– Товарищ генерал! – взвыл Данилов. – Два года уже не могу к тетке съездить! Старая она, помрет без меня.
– Данилов, ты чего кровь-то из меня пьешь?! – возмутился Губин, откидываясь сутулой спиной на спинку кресла. – Я, что ли, все это затеял?! Кого я поставлю, кроме тебя?! Вот кого? А-а, молчишь? Сам понимаешь, что некого! Была бы эта Соседова кондитершей или сетью ресторанов заведовала, я бы еще подумал. А тут что? А тут оборонзаказ! И не успела она его получить, как сразу два трупа среди сотрудников. Это о чем говорит?! Это говорит о том, что дело весьма и весьма серьезное, Данилов! И будет на контроле у кого? Правильно! На самом-самом верху. Так что, Сережа, ты не дуйся, ступай. Да и… сам понимаешь, чем быстрее ты все это разгребешь, чем быстрее найдешь отравителя, тем быстрее уйдешь в отпуск. Все, Данилов, свободен!
Свободен! Если бы!
Данилов вошел в свой кабинет и с такой силой лягнул свое рабочее кресло, что оно отлетело в угол и, шарахнувшись о стену, жалобно хрустнуло.
Помощник за соседним столом испуганно притих и через мгновение отключил мобильник: он по нему с кем-то очень оживленно трепался, когда Данилов вошел.
– Что? – спросил он. – Все так плохо?
– А что хорошего? Мне надлежит возглавить расследование. Стало быть…
– Не будет отпуска?
Игорек Мишин, хороший парень и отличный товарищ, бессовестным эгоистичным образом порадовался. Работать без Данилова он не любил. И подчиняться никому, кроме него, не любил тоже. Потому что Данилов Сергей Игнатьевич, тридцати пяти лет от роду, недавно получивший подполковника, был настоящим мужиком, чрезвычайно порядочным человеком и классным специалистом своего дела. Он видел нечто там, где никто ничего увидеть не мог. И вопросы умел задавать самые нужные людям, невзирая на то, свидетель это или преступник. И ответы получал самые те – правильные.
– Чего скалишься, гад? – Данилов упал в свое кресло, которое загнал в угол. Глянул тяжело на помощника: – Радуешься?
– Радуюсь, Сергей Игнатьевич, – не стал врать Игорек и улыбнулся виновато: – Извините, конечно, но без вас тут точно будет труба!
– Не льсти, не люблю. – Данилов вытянул ноги. Скрестил руки на груди, прикрыл глаза. – Я уже тетке обещал. Теперь плакать будет. Сердце мне рвать. Тяжело…
– А может, мы быстро все это дело раскроем, Сергей Игнатьевич? Может, оно никакого отношения не имеет к фирме? Может, это частное дело этого зама и секретарши? Может, у них роман?
– Ага… Только почему-то зам помер во дворе собственного дома, а секретарша – в маникюрном салоне. Предположить, что они где-то встретились после того, как вышли из фирмы, не имеем возможности.
– Почему?.. – разочарованно протянул Игорек.
– Слишком мало времени прошло, слишком. Не успели бы эти двое нигде пересечься. Каждый поехал своим маршрутом. Зам уехал раньше. Секретаршу провожал до шлагбаума охранник, и он отметил, что Софья, так, кажется, ее звали, была чрезвычайно бледна и без конца сглатывала. Так, как если бы ее тошнило. Поехала она прямиком в салон. От фирмы до салона без пробок минут десять-пятнадцать езды, она доехала за двенадцать. Время зафиксировано камерой на фирме и камерой наружного наблюдения салона красоты. То есть секретарша никуда не сворачивала, никуда не заезжала и нигде не останавливалась. В бутылке с водой, что осталась в ее машине, яда не обнаружено. Значит, отравилась она в офисе. И зам Соседовой, как там бишь его… – Данилов лениво пощелкал пальцами, призывая помощника к действию.
– Савельев, – подсказал тот.
– Савельев… Савельев Геннадий Степанович… Тоже после совещания сразу поехал домой. Движение его автомобиля было зафиксировано тремя камерами по пути его следования. Судя по времени, он тоже нигде не останавливался и никуда не сворачивал. Стало быть?
Данилов приоткрыл глаза, глянул на Игорька.
– Стало быть, и он отравился в офисе.
– Да. Обе жертвы были отравлены в офисе. Теперь нам с тобой надо подумать, как именно?
Вытянутые ноги Данилова вдруг приподнялись от пола и пристроились на край стола. Так он считал, ему легче думалось.
– Но, Сергей Игнатьевич, как мы тут с вами подумаем? Надо на место выезжать. – Игорек почесал белобрысую макушку. – Там уже осмотреться, народ разговорить.
– Эх, Игорек, Игорек, – вздохнул с печалью Данилов.
У него перед глазами вдруг промелькнула песчаная коса, облизываемая темной морской водой, теткино морщинистое загорелое лицо под козырьком бейсболки. Та никаких платков и панамок не признавала. Ее натруженные руки, перебирающие жирную рыбу в плетеной кошелке. Таганок над костром, на нем прокопченная временем сковородка с шипящим маслом. Толстые кольца лука, крупные кусочки чеснока поверх жарившейся в мучной панировке рыбы. И никого вокруг. Ни единого человека на пляже. Тишина…
– Что, Сергей Игнатьевич? – Игорек вытянул шею.
– У нас с тобой столько материала! Надо подумать хорошо, прежде чем выезжать на место. На месте ты уже должен быть подготовлен, дружище. На месте ты уже должен знать, с кого и что спросить. Итак, Игорек, что могли съесть или выпить заместитель Соседовой и секретарша? Вариант первый с тебя.
Данилов уставился на помощника. Тот сразу затосковал. Задрал голову к потолку, подпер подбородок кулаком. Ни единой мысли. Ни единой стоящей мысли в его голове не было. А хоть бы и появилась, Игорек точно знал, Данилов ее отвергнет. Поэтому, не особенно напрягаясь, проговорил:
– Они могли, уединившись, распить бутылочку шампанского на двоих. Как вам такой вариант, а?
– Да никак. Не могли, – Данилов качнул коротко стриженной головой. – Софья была исполнительным работником. Рабочее место покидала только в случае крайней необходимости. Так о ней говорит Соседова. Кабинет заместителя располагался вообще на другом этаже, а не напротив – дверь в дверь с руководителем. Так что, если бы она решила с ним уединиться за бутылкой шампанского, ей пришлось бы покинуть свое рабочее место минимум на полчаса. Отпадает. Еще варианты?
– Их могли угостить чем-то. Кто-то принес в приемную конфеты, или торт, или… бутылку шампанского.
– Отпадает шампанское, – с легким раздражением возразил Данилов. – Софья не пила на рабочем месте. По слухам, она вообще не пила. К тому же оба были за рулем. Игорек, ты чего?
– Тогда остаются конфеты и торт, – надул губы помощник.
– Ладно, принимаю. Хотя никаких коробок в приемной не нашли. В его кабинете тоже. Еще варианты? – Данилов глянул на помощника пронзительным взглядом, способным растопить глыбу льда, но оказавшимся бесполезным, когда надо было простимулировать помощника.
– Больше вариантов нет, – сконфузился Игорек Мишин. – А у вас, Сергей Игнатьевич?
