Отец и сын были похожи. Игнат Борисович – грузный, ширококостный, с властным лицом, пересеченным несколькими резкими морщинами. Одет в дорогущий костюм, седоватые волосы аккуратно зачесаны назад.
Егор Соболев – двухметровая конопатая орясина с плечами, о которые можно гнуть рельсы. Волосы острижены под машинку, в серо-голубых глазах – затаенная усмешка. Егор три месяца как вернулся из армии. За это время он уже дважды попадал в милицейский «обезьянник» за драку, но оба раза отец сумел спустить дело на тормозах.
Чуть в стороне, в креслице, пристроился Алексей Еременко, лысый, очкастый тридцатилетний парень в строгом костюме, с умным лицом и двумя высшими образованиями в загашнике.
Игнат Борисович метнул в сына грозный взгляд из-под сдвинутых бровей и раздраженно произнес:
– Егор, ты думаешь, мне легко каждый раз тебя вытаскивать?
– Нет, – буркнул в ответ Егор.
– Что? Не слышу!
– Нет, не легко, – повторил Егор. Вздохнул и добавил: – Пап, я все осознал. Правда. Я больше не буду никого задирать. Я решил образумиться.
Глаза Соболева-старшего подозрительно сузились. Он погрозил сыну толстым пальцем и сказал с угрозой:
– Если еще раз мне позвонят по твоему поводу из милиции, я выгоню тебя из дома. Будешь сам искать деньги себе на пропитание.
– Ну и найду, – тихо проговорил Егор.
– Что? – нахмурился Игнат Борисович. – Повтори, что ты сказал!
Пару секунд отец и сын смотрели друг другу в глаза. Егор отвел взгляд первым. Игнат Борисович откинулся на спинку кресла.
– Будем считать, что мы поняли друг друга, – грозно сказал он.
Егор пару секунд помолчал, потом снова посмотрел отцу в лицо и вдруг спросил:
– Хочешь, чтобы я перестал валять дурака?
– Хочу ли я этого? – Лицо Соболева-старшего посуровело. – Да я только об этом и говорю! Или все мои слова для тебя – пустой звук?
– Нет, не пустой. Пап… – голос Егора дрогнул. – Одолжи мне денег, чтобы я начал собственный бизнес. Я тебя не подведу. И через пару лет верну все до копейки. С процентами.
Игнат Борисович неодобрительно посмотрел на сына.
– Я предложил тебе работу на своей фирме, – сухо сказал он. – Ты до сих пор ничего мне не ответил.
– Я не хочу пахать на твоей фирме! Я хочу сам! Понимаешь – сам!
– Чтобы открыть собственное дело, нужно учиться! Получить образование. Поступить в Оксфорд или Кембридж. На худой конец в МГУ. И окончить его. Желательно с отличием!
– Кембридж-хренбридж, – едва ли не брезгливо пробормотал Егор. – Сам-то ты много университетов окончил?
– Тогда было другое время.
– Времена всегда одинаковые. Ты сам мне об этом много раз говорил.
Игнат Борисович помолчал, хмуро глядя на сына.
– Ладно, – жестко произнес он. – Доказывать я тебе больше ничего не буду. Денег не дам.
Губы Егора обиженно дрогнули.
– Пап, ты не понимаешь…
– Не дам! – повторил отец. – Но двери моей фирмы для тебя всегда открыты. Захочешь – приходи. Поработаешь с полгодика мастером заготовительного цеха. Ты с этим справишься. Потом сделаю тебя заместителем департамента. Ну, а еще через полгода…
– Да, папа, – с сухой усмешкой перебил Егор. – Так точно, папа. Я все понял, папа.
Еременко, все это время молча наблюдавший за спором отца и сына, незаметно ухмыльнулся. Это не укрылось от взгляда Игната Борисовича. Он недовольно зыркнул на помощника и раздраженно пробасил:
– Тебе смешно?
– Простите. – Лысый помощник мгновенно стер ухмылку с губ и состроил покорное и внемлющее выражение лица.
Соболев-старший снова перевел взгляд на сына.
– Ступай, юморист, – глухо произнес он.
Егор по-солдатски вскинул руку к виску и ернически отчеканил:
– Слушаюсь, сэр!
И по-солдатски повернулся кругом.
– Да, и осторожнее там со своими дружками, – сказал вдруг Игнат Борисович. – В лес не суйтесь.
Егор обернулся и удивленно проговорил:
– Чего это?
– Четыре дня назад в Зеленодольске двое грабителей подломили фургон инкассаторов, – пояснил Соболев-старший. – Говорят, грабители ушли в лес. Больше их никто не видел.
– Так это в восьмидесяти километрах от нас, – заметил Егор. – А по трассе так все сто двадцать. Они бы досюда ни в жизнь не добрались.
– Кто знает, – неопределенно проговорил Игнат Борисович. – Ладно, иди.
Соболев-старший опустил взгляд на деловые бумаги, разложенные на столе. Егор было отвернулся, но снова взглянул на отца.
– А сколько они взяли? – поинтересовался он.
– Что? – не понял Игнат Борисович, отрывая взгляд от документов.
– Ну, эти, грабители. Сколько они взяли?
Отец наморщил лоб.
– Не помню. Что-то немного. Миллиона два или три.
– Долларов?
– Рублей. А что?
– Ничего. Просто полюбопытствовал.
Егор отвернулся и вышел из кабинета отца.
– Своенравный у вас сын, Игнат Борисович, – негромко прокомментировал помощник Еременко. И добавил с улыбкой: – Похож на вас.
– Да уж, – невесело отозвался Игнат Борисович. – Ладно. Давай вернемся к делам. О чем мы там с тобой говорили?
– О развлекательном центре.
– И что ты об этом думаешь?
Еременко поправил пальцем очки и сказал:
– Объект, конечно, хороший. Но терок с лисицынскими бандюганами не избежать. Они захотят свою долю.
– Да, – задумчиво проговорил Игнат Борисович. – Захотят. Жора Лисицын дикарь. Неандерталец. Он все еще живет по законам девяностых. Хотя времена давно изменились.
Соболев-старший задумался, постукивая по столешнице крепкими массивными пальцами.
Еременко подождал, не скажет ли босс еще что-нибудь, а потом мягко предложил:
– Игнат Борисович, а может, не будем ввязываться в ссору? Встретимся с Лисицыным, проведем цивилизованные переговоры, разграничим сферы влияния. Предложим ему хороший процент…
– Советуешь мне прогнуться под Лиса? – грозно прорычал вдруг Соболев. – И это после всего, чего я добился? Поднять белый флаг после всех моих побед? Перед раздавленным противником?
– Когда-то вы сотрудничали, – осмелился возразить помощник. – И я бы не сказал, что Лис раздавлен. Он еще силен. И если мы его кинем, он будет нам мстить.
– Пусть мстит, – сказал Игнат Борисович. Усмехнулся и добавил: – Тем проще мне будет его добить. А теперь давай обсудим более важные и насущные дела.
