– Действительно…
Рассказ Элизы был не совсем тем, что Агния ожидала услышать. Он не доказывал вину Солнцева, а скорее оправдывал его. Да, можно предположить, что его могут возбуждать и женщины, и мужчины. Хотя Даниил прав, вероятность крайне низкая. Но даже если так… где он брал на все время? Жертву нужно выбрать, охоту – спланировать. Или он заказывал похищения кому-то? Тому же Сумину?
И снова нестыковка с тем образом, который описывает Элиза. Она не врет, ей смысла нет врать!
– А он никогда не говорил о том, что хочет жениться на вас? – полюбопытствовала девушка.
– Нет, я и не ждала этого! – засмеялась Элиза. – Я с самого начала знала, что он большой противник брака.
– Серьезно?
– Именно! Помяни мои слова: этот человек никогда не женится. Если на мне не женился, то никто другой точно его к себе не привяжет.
– Не представляю, почему он на вас не женился! – не унималась Агния. – Ведь каждый хотел бы, чтобы у него жена была красивая и известная! Так было бы более статусно…
– Ой, как будто я этого не понимаю! Но у него брак – больной вопрос. Только один раз у нас с ним разговор на эту тему состоялся, серьезный. Он мне что-то заливал про то, что у него была возлюбленная, и что-то там с ней случилось, и бла-бла-бла… Короче, она померла, а он типа верность ей хранит. Поэтому ни на ком никогда не женится. Я в детали там не вдавалась, мне одно было ясно: он жениться не собирается. Может, этим он меня и спугнул? У меня все-таки годы идут, надо бы и устроиться…
– Понимаю.
Отношение Солнцева к браку интриговало, но от Элизы не следовало ожидать помощи по этому вопросу. Она интересовалась только тем, что касалось непосредственно ее персоны. Поэтому оставшийся час Агния выслушивала рассказы о других ее сожителях и о том, как тяжело красивой женщине найти достойное ее место.
Под конец она сама напомнила, что Агния хотела автограф, и даже гордо подписала рекламную листовку клуба. Агния ее искренне поблагодарила, а по пути на улицу выбросила листовку в ближайший мусорный бак.
Лия дожидалась ее в машине. Агния предлагала ей вместе пойти на тренировку, но та отказалась. Это и правильно: двоим было бы сложнее разговорить Элизу.
Без дела Лия тоже не сидела. Она просматривала личные дела всех жертв, обнаруженных во дворе Леденина. Агнии казалось, что это плохая идея, психологическая нагрузка слишком велика. Но Лия настаивала, что со всем справится. Похоже, за прошедшее время она успела просмотреть все файлы и даже сделать какие-то пометки.
Судя по глазам, она не плакала. Правда, была бледнее обычного, но в данной ситуации это нормально. Не анекдоты все-таки читала!
– Как все прошло? – поинтересовалась Лия.
– Продуктивно, но… Как любит говорить Андрей, подогнать под нашу версию не получится. Похоже, здесь очередной тупик.
– Почему?
– Нужно проверить алиби Солнцева по всем убийствам, если получится, но… пока что создается впечатление, что у него просто не было времени заниматься этим.
Говорить такое Лие было тяжело. Отказываясь от каждой новой версии, они уменьшали шансы отыскать убийцу.
Однако сама Лия и не думала сдаваться:
– Тогда зайдем с другой стороны!
– Я думаю об этом, но встретиться с Солнцевым будет тяжело, и я не представляю, как можно вывести его на откровенный разговор… Нет, ну правда, зачем ему с нами говорить о таких вещах?
– Незачем, – согласилась Лия. – Но я говорю не о Солнцеве, а вот о них.
Она показала на папку с файлами, потом выбрала нужное дело. Судя по адресу, мать погибшего мальчика жила совсем неподалеку от места, где они находились сейчас – минутах в пяти езды, не больше.
– Ты хочешь заявиться к ней прямо так, не предупреждая? – засомневалась Агния.
– Почему нет? Наша проблема в том, что мы слишком долго ко всему готовимся! Давай съездим сейчас. Нет ее дома – отправимся к себе.
Идея все равно казалась Агнии неудачной. Зачем беспокоить несчастную мать, если ее сын все равно мертв? А с другой стороны, Лия сама была такой же несчастной матерью. Может, они найдут общий язык и обеим станет легче!
Это, конечно, сомнительно, но стоит рискнуть. Агния надеялась на время: у многих рабочий день еще не кончился, так что дома никого может и не быть. Тогда все решится само собой. А отказать Лие напрямую… после неудачи с Элизой это может стать для нее серьезным ударом.
Как и ожидала Агния, дорога пролетела незаметно – со всеми светофорами меньше десяти минут получилось! Вскоре они уже стояли перед домофоном, на котором Лия набрала номер нужной квартиры. Гудок, второй… После третьего можно было бы и уходить, да не вышло. Из динамика прозвучал щелчок, после которого тихий женский голос спросил:
– Кто там?
– Алена? – уточнила Лия.
– Да…
– Меня зовут Эмилия, я бы хотела поговорить с вами о вашем сыне.
«Давай же, откажись, – мысленно умоляла женщину Агния. – Это же очень личная тема для вас обеих, откажись!»
Но нет, прозвучал сигнал домофона, повествующий о том, что дверь открыта.
Мать погибшего мальчика жила на первом этаже. Она открыла им дверь после первого же звонка. На пороге стояла женщина, которая годилась бы тому малышу в бабушки… Но горе никого не красит. Волосы ее стали почти седыми, вокруг глаз залегли вечные тени, она все время сутулилась и куталась в черный платок, хотя погоду холодной назвать было нельзя.
– Вы пришли сказать мне, что он жив? – нервно спросила женщина. Ее взгляд метался между двумя гостьями, пальцы постоянно двигались, как в нервном тике.
– А вам разве не сообщили?
– Мне сообщили, что он мертв. Но это, должно быть, что-то перепутали… Он пропал год назад. Просто пропал. Он еще найдется. А тело кого-то другого… Просто перепутали с Сережей.
– Его ищут, – заверила Лия. – Нам можно войти?
– Это поможет его найти?
– Конечно!
– Тогда заходите.
В этой ситуации Лия чувствовала себя уверенней своей спутницы. Ни в правде, ни во лжи она не испытывала никакой неловкости. Агнии это напоминало разговор двух смертельно больных людей: они уже не боятся тех простых вещей, которые пугают цепляющихся за жизнь.
Квартирка была тесной, однокомнатной. И все, что здесь находилось, было посвящено ребенку. Игрушки, картинки, стол с карандашами и альбомами. Его рисунки висели на всех дверях и на стене в коридоре. А пространство, каким-то чудом не оккупированное его вещами, занимали его фотографии.
– Это Сережа, – Алена бережно погладила ближайшую к ней фоторамку. – Он вернется.
– Я знаю, – кивнула Лия. – Мой сын… он тоже пропал.
– Мне очень жаль… Но и он вернется. Все вернутся.
