– С кем? – Она отставила миксер и сунула палец в соус, однако протестировать его вкус так и не удалось.
Сергей схватил полотенце и вытер ее палец.
– Не отвлекайся. Сядь!
Полина опустилась на стул.
– Когда мы пришли к Борису Ефимовичу, я отправился в его кабинет. Тебя проводили в чайную комнату. Рассказывай, что было дальше.
– Агата принесла зеленого чаю…
– Агата? – Сергей вспомнил: – Его домработница!
– Когда я выпила чай, мне стало скучно. Чайная роза на подоконнике оказалась искусственной…
– Полина! Пожалуйста, без подробностей!
– Я не знаю, что именно тебя интересует…
– Начни с того момента, когда ты зашла в соседнюю комнату.
Полина сосредоточилась.
– Я зашла, закрыла за собой дверь, а когда обернулась, увидела мужчину.
– Что он делал?
– Стоял посреди комнаты.
– Он поздоровался?
– Даже не заметил меня.
– А потом?
– Потом сказал… – Она прищурилась. – Нет, он прочитал стихи.
– Стихи? – Сергей ошарашенно взглянул на жену. – Зачем?
Полина ответила:
– Ты бы не прочитал, а он прочитал. И это прозвучало очень изысканно.
– Я бы не прочитал потому, что никаких стихов не знаю. По-моему, вообще глупо читать стихи вслух. Помнишь, о чем они были?
– Постой, – она начала вспоминать. – Кажется, так:
Закрыта дверь. Нам не войти.
Лишь только избранные вхожи…
Сергей чуть посидел, пытаясь осмыслить глубинный смысл, заключенный в этих двух строчках.
– Ну и что? – спросил он и недоуменно пожал плечами. – К чему это было сказано?
– Сначала я подумала, это про дверь, в которую я вошла.
– А потом?
– А потом я увидела, что он смотрит на стену.
– Ну?..
– На стене висела картина.
– Та, с дверью? – Сергей вспомнил. – Ты говорила.
– Во все полотно – закрытая синяя дверь с вытертыми филенками, немного плюща на серой шероховатой стене, и все. Потом он стал умничать, рассуждать.
– О чем?
– О двери… – Она уточнила: – О двери в философском смысле слова.
– Какой философский смысл может быть у двери? – Дуло уставился перед собой, потом спросил: – Что он имел в виду?
Полина пожала плечами.
– Мне кажется, он просто красовался. Это немного компенсировало ужасное впечатление от его внешнего вида. – Она рассмеялась. – Помнишь нашу соседку после того, как она укорачивала себе нос и отсасывала жир с подбородка?
– Как ты сказала?
– У него все лицо было одним сплошным синяком с отеками и пластырем!
– Как после пластической операции?
– Последствия катастрофы.
Дуло закивал головой.
– Да-да… Как после пластической операции…
– Ты не слышишь меня! – разозлилась Полина. – Он сам сказал, что разбился в автомобиле.
Сергей посмотрел на нее очень серьезно.
– Это был Глеб Пархатский.
– Что?.. – Полина испуганно замерла.
– Ты говорила с Глебом Пархатским.
– Это не он! Я видела его по телевизору. Видела фотографии. Он умер!
– Он жив. То, что случилось и о чем писали газеты, – не более чем инсценировка его смерти.
– Но он не похож.
– Ты сама сказала, лицо – синее и отечное.
– Ты думаешь, это последствия пластической операции? – наконец догадалась она.
– По-видимому.
– Откуда тебе известно, что это он?
– Борис Ефимович намекнул.
– Намекнул?
– Считай, сказал напрямую. Ты же помнишь, как он разозлился, когда вытаскивал тебя от Пархатского.
– Он сказал: «Мы ждем вас, голубушка». И это прозвучало очень любезно.
– Любой другой сказал бы тебе: «Какого черта ты здесь делаешь!»
– Знаешь, а ведь я с ним встретилась еще раз…
– С кем?
– С Глебом Пархатским.
Сергей внимательно посмотрел ей в глаза:
– Шутишь?
– Ничуть. – Полина покачала головой и стала рассказывать:
– Мы встретились на выставке ювелирных украшений, когда ты ушел.
– Он сам к тебе подошел?
– Ну, не я же к нему!
– Что ему было нужно?
– Я подошла к витрине и просто так дернула дверцу. Конечно, она была заперта.
– Зачем ты ее дергала? Просил же, не встревай ни в какие истории!.. Короче, что ему было нужно?
– Он опять начал умничать.
– Опять про двери?
– Откуда ты знаешь?
– Догадался. Ты дернула, он подошел.
– Так и есть, начал рассуждать, только теперь про юридический и общечеловеческий смысл дверей.
– Теперь ты знаешь о них все, – съязвил Дуло.
– Потом он сказал, что купил ту картину.
– С дверью, – безнадежно констатировал Сергей. – Что было потом?
– Я не сдержалась и назвала его краснобаем.
– Дальше?
– Он ушел.
Сергей Дуло подвел итог:
– Информации – ноль.
Полина возразила:
– По крайней мере, теперь мы знаем, что Глеб Пархатский жив и он сделал пластическую операцию. И это вполне объяснимо: надо же ему легализовать самого себя! Наверняка сделает новые документы, переоформит собственность… Кстати, полгода со дня его мнимой смерти прошло, пора начинать.
– Все так. Только мы не знаем, где он теперь.
– И вряд ли узнаем, – кивнула Полина.
Сергей встал и вышел из кухни.
– Ты куда? – спросила она.
– Телефон…
Полина слышала, как он прошел в спальню и сказал всего несколько слов, последним из которых было громкое: «Еду!»
Глава 29. Трифонов
– Где он?! – выкрикнул Дуло, влетая в кабинет Курочки.
Она вскочила со стула.
– В комнате для допросов. С ним Филиппов с оперативником.
– Где Флегонтов?
– В реанимации.
Сергей подошел к окну, повернулся и внезапно охрипшим голосом произнес:
