Граф Альберт! Где нынче остались графы?! Ну, наверное, где-нибудь и остались, в той же Франции их немало, правда, своими титулами они не особенно кичатся: Алёна отлично помнила, как одно время к Морису и Марине, которые в ту пору занимались ремонтом, ходил глава фирмы сантехников – умопомрачительно-красивый, высоченный веселый брюнет… как бишь его звали… так вот, он был самый настоящий граф! Но деньги к титулу не прилагались, деньги он сам зарабатывал, причем работу свою обожал.
Впрочем, ясно, что граф Альберт – не во Франции, во Франции никуда не надо лететь. Хотя… если из Парижа в Ниццу – почему бы и нет? Графы вроде бы есть также в Англии, в Испании, Италии… Альберт – имя вполне интернациональное. Правда, во Франции оно произносится как Альбер, «т» на конце не читается, а седой произнес точно с «т»: «Граф Альберт».
А все равно не догадаться, какой Альберт имеется в виду! Точно так же, как не догадаться о Мальзербе. Их небось пруд пруди!
Алёна поднялась с диванчика, на котором прикорнула в гостиной, и пошла в кабинет Мориса, где стоял компьютер. Включила его, ругательски себя ругая за дурацкое любопытство. Набрала в поисковике – Malesherbes, в очередной раз подивившись тому, какие чудеса французское правописание делает со словами. Еще Бордо в этом смысле очень показательно, которое пишется как Bordeaux. А beaucoup, которое означает «много» и произносится как «боку́»?! О великий и могучий французский язык!
Как бы там ни писался Мальзерб, «Google» расщелкал его, как орешек, выдав за 0,66 секунды 3 430 000 результатов.
Алёна нравственно и морально покачнулась. Она ожидала чего-то в этом роде, но не до такой же степени! И, конечно, практически все эти Мальзербы были Кретьенами-Гийомами (Chre´tien-Guillaume Malesherbes), то есть речь шла в подавляющем большинстве о том самом адвокате несчастного короля Людовика XVI. Правда, мелькнули еще какие-то Martin de Malesherbes, Louis Malesherbes, Jean-Jacques Malesherbes и Pereire Malesherbes, но разве догадаешься, о ком из них вел речь седой?! Нет, конечно, Алёна не просмотрела все 3 430 000 результатов, это просто нереально, но и просмотренного ей вполне хватило, чтобы понять: на Интернет в данной ситуации надежды нет. Она попыталась схитрить, набрав рядом слова Malesherbes и coffre-fort, то есть сейф, и через 0,22 секунды получила 2120 результатов, свидетельствующих о том, что во всех отелях на бульваре Мальзерб имелись надежные coffre-forts, в которых господа постояльцы могли хранить свои драгоценности и бумаги. Словосочетание Malesherbes safe, смесь французского и английского, за 0,33 секунды ста двумя тысячами результатов оповестило ее о том, что каждый отель на бульваре Мальзерб is located in a smart, calm and safe residential area of Paris’s 17th arrondissement, то есть расположен в удобном, спокойном и надежном месте в 17-м округе Парижа, ведь слово safe значит именно надежный. А вот слова Мальзерб и сейф, весомо, грубо, зримо набранные по-русски, произвели неожиданный эффект!
Кроме совершенно случайных сочетаний этих слов, типа «… его внук нашел в запертом сейфе не опубликованный доселе один из первых романов… которые на правом берегу следовали по бульварам Мажента и Мальзерб…», или «…открыл стоявший в углу кабинета сейф и достал из него небольшую шкатулку…Через несколько минут он вновь вышел на бульвар Мальзерб и направился в…», или «внуках консьержей и извозчиков, обслуживавших бульвар Мальзерб. О Париже: не Париже вообще…Пятьдесят тысяч в банке, сто в бумагах, сто в сейфе дома…», а также уже надоевшей информации о том, что в каждом отеле бульвара Мальзерб имеются сейфы, она прочла: «Уже 20 ноября в Лувре был обнаружен секретный сейф, в котором содержались документы… Его блестяще защищал Мальзерб – видный государственный деятель до…»
Ага! Уже интересней! Алёна перешла по ссылке и оказалась на страницах «Исторического лексикона XVIII века». Статья называлась «Людовик XVI», и, наскоро пробежав ее глазами, Алёна наткнулась на такую информацию:
«Уже 20 ноября в Лувре был обнаружен секретный сейф, в котором хранились документы, свидетельствовавшие о тайных связях короля с недругами Франции, в частности, с государями враждебных ей стран. Понятно, что в республике, решавшей судьбу бывшего монарха и его семьи, эти связи были объявлены преступными.
Процесс начался 11 декабря в Конвенте. Подсудимый держался с большим достоинством, не соглашался ни с одним из предъявленных ему обвинений. Его блестяще защищал Мальзерб, видный государственный деятель дореволюционной поры, поборник справедливости и закона, сторонник свободы слова и печати, друг и покровитель многих знаменитых просветителей. Все тщетно. При поименном голосовании недавний суверен был признан виновным и приговорен к смерти. 387 депутатов проголосовали за казнь, 334 – против. 18 января 1793 года так же поименно 380 голосами «за» и 310 – «против» приговор был подтвержден тем же судилищем».
Занятно… Ну и какое значение имеют письма давно казненного короля для современных торговцев секретами? Может быть, речь идет о том, что кто-то, например, Ольга или Виктор, заполучили одно из тех писем? «Поганое письмо», – говорил седой. Раритетные подлинники, конечно, в большой цене, Алёна ничего об этом бизнесе не знает, но, наверное, это немалые деньги, из-за которых и в самом деле могут убить…
Ну что ж, это так же похоже на правду, как и не похоже на нее. Прояснить ситуацию наверняка мог бы некий полисье по имени Диего-Карлос Малгастадор, но, во-первых, он вряд ли бросится откровенничать с «этой русской», скорей, попытается выудить у нее максимум сведений, которыми она вообще-то и не обладает, а главное, «эта русская» не имеет ни малейшего желания с ним общаться, о чем-то его спрашивать и тем паче что-то ему рассказывать. И остается только горевать о том, что суперпартнер Карлос оказался полицейской ищейкой и с ним так и не удалось потанговать. Ну что ж, зато танго с Жоэлем было весьма и весьма интересным!
Как всегда при мысли о танго, Алёна забыла обо всем на свете и начала думать только о том, что завтра, в воскресенье, она будет дома только поздним вечером, а значит, ей никак не успеть на милонгу студии «Атанго», которая именно завтра будет иметь место. Милонга закончится в десять вечера, а поезд Алёны придет в половине десятого. Хоть так, хоть этак – не успеть.
Может, задержаться в Москве? Завтра воскресная милонга в «Арме», замечательном местечке, где однажды Алёна, натурально между двумя тандами, распутала кровавую криминальную историю о кресте, 8С и бутерброде…
[71]
Задержаться-то можно. Оставить вещи в камере хранения, ночь провести на милонге, а утром уехать самым ранним поездом, если таковой найдется…
Стоит подумать. Но – если удастся поменять билет. То есть вопрос остается открытым.
А вообще, может, и в самом деле задержаться в Москве еще и на понедельник? Сходить в издательство «Глобус» и поговорить насчет той жуткой статьи?
