– Да ничего особенного. Ходила она по комнате, ворчала, – соврала Саша.
– А чего ворчала-то? – беспокойным голосом спросил дед. – Может, на нас на что-то обижается, Сашок, нет? Может, могилку надо поправить? Ничего такого не было?
– Да нет. Погода не нравилась, скоро, говорит, захолодает.
– Да-а-а, холод она не любила, – дед вздохнул. – А потом взяла и в холод-то и померла. Ладно… У тебя там что с работой? Что думаешь после отпуска делать? Осталось-то две недели всего. Снова вернешься в эту… в этот…
Дед ругаться не любил и всегда подолгу подыскивал нужные слова.
– Дед, не знаю, – Саша вздохнула и зажмурилась. – Уйду, признаю поражение. Как бы соглашусь, что это я виновата!
– Не уйдешь, тебя заставят признать это со временем. Тебе не дадут там жить, Сашка. – Дед рассердился: – Не надо, девочка. Не стоит оно того. Не стоит тратить жизнь, нервы на доказательства. И было бы из-за чего!
Правильнее, из-за кого, хотелось ей поправить деда. Но она промолчала.
– Весь этот сыр-бор выеденного яйца не стоит, девочка, – продолжил учить ее уму-разуму дед. – Проблема надуманная! История неприятная, конечно, но… Но не стоит это того, поверь. Не стоит распылять себя на это.
– Понятно, – слабым голосом промямлила она.
– Понятно ей! – прикрикнул дед. – Чего-то не договариваешь? Что-то скрыла от меня тем вечером, так?
– Нет, – не совсем уверенно ответила Саша. – Все рассказала как было.
– Что пропавший диск с информацией, которую берегли от конкурентов, нашли в твоей сумочке, так? Что в твою причастность к краже почти никто не верит? Что почти все считают это инсценировкой? Как это принято сейчас у вас говорить – подставой. Все так было?
– Так. Ладно, дед, я подумаю, может, после отпуска и не вернусь туда, – пообещала Саша: разговор надо было срочно сворачивать, пока она не расплакалась.
– Но что-то ты мне все же так и недоговорила, – вдруг сделал дед вывод. И после паузы, наполненной его задумчивым пыхтением, обронил: – Все дело в каком-то молодом человеке, так? Кого-то оплакивает твое бедное сердечко, Сашка, так?
– Дед, не начинай! – взмолилась она. – Давай, пока-пока. Завтра увидимся.
– А чего не сегодня? Знаю-знаю, завтра наш день. Но ты же в отпуске, Сашок. Чего не сегодня?
– Может, и забегу, – пообещала она, точно зная, что не пойдет сегодня к деду.
Если пойдет сегодня, дед точно вернется к этому разговору. И тогда точно вместе со слезами выудит из нее правду. А если она ему все расскажет, то это может иметь необратимые последствия. Дед тогда непременно, надев свой военный китель с наградами, пойдет с визитом к…
Тсс, не надо ворошить воспоминания. Не стоит даже думать о том, из-за кого она теперь так страдает. Не стоит…
Глава 2
– Собери всех!
Узловатый, с коротким некрасивым ногтем, палец Соседовой соскользнул с клавиши. Догадливая секретарша, поняв, что у Аллы Юрьевны опять нелады с новым аппаратом для внутренней связи, заглянула в кабинет:
– Алла Юрьевна, я правильно поняла, у нас совещание?
– Да, правильно!
Соседова неприязненно осмотрела ладную фигурку девушки. Та ухитрялась выглядеть на тысячу долларов в грошовом платьишке и дешевых туфлях без каблуков. Она вот лично никогда так не выглядела. Даже в лучшие свои годы. Теперь не следовало и стараться. Теперь ей сорок девять. Закат! Закат бабьего века! А рассветать еще и не рассветало.
– Что еще?!
Соседова старательно выгнула левую бровь. Это была мимика крайнего неудовольствия, к этому подчиненные были приучены. Секретарша растворилась, успев пробормотать, что кофе будет готов через минуту.
Соседова всегда пила кофе перед совещанием. Варился полный кофейник на четыре чашки. Туда же сразу засыпался сахар и доливались четыре чайные ложки сливок, очень жирных, очень калорийных. Две чашки Алла Юрьевна выпивала до совещания. Одну в процессе. И последнюю уже после того, как за последним сотрудником закрывалась дверь. Таков был ритуал. Сегодня она ему немного изменит. Сегодня на совещание ей пить кофе не придется. Слишком напряженными будут сегодня дебаты. Сегодня она немного изменит правила игры. Она не станет говорить с каждым наедине. Сегодня она постарается столкнуть всех своих подчиненных лбами. Пускай они разгневаются, запсихуют, перестанут быть сдержанными, начнут орать. И вот тогда-то она – матерая бизнесменша, мудрая из мудрых женщина – точно сможет выловить из всего этого гневного, эмоционального ора нечто для себя полезное.
Она не позволит добить себя! Пусть бабьему веку ее закат вот-вот случится. Закатиться делу всей ее жизни она не позволит! Нет!
Через пару минут, не обманув, Соня внесла поднос с кофейником и крохотной кофейной чашкой. Не глядя на работодательницу, пристроила поднос на край стола и, пятясь, вышла из кабинета. Она снова угадала, что именно сейчас видеть ее Алле Юрьевне особенно неприятно. Угораздило же надеть утром новое платьишко и туфельки в тон!
Соня уселась на свое место за высокой стойкой. Задумчиво уставилась в монитор, разлинованный реестровой таблицей. И сильно вздрогнула, когда на клавиатуру легла кустовая розочка с белыми цветочками.
– Прекрасно выглядите, Софья, – гортанным голосом констатировал заместитель Соседовой – Геннадий Степанович Савельев. Невысокий несимпатичный мужичок хилого телосложения. – Так держать!
– Спасибо.
Соня кисло улыбнулась и невольно покосилась на дверь. Не хватало еще, чтобы Соседова захватила ее еще и с розой в руках. Шипеть потом будет неделю.
– Что там? – тут же настороженно вытянулся Савельев. – Все так серьезно?
– Будто бы да. А там кто знает! – трагическим шепотом ответила девушка.
– А повестка все та же? – Савельев нервно прошелся пятерней по светлым редким волосам.
– Конечно! Она больше ни о чем ни думать, ни слышать не желает. Я сегодня случайно подслушала ее разговор с кем-то по телефону и…
– О, меня уже опередили!
Савельев и Соня вздрогнули. На пороге приемной стоял главный бухгалтер Заломов Василий Васильевич и с подозрением на них посматривал. Был он худ телом, но мощен духом. И еще подозрителен и весьма неприятен внешне, и наверное, именно поэтому его все боялись, а кто не боялся, все равно избегал. Как досталось от него бедной Саше Воронцовой! Соня до сих пор передергивалась, стоило вспомнить.
– А я-то тоже к вам, Соня, с розами. – Заломов противно хихикнул. – Тоже, знаете ли, эдакий подхалимаж. Тоже хочу знать, что за повестка дня. Никому же ничего… Все жам-жам!
На клавиатуру легла еще одна ветка кустовой белоснежной розы. «Может, они один букет разорили? – подумала Соня рассеянно. – Если сейчас кто-то еще явится точно с такой же веткой, то, значит, один букет на всех делили».
