Билли шел быстро, вдыхая холодный воздух, насыщенный выхлопными газами. Разумеется, он не сядет в поезд, который останавливается на станции Марбл-хилл, потому что она расположена близко к больнице. Он провел несколько дней за изучением транспортной системы Нью-Йорка и теперь шел к станции дальше к востоку, хотя это и требовало быстрой ходьбы по неприятной погоде, среди еще более неприятных людей. Я не могу достать что пожелаешь…
Здесь их было полно. Толпа стала еще гуще, появилось больше покупателей – пользуясь предрождественским сезоном, эти люди закупают подарки, догадался он. Одетые в темную поношенную, ветхую одежду. Свино-люди, собако-люди доктора Моро…
Мимо пронеслись несколько полицейских машин, направлявшихся к Марбл-хиллу. Не остановилась ни одна.
Тяжело дыша, с болью в груди, он наконец подошел ко входу на станцию метро. Здесь поезда ходили не под землей, а по эстакаде. Билли приложил проездной и небрежно поднялся по крутой лестнице на платформу, где съежился от сырого ветра.
Он глубже натянул бейсболку, сменил очки для чтения на другие, с иной оправой, потом замотал серым шарфом рот. Воздух был таким холодным, что это не казалось странным.
Билли внимательно огляделся – нет ли полиции. Внизу на улице не было мигалок, в толпе не заметно полицейских в форме. Может быть… Но тут он увидел двух мужчин в пальто, стоявших на платформе футах в тридцати от него. Один посмотрел в его сторону, потом повернулся к своему спутнику. Белые, они были одеты в светлые рубашки с галстуками под толстыми пальто; большинство других пассажиров на платформе были неграми, латиноамериканцами или метисами, одетыми гораздо более небрежно.
Переодетые полицейские? Билли показалось, что да. Они могли не быть участниками облавы – возможно, занимались наркоторговцами, – но знали о тревоге и теперь решили, что обнаружили Подпольщика.
Один из них позвонил по мобильному телефону, и Билли подумал, что он связался с Линкольном Раймом. Оснований для такого умозаключения не было, но интуиция подсказывала, что этот полицейский друг и коллега Райма.
Поезд приближался, но находился еще в двухстах ярдах. Мужчины пошептались, потом пошли в его сторону, невозмутимые, не обращая внимания на пронизывающий ветер.
Он был так осторожен, так находчив, когда бежал из поликлиники. И теперь его схватят из-за простого совпадения? Из-за того, что поблизости оказались двое полицейских?
Билли находился далеко от выхода. Убежать он не успеет. Может, прыгнуть вниз? Нет, до забитой машинами улицы внизу двадцать футов. Он переломает себе кости.
Билли решил, что ему остается только блефовать. У него было удостоверение коммунального работника, не вызывавшее сомнений при быстром взгляде, но один звонок в муниципалитет – и они узнают, что оно поддельное. У него было и настоящее удостоверение личности, что формально представляло собой нарушение заповедей. Оставайся неопознаваемым. Но, разумеется, оно не сработает. Стоит лишь связаться по рации или телефону, и они узнают, кто он на самом деле.
Придется пойти на преступление. Не замечать этих людей, пока они не окажутся рядом, и повернуться к ним с улыбкой. Потом Билли толкнет на пути одного или обоих и в последующем хаосе сумеет скрыться. Это был дрянной план, грубый и опасный. Но он решил, что выбора нет.
Мужчины приблизились. Они улыбались, но Билли не доверял их улыбкам. Поезд был уже близко. В ста футах, в восьмидесяти, в тридцати… Он посмотрел, нет ли на бедрах мужчин пистолетов, но пальто у них были застегнуты. Билли бросил взгляд на выход, соотнося расстояние и время. Приготовься. Первым толкай большого. Приятеля Линкольна Райма. Поезд уже подходил к платформе.
Более высокий, которому предстояло умирать первому, кивнул, поймав взгляд Билли. Жди, жди. Еще десять секунд. Восемь, семь, шесть… Билли напрягся. Четыре, три…
Мужчина улыбнулся.
– Эрик?
– Э… прошу прощенья?
– Ты Эрик Уилсон?
Поезд с грохотом въехал на станцию и, завизжав тормозами, остановился.
– Я? Нет.
– О, знаешь, ты прямо-таки вылитый сын человека, с которым я работаю. Извини, что побеспокоил.
– Ничего.
У Билли дрожали руки, дрожала челюсть, и не только от холода.
Мужчины повернулись и пошли прочь, к поезду, из которого выходили пассажиры.
Он вошел в вагон и встал как можно ближе к этим людям, чтобы слышать их разговор. Да, они были именно теми, кого напоминали, – бизнесменами, возвращающимися после какой-то встречи на окраине в свою контору на Мэдисон-авеню, чтобы писать отчет о том, как прошла встреча.
Машинист отпустил тормоз, и поезд со скрежетом тронулся на юг, раскачиваясь и издавая визг на стрелках. Вскоре они были в Манхэттене и нырнули под землю. Подпольщик снова оказался в своем мире.
Ехать в метро было рискованно, но, во всяком случае, он минимизировал опасность. И, очевидно, преуспел. Это было надежнее, чем садиться в поезд номер один или номер четыре – следующий, идущий на восток, – или даже в «Бэ» и «Дэ». Билли проехал несколько миль до станции Эллертон-авеню, чтобы сесть в поезд номер два, предполагая, что кто-нибудь – ну, конечно же, Линкольн Райм – мог отправить полицейских к более близким станциям. Но даже в полицейском управлении нет достаточно людей, чтобы проверить все метро. Он надеялся, что скорость выведет его за пределы облавы. Очевидно, так оно и вышло.
Мчась в вагоне на юг, Билли думал: «Не только ты способен предвидеть, капитан Райм».
Глава 26
«Мистер Пять-Одиннадцать знает, что делает», – снова подумал Линкольн Райм, направляя кресло-каталку к столу для осмотра улик, где Мел Купер и Сакс осматривали вещи, принесенные из больницы.
Несмотря на утомительный осмотр коридоров, здания поликлиники и «музея кожи», улики, найденные на месте неудачного нападения на Гарриет Стэнтон, оказались минимальными.
Не было отпечатков пальцев; Иксу хватило ума не трогать Гарриет пальцами (с кожи можно снять отпечатки). Он либо сжимал ее одежду, либо касался ее тела рукавами. И где-то между бегством с места нападения в подвале и укрытием в комнате для хранения образцов надел латексные перчатки (не виниловые, на которых остаются отчетливые отпечатки пальцев, которые можно предъявить в суде).
Но, в отличие от прежних мест преступления, Икса захватили врасплох, и у него не было возможности надеть бахилы. Сакс получила хорошие электростатические следы ног. Кроссовки одиннадцатого размера фирмы «Бэсс шуз», хотя это означало только, что на нем была обувь одиннадцатого размера, а размер ног мог быть другим.
Степень износа обуви, по которой иногда можно судить о весе и росте, ничего не дала, но Райм подумал – ну и что? Они знали его рост и вес.
Сакс на всякий случай скатала на пленку участки пола вокруг следов. Мел Купер сообщил, что показал анализ.
