— Нет, спасибо, — отделался короткой фразой Михаил и принялся сам готовить кофе.
«Он тут все знает. Ему известно, что и где стоит, — догадался Гуров. — Ничего удивительного, если он не раз приходил к Маше. А долго ли она тут живет, сколько они вообще знакомы? Ладно, пока это не важно, — оборвал себя сыщик. — Что я все время любопытствую попусту?»
— Значит, информация такая, Лев Иванович, — насыпая в чашки растворимый кофе и заливая его кипятком, начал рассказывать Михаил. — История началась с того, что в Пинске проводница вагона обнаружила, что один пассажир исчез из купе. Соседи ничего вразумительного сказать не могли, и это понятно. Может, человек ушел в вагон-ресторан? Вдруг в соседнем вагоне у него едут знакомые или родственники? Пришлось вызывать транспортную милицию и официально изымать вещи пропавшего пассажира. Никто ничего не возбуждал, потому что факта исчезновения нет, если он просто отстал от поезда. Да и заявление родственников тоже отсутствует. Документы нашли в кармане пиджака. Пропавший пассажир и есть Станислав Васильевич Крячко. Дело находится в юрисдикции транспортной милиции, документы там же. Пока они никем не востребованы.
— На каком участке пути он пропал?
Михаил отпил кофе, пожевал губами, потом поставил чашку на стол и извлек из кармана обычную туристическую карту Беларуси.
Он развернул ее, обвел чайной ложкой участок железнодорожного пути и заявил:
— Примерно здесь.
— Откуда такая уверенность? — тут же спросил Гуров, прикинув, что указанный участок поезд может пройти за пару часов.
Михаил внимательно посмотрел на сыщика, потом хмыкнул и опустил голову. Эти несколько секунд замешательства сказали Гурову многое. Например, Михаил не все ему рассказывает. Наверняка пытается не раскрывать источник информации. Что ж, это понятно.
— Лев Иванович, есть основания полагать, что именно на этом участке он пропал. Поверьте на слово.
— Ладно, поверю. А в какое время суток это произошло?
— Поздним вечером. Ближе к двенадцати часам. Может, с полуночи до часу, если он уходил в другой вагон. К сожалению, это установить не удалось.
— Иного выхода, как прочесать местность вдоль железнодорожного полотна, я не вижу, — хмуро сказал Гуров. — А еще он ехал из Минска.
— Да, можно предположить, что какие-то минские дела могли послужить причиной его исчезновения, — сказал Михаил. — Вы имеете хоть какое-то представление о том, чем он мог заниматься в Минске?
— Имею. Он интересовался там одной фирмой. ООО «Комплект-Ресурс».
— Зачем?
— Эта фирма является мелким деловым партнером того фонда в Москве, в котором Рыбников был вице-президентом. У нас есть основания полагать, что в фонде произошло хищение большого количества денег. Безналичным путем. Часть, правда, небольшая, пришла в эту фирму, в Минск. Но мы не уверены даже в том, что деньги похищены. Ведь руководство фонда не делало заявлений об этом.
— Значит, надо ехать в Минск? — опрокинув остатки кофе в рот, спросил Михаил.
— Думаю, что надо. Как у нас с Машей? Извещать ее будешь?
— Нет, — коротко и лаконично ответил Михаил. — У меня машина под окном. Можем выехать прямо сейчас.
— Машина?..
— Если вы имеете в виду безопасность, то я на ней выезжаю сегодня впервые. Она не примелькалась, да и вообще не моя, я сел за руль по доверенности. Кстати, об аварии. Я уточнил, что никакого выезда дорожной полиции на ДТП у того мостика не было. Уверен, что одна группа переодетых преступников разыграла из себя полицию, другая, тоже в форме, перекрывала дорогу севернее.
Гуров отметил, что Михаил тоже оговорился, впервые назвал белорусскую милицию полицией. Да и еще кое-какие признаки выдавали в Михаиле жителя России. У него не было типичного здешнего говора, белорусским языком он совсем не владел. А теперь это словечко — «полиция».
«А ведь ты, парень, как и я, из России приехал, — подумал Гуров. — Только вот от кого? По чьему заданию? Если ты в самом деле частный детектив, то кто же тебя сюда послал?»
— Я думаю, Миша, что людей, пострадавших в той аварии у мостика, нам тоже искать не стоит. По-моему, там все было постановкой. Потерпевшие такие же актеры, как и служители закона.
Гуров умышленно не стал произносить слов «дорожная милиция», чтобы Михаил не сообразил, что ошибся в наименовании. До самого Минска они рассуждали вслух о тех или иных причинах гибели Рыбникова и странной необходимости, которая заставила преступников убивать еще и группу российских полицейских.
Гуров сидел в кафе и ждал Михаила. Здание районной налоговой инспекции было видно как на ладони. Лев Иванович пил второй стакан сока и думал о Михаиле: «Что у него за особенности такие, что за талант? Судя по его словам, да и по кое-каким действиям, он запросто может войти в любое учреждение и отыскать там людей, у которых можно что-то узнать, получить какую-то информацию. Вряд ли у него действительно есть связи везде и всюду. Это просто невероятно. А возможно ли, вот как сейчас, войти в здание районной налоговой инспекции не просто в другом городе, а в ином государстве и получить информацию. А ведь он ее добудет. Иначе бы не пошел. Либо талант, либо кто-то снабдил его большой суммой денег для взяток».
Наконец-то Михаил появился на пороге инспекции. Он лениво посмотрел на наручные часы и пошел по улице в сторону своей серой «Хонды». Этот загадочный тип неторопливо сел за руль, завел мотор, потом плавно развернулся и по большой дуге проехал мимо кафе, где сидел Гуров. Сыщик уже расплатился за сок и стоял у входа. Через секунду он сидел в машине, которая уносила их в сторону улицы Максима Богдановича.
— Порядок, — сказал Михаил без тени хвастовства и протянул Гурову флешку. — Здесь информация по вашей фирме. На словах сообщаю, что компания на хорошем счету, в должниках по налогам и сборам никогда не состояла, отчеты сдает вовремя. Последнюю камеральную проверку там проводили год назад. По акту пара мелких штрафов по совершенно незначительным нарушениям. Короче, ничего необычного.
— Давай приткнемся в каком-нибудь местечке, где народу поменьше, — предложил Гуров, достал с заднего сиденья ноутбук, положил его на колени и включил.
— Смотрите на ходу. Я покручусь пока по городу. У вас на это уйдет всего-то минут двадцать.
Гуров просмотрел карточку предприятия, выписку из государственного реестра, акт камеральной выездной проверки, документы по финансово-хозяйственной деятельности, отчет по численности работников. Ничего криминального, все в пределах нормы. Никаких страшных нарушений, скандалов, штрафных санкций. Контора не очень большая.
Лев Иванович вернулся к предыдущему разделу в акте камеральной проверки. Он стал читать заключение инспектора, в котором тот излагал суть мелкого нарушения в связи с неправильным определением налогооблагаемой базы. Тут перечислялись контрагенты фирмы. Среди них фигурировал российский фонд «Ветеран».
