— Прощай. Зла не держи. — Он поднял пакеты и зашагал к подъезду.
Глеб проводил взглядом его сутулую спину и понял, что не отступится, пока не увидит своего сына. И трижды наплевать, что бывшая жена отыскала себе нового спутника. Ребенок никогда не станет тому родным.
Глеб по-прежнему любил Галю. И хотя острая боль от расставания утихла, тоска и сожаление никуда не исчезли. Он искренне хотел, чтобы она обрела счастье. Но все же известие о том, как быстро она утешилась, неприятно удивило. В последний раз, когда они виделись, Глеб заметил равнодушие жены. И все-таки надеялся, что это искусная игра, а не настоящее безразличие. Он не мог уразуметь, что некогда сильное чувство способно угаснуть за считаные мгновенья. Какую бы боль Галя ни причинила Глебу, он вряд ли отказался бы от нее. Огорчился бы, обиделся. Но не разлюбил.
Конечно, он мужчина, и менталитет у него соответствующий. Но черт побери, разве истинные чувства имеют половую принадлежность? Глеб раздраженно сплюнул.
Не хотелось верить, что Галя уехала слишком далеко. Она всегда с сентиментальным трепетом относилась к родному городу. Скорее всего, просто сменила район. Если так, то рано или поздно родители непременно наведаются к ней в гости. Но что же теперь — разбить у дома палатку и караулить их денно и нощно? А что, если вопреки его надеждам Галя все-таки улетела на край света? Единственный вариант узнать ее местонахождение — прослушивать телефоны ее родителей. Но как это устроить? У Глеба не было ни знакомых специалистов, ни денег на оборудование. Кое-какие средства у него еще оставались, но ведь и питаться тоже необходимо, и выглядеть прилично. Хорошим же он будет отцом, если явится к сыну гол как сокол.
Минувшей ночью Глеб спал беспокойно. Ему снились очень неприятные сны. Сначала они сидели у Макса дома, и тот постоянно расхваливал свою новую жену. Глеб изъявил желание познакомиться.
— Легко, — ответил Макс и позвал: — Принцесса, зайди поздоровайся!
На кухню вошла Галя и села к Максу на колени. У нее был огромный живот.
— Мы ждем двойню, — радостно сообщила она.
— А где же наш ребенок? — потрясенно выдохнул Глеб. Он понимал, что происходит что-то фантастически омерзительное, но никак не мог осознать, что видит сон. Эмоции он испытывал самые реалистические.
— Наш ребенок ослеп, и я отказалась от него. Зачем мне слепой ребенок? Его усыновила семья из Германии, — счастливо улыбаясь, объяснила Галя.
— Старик, тут такое дело, — вмешался Макс. — Мне нужна от тебя услуга.
— Я слушаю, — потрясенный Глеб перевел взгляд на товарища.
— Мы сделали УЗИ. Нашим близнецам понадобится пересадка почек. Ты станешь донором? Нам нужны обе твои почки, — хмуро произнес друг и потянулся к лежавшему на столе ножу. — Я вырежу их прямо сейчас. Ты не против, старик? Очень надо!
Глеб в ужасе отшатнулся и очутился на пустом морском пляже. Вдалеке виднелся размытый с одного бока невысокий песчаный замок. Приблизившись к нему, Глеб увидел младенца, игравшегося с песком. Маленькая девочка подняла на него абсолютно осмысленные глаза и сказала голосом Лизы:
— Моя смерть на твоей совести.
— Почему? — задохнулся от возмущения Глеб.
— Моя смерть на твоей совести, и за это ты тоже умрешь. — Младенец улыбнулся и снова принялся хватать ладошкой мокрый песок.
Глеб бросился бежать, но с каждым шагом бежать становилось труднее. Он чувствовал позади себя чье-то тяжелое дыхание, но боялся оглянуться, чтобы увидеть преследователя. Было так страшно, что казалось, сердце вот-вот разорвется. Из последних сил рванулся вперед, но в ту же секунду ощутил на шее чьи-то пальцы. Он заметил манжет темного делового костюма и догадался, что Велецкий нашел его. Глеб захлебнулся от ужаса и проснулся.
Долго стоял под холодным душем, восстанавливаясь после изнуряющих сновидений. А потом позвонил Макс и добавил нервозности. Глеб понимал: другу сейчас нелегко. Но разве он отказывался ему помогать? Он вносил посильный вклад в поиски Лизы, проведывал Джека, пока тот не отправился на лечение за границу, ломал голову над тем, как защитить их компанию от мести Велецкого, а самого Велецкого от мести Макса; и помимо этого решал еще свои личные проблемы.
Чертова жизнь! Как только начинаешь верить, что все наладилось, тебе на голову выливается новая порция помоев. Как хочешь, так и отмывайся.
Глава 11
Лиза лежала в упругой темноте, раскачивающейся подобно огромным медлительным качелям. В уши забивалась плотная, вязкая тишина, и лишь изредка сквозь нее прорывались звуки знакомого голоса, голоса ее собственной смерти. Лиза знала, что скоро умрет, но больше не испытывала никаких эмоций, кроме всепоглощающей тоски. Жизненные силы покинули ее; она утратила интерес к окружающему миру; желания, некогда бурлившие в ее сердце, остыли, как стынет речная вода октябрьской ночью. Лиза ничего не хотела. Она находилась на тонкой грани — уже не чувствовала стремления жить, но еще не призывала смерть. Она просто существовала. Без смысла и без надежды.
Иногда в сознании проскакивали тусклые образы прошлого — чьи-то лица и фигуры вспыхивали на мгновение и вновь угасали, не будучи опознанными. Лиза понимала, что когда-то принадлежала к иному миру, наполненному событиями и переживаниями, но память отказывалась выстраивать целостную картину. Мозаика не складывалась, мелькая перед глазами разрозненными фрагментами. Лиза засыпала и просыпалась, засыпала и просыпалась, и уже не могла отличить явь от сновидений. Иногда дрожащая жара неожиданно наполнялась дуновением свежего воздуха — сознание прояснялось, и Лиза начинала смутно припоминать, где она и почему. Но жар возвращался опять, и мглистый обморочный туман накатывал с новой силой. Темнота уносила ее вверх, а потом плавно двигала вниз. Вверх и вниз. Вверх. Вниз.
Тубис сидел напротив Лизы, устроившись на твердом неудобном стуле, и тревожно вглядывался в осунувшееся личико. Невеста бредила, и он всерьез начинал беспокоиться. О том, чтобы везти ее в больницу, речи быть не могло. Вызывать врача на дом тоже слишком рискованно. Тубис посмотрел на градусник — температура держалась стабильно чуть выше тридцати семи. Не было никаких признаков простуды или ангины. Скорее всего, причины болезни имели психосоматическую природу. Кто бы мог подумать, что неудавшийся побег так подкосит Лизу. Тубис чрезмерно завысил планку ее выносливости. Придется проявлять больше аккуратности.
Он нехотя покинул подвал, запер дверь и вышел на улицу. Стояло раннее утро, воздух был прохладен и чист, и ехать в шумный загазованный город совсем не хотелось. Сегодня он отработает, а завтра возьмет отгул. Надо поднимать Лизу на ноги.
Офис встретил ведущего менеджера по продажам привычной суетой, секретарша кивнула ему и взяла трезвонивший телефон. Тубис прошел в свой кабинет и плотно прикрыл дверь, отрезая посторонние шумы. Сегодня он планировал ударно потрудиться.
Олеся проснулась раньше обычного. Вернее, ее разбудили. Она нехотя вылезла из-под одеяла, потянулась, накинула халат и вышла из комнаты.
