— Нет времени. Я секретаршу отправлю.
— Ну, как знаешь.
До офиса ехали молча, я физически чувствовала, что Кирилл разозлился, но старается сдерживаться. Ничего, переживет — мне сегодня вообще не до него и уж точно не до постельных историй.
Подкатив прямо к подъезду, Мельников сдержанно поцеловал меня в щеку и попросил:
— Если вдруг освободишься раньше, позвони.
— Хорошо, но не обещаю. — Я тоже чмокнула его и вышла из машины.
Почему-то у меня возникло ощущение, что Кирилл не уедет сразу, а припаркуется за углом и постоит полчасика, чтобы убедиться, что я сказала правду. Собственно, так и вышло — из окна туалета на втором этаже я увидела его припаркованную с другой стороны здания машину и его самого, курившего рядом. Интересное кино… Хотя, скорее всего, он просто ревнует и старается выяснить, не изменяю ли я и ему тоже — как Светику.
В офисе меня, разумеется, не ждали, но обрадовались — дел накопилось прилично, и бедняга Кукушкин выглядел усталым и измученным.
— Не спишь, что ли? — поинтересовалась я, когда он пришел ко мне в кабинет и вывалил на стол четыре папки с новыми делами.
Димочка потер переносицу и пробормотал:
— Практически нет. Вчера в первом часу отсюда ушел, позавчера — в двенадцать. Начальник охраны здания орал сегодня — мол, запретит выпускать, нечего по ночам шастать и охранников дергать.
— Дим, ну, потерпи еще пару дней, хорошо? Не могу я с таким лицом пока, даже сюда не могу — стыдно…
— Ой, да ладно, — отмахнулся он, — сидите, сколько надо, я ж не в претензии. Только посмотрите вот это, а? Не могу понять кое-что, там в каждой папке список вопросов…
— Конечно, посмотрю, раз приехала. Слушай, — понизив голос, спросила я, — а как Нина?
— А что ей сделалось? Работает, не поднимая головы, даже на обед не ходит.
— А к ней никто не приходит?
— Был вчера хлыщ какой-то, меня так вежливенько попросил «погулять», а сам с Нинкой в приемной закрылся. Минут сорок был, она потом вся зареванная сидела. Спросил — кто, она сказала, что не знает. А если не знает — чего ревела тогда?
— Дим, а приходивший был такой высокий, сухопарый, с седым «ежиком»?
— Да, — удивленно протянул помощник, — а вы откуда знаете?
— Знаю. Все в порядке, это… ну, в общем, неважно, но криминала тут нет, поверь.
Судя по описанию, это был начальник охраны Руслана — Гамзат Вагапов, и приходил он сюда по просьбе моего высокопоставленного приятеля как раз с целью проверки сотрудников. Поздновато, конечно, я уже и сама все выяснила, но все равно нужно спасибо сказать. Ладно, позвоню вечером Руслану.
Мы с Димочкой просидели с папками до трех часов, и я все время отвлекалась, поглядывая на дисплей телефона — ждала звонка от Славы, но его не было, и я начала волноваться. Что, если они не нашли машину? Что, если это вообще был ложный след, и никакая «девятка» к пропаже Макара непричастна? Что тогда?
* * *
— Ты идиот?! Скажи мне — ты на самом деле идиот?! Может, у тебя и справка имеется, а?! Так ты покажи мне ее — и дело с концом! Какого черта ты припер этого пацана, зачем он нам?!
— Как зачем? Это же сын…
— Чей сын, придурок?!
— Дирижера…
— Ну! А при чем здесь адвокат?! Это не ее ребенок!
— А какая разница? С мужем же живет? Живет. Значит, не позволит пацаненку пропасть.
— Нет, ты точно идиот! Да плевать она хотела на этого пацана, понимаешь?! Ей же только на руку, если он исчезнет! Никогда она детей не хотела — ни-ког-да! И чужой ей тем более не уперся никуда! Неужели это так сложно?! Я ведь дал тебе достаточно информации о ней! Достаточно, чтобы понять: дети — это не ее слабое место! Идиот! Ну, и что теперь делать с пацаном?
— Да погодите вы орать! Ни одна баба не останется равнодушной к страданиям ребенка. Надо просто время выждать.
— Была бы это любая другая баба — и ты был бы сто раз прав. Но это — не тот случай. Поверь, я знаю, о чем говорю. Поэтому мой тебе совет — пока этот малолетний гений не запомнил вас всех в лицо, толкай его в машину и вези обратно к бабке.
— Но…
— Ты еще чего-то не понял?!
— Да понял, понял, все, не орите. Сделаю.
Глава 22
Беседа не для чужих ушей
Секрет военного искусства заключается в том, чтобы быть сильнее неприятеля в нужный момент в нужном месте…
Наполеон I Бонапарт
…Звонок телохранителя застал меня за разговором с Митрохиным — мы обсуждали тонкости получения разрешений на снос старых зданий. Я извинилась и, пообещав перезвонить, схватила мобильный:
— Да, алло!
— Варвара Валерьевна, вы только не волнуйтесь, — раздался в трубке голос Славы, и я, разумеется, тут же поступила ровно наоборот, почувствовав, как затряслись руки, — дело какое-то темное, конечно, но это… мальчик сейчас домой пришел.
— В смысле?! — еле выдохнула я. — Как это — пришел? Сам?!
— Да. Я как раз тут с дамочкой на площадке разговаривал, смотрю — а из-за угла клиент наш выруливает, с папкой нотной и с ранцем — все как вчера. Я, конечно, к нему — мол, помнишь меня? Он спокойно так — да, говорит, помню. Где, спрашиваю, ты был-то? А он — я не видел, меня на машине долго везли. Вроде лес какой-то видел, дом двухэтажный, забор высокий. Покормили ужином, спать уложили, но на окне были жалюзи плотные, причем с улицы повешены, так что он двора не видел почти. А сегодня посадили в машину и повезли опять, за домом высадили и велели идти не оглядываясь. Ну, он и пошел.
— С ним все в порядке? В смысле — он не напуган? Его не били?
— Говорит — пальцем не трогали, даже мультики дали посмотреть вечером. Странно это как-то, Варвара Валерьевна.
— Да уж… — протянула я. — Слава, вы тогда до вечера свободны, я у себя в офисе сижу, тут дела накопились, я поработаю. А ближе к восьми позвоню. Если Анна Юрьевна в городе не останется, то ее заберете — и за мной. Ну, а если останется — тогда сразу сюда, хорошо?
— Хорошо. Только вы из офиса не выходите, обещаете? — попросил телохранитель, и я заверила:
— Да ты что! Когда мне — тут дел гора.
— Тогда до вечера.
Я положила трубку на стол и задумалась. Что-то во всей этой истории казалось мне странным… и спустя пару минут я поняла, что именно. Мальчика отпустили потому, что поняли — меня этим шантажировать бесполезно. Кого угодно — но не меня. Но чтобы это понять, нужно знать, с кем имеешь дело. И знать, что дети — это не та тема, на которой я могу «поплыть». А знать об этом мог только близкий мне человек. Например, дядя. Уж кому, как не ему, понимать, что если я признала наличие у Светика сына, это вовсе не означает, что отношусь я к нему как к собственному. А мое дело для меня превыше всего, как бы чудовищно это ни звучало. И этот случай с похищением Макара лучше всего остального доказывает причастность дяди ко всему творящемуся вокруг «Снежинки» и, соответственно, вокруг меня.
