По-хорошему, за ним слежку надо бы установить. И если мужик действительно ведет себя не очень адекватно по отношению к девочкам и девушкам, можно брать за жабры.
А сейчас – спать. Он вообще уже домой собирался после суток, когда позвонили и сообщили о Катюше Брусникиной…
И вторая бессонная ночь вряд ли прояснит мозги и вернет ясность ума.
Как говорится, утро вечера мудренее.
Но утро особой мудростью не отличалось. Может, потому, что оно выдалось напряженным, словно всю ночь трудолюбивые курьеры мироздания свозили к кабинету Черепанова мешки проблем и сваливали их, пыхтя и устало отдуваясь, у входа.
Матвей думал, что самая большая волна истерики захлестнула город после убийства Лены Жаркевич. Ага, как же! То был так, легкий бриз. Настоящее цунами обрушилось на голову следственной группы только сейчас.
Журналисты, возмущенные горожане, еще более возмущенное собственное начальство, получившее гигантскую очистительную клизму от вышестоящих товарищей и как вишенка на торте – недовольство Москвы.
В столице пока только осуждающе сдвинули брови, но и это нехитрое движение вызвало у мэра города тремор конечностей и зуд в копчике.
И кто был назначен стрелочником?
Правильно, следователь.
В общем, вместо работы по делу Матвею пришлось больше часа отбиваться от репортеров, выслушивать начальственные упреки и терпеть моральную порку. Объяснять что-либо было бесполезно, да и говорить пока особо не о чем. Озвучивать версию с клоуном Черепанов не спешил.
Наконец все более-менее утихло и можно было заняться делом.
За клоуном установили слежку. Первые дни результата не принесли: парк опять опустел, аттракционы простаивали, клоун вместе с ростовыми куклами, зайцем и медведем, торчали в будке механика колеса обозрения. И, судя по звону посуды, решали там кроссворды. А может, в шашки играли.
Но ближе к выходным горожане все же потянулись в парк: а куда еще пойдешь с детишками? Тем более что владелец парка усилил охрану, да еще и замутил городской выпускной вечер – договорился с директорами ближайших школ, взяв организацию праздника на себя. Концертная программа, развлечения, аттракционы – все это владелец парка обещал предоставить бесплатно. Родителям оставалось только позаботиться об угощении.
Затея всем очень понравилась, и ребятам в первую очередь. Ну еще бы – в парке точно можно будет отыскать скрытые от бдительного родительского ока местечки для уединения. А насчет психа можно не волноваться: их много, а псих один.
Предвкушение праздника довольно быстро смыло неприятный осадок, погода стояла чудесная, к тому же в парке стало еще интереснее – появились пони и велоколяски.
В общем, народ вернулся в парк. И клоун снова развлекал детвору, скручивая из длинных шариков забавные игрушки, пуская пузыри, жонглируя мячиками.
Но теперь, когда за ним следили постоянно, очень скоро стало ясно: Кирилл не обманул. Веселый дядька с красным круглым носом и смешным париком действительно распускал руки, когда развлекал девочек.
Нет, не специально, все происходило как бы случайно.
То шарик полетит не туда, его надо поймать, задев при этом грудь или попку.
То пузыри учит выдувать, неприятно облапав девочку.
То из шарика похабень скрутит, ойкнет и тут же переделает, внимательно следя за реакцией девочек.
Операм, следившим за клоуном, до зубовного скрежета хотелось оттащить поганца от детей и в укромном месте просто и незатейливо, без изысков, отпинать его по полной программе.
Но – нельзя.
Приходилось смотреть и тихо сатанеть от злости и бессилия.
А потом…
Потом удача все же решила кинуть с барского плеча душегрейку холопам-топтунам.
В один из дней, ближе к вечеру, опера заметили, что клоун все чаще и чаще поглядывает в сторону небольшой аллейки, где на лавочке сидела совсем молоденькая девушка, лет семнадцати-восемнадцати, и увлеченно читала книжку. Милая такая девчушка, в очках, явно тихоня и отличница.
В очередной раз собрав возле себя небольшую толпу детишек – и мальчиков, и девочек, клоун шаг за шагом, как бы случайно, оказался возле лавочки, на которой сидела девушка.
О чем-то спросил, детишки засмеялись, девушка тоже. Клоун предложил ей скрутить из шарика собачку, девушка попробовала – получилось. Клоун радостно заверещал, захлопал в ладоши, а затем вытащил из кармана своих широченный штанов… чупа-чупс! И торжественно вручил девушке. Та, смеясь, взяла.
При виде конфеты, фигурирующей во всех эпизодах Карусельщика, опера подобрались, словно гончие на охоте. Неужели повезло? Неужели…
Клоун с детьми отошел от девушки, та развернула конфетку и засунула ее в рот, вернувшись к чтению.
Где-то через полчаса парк начал пустеть, на город легким покрывалом опускались сумерки. А девушка все сидела в той же позе, склонившись над книжкой.
Вскоре к ней подошел неприметный коренастый мужик средних лет, в котором оперативники ни за что не узнали бы клоуна, не будь у них его фото без грима. Клоун присел рядом с девушкой, осторожно похлопал ее по плечу – и девушка начала заваливаться на бок…
– Так вот, как он их утаскивал, сука! – прошипел один из оперов. – Конфетки со снотворным давал!.. Ну что, парни, берем его?
– Погоди, надо ведь его логово найти.
Клоун тем временем, оглянувшись по сторонам, подобрал выпавшую из рук девушки книжку, затолкал ее в сумочку, повесил сумочку себе на плечо, подхватил девушку за талию и повел-понес в глубь парка.
Опера бесшумно двинулись следом.
Глава 14
Домой Яна опять возвращалась вымотанная до изумления. Словно весь день вкалывала на рисовых плантациях Китая, под палящим солнцем и по колено в воде, а не преподавала музыку в школе.
Да ведь даже и не преподавала – только с хором репетировала. Праздник Последнего звонка уже завтра, там обязательно будут представители оргкомитета конкурса школьных хоров, волновалась и сама Яна, но особенно – дети.
Уж очень им хотелось поехать в Болгарию!
Поэтому последние дни перед выступлением занимались особенно интенсивно. А ведь еще пришлось вводить новых девочек вместо исключенных Лялечки и Светочки.
Исключенных окончательно и бесповоротно, хотя в первый день после их исключения Яне пришлось ох как тяжко! Особенно если учесть почти бессонную ночь накануне…
К началу репетиции хора обе юные нахалки стояли у двери в актовый зал, с победным видом поглядывая на подходившую Яну.
Они явно считали, что аргументы в пользу их возвращения в хор у них есть, причем более чем весомые – одна килограммов восемьдесят, вторая – все сто.
Мамы. Безотказное бронебойное оружие, практически гаубицы.
