомнила, как бешено сопротивлялись мэр и Эд ее намерениям созвать пресс-конференцию и рассказать о жертвах нового наркотика. Власти Альбиона изо всех сил старались не замечать смерть трех наркоманов из Южного Лексингтона.
