Несмотря ни на что, Дмитрий по-прежнему не мог представить в роли маньяка этого парнишку, Кирилла. У него же все эмоции на лице написаны, он искренний, добрый, наивно-романтичный. Типичный ботан, умненький домашний мальчик, мамин сын.
Скорее всего, Черепанов ошибся, есть иное объяснение показаниям Кирилла.
И, между прочим, он ведь не напрямую указал на клоуна, как на возможного Карусельщика, он обратил внимание на странное поведение этого типа, на его повышенное внимание к девочкам. И оказался прав: клоун действительно насиловал бедняжек.
А насчет резни в парке, когда погибли все друзья Кирилла – опять же не факт, что парнишка врал. Ведь клоуна без грима он никогда не видел, и на них мог напасть кто угодно в подходящем гриме. Дурацкий красный нос и лохматый парик смотрелись, наверное, еще ужаснее посреди ночи…
Всю дорогу до центра Дмитрий искал и находил новые доказательства непричастности Кирилла к убийствам в парке. Так было легче. Потому что отводило прямую угрозу от Яны, делало звонок от соседки снизу реальным.
Ровно двадцать три минуты, до очередного звонка Матвея Черепанова.
Дмитрий предусмотрительно нацепил систему hands-free перед тем, как в этот раз сесть за руль. Потому что собирался гнать на максимально возможной скорости, и отвлекаться на возню с мобильником было опасно.
Так что на звонок следователя он ответил сразу:
– Ну, что там?
– Да ничего хорошего, – угрюмо произнес Черепанов.
– А конкретнее? – Дмитрий автоматически отметил, как побелели костяшки пальцев, сжавших рулевое колесо.
Спокойнее, Сахновский, держи себя в руках! Попадешь в аварию – уже никому не поможешь…
– Кирилла, само собой, у бабки нет и не было. Старуха сначала вообще не могла понять, чего от нее хотят: ведь Кирюшенька в больнице, она вот как раз с пирожками к нему собралась, опера ее на пороге с сумкой застали. А когда узнала, что парня там нет, разохалась, за сердце схватилась. Опера даже собирались ей «Скорую» вызвать, но она отказалась. Попросила только лекарство дать…
– С бабкой понятно. – Дмитрий с трудом удерживался от крика, стараясь говорить ровно. – Что там с квартирой снизу?
– Хреново с квартирой снизу.
– Что, труп?
– К счастью, нет. Маньячина наш, похоже, теток постарше не трогает. В общем, мои позвонили в дверь – нет ответа. Потом начали стучать и звать хозяев. И изнутри донеслись странные звуки – что-то типа мычанья, потом грохнулось что-то тяжелое. Дверь была стальная, пришлось бить окна. Хорошо, первый этаж.
– Матвей, не тяни! К черту подробности!
– Хорошо. В квартире обнаружена связанная хозяйка, Зинаида Порфирцева сорока двух лет от роду. Рот был заклеен скотчем, руки-ноги им же перемотаны. Это она мычала и мебель лягала, когда оперов услышала.
– Кто ее связал?
– Не знает. Говорит, ходила в магазин, зашла в подъезд, получила удар по голове, когда очнулась, была в квартире одна. А скоро и мои звонить и стучать начали.
– Черт! И что, никаких следов Яны?
– Нет.
Как ни странно, страх, злость и паника куда-то исчезли, уступив место профессионализму. Дмитрий научился отключать эмоции, когда этого требовало дело. И сейчас такое умение очень пригодилось;
– Я уже близко, минут через десять буду. С бабулей хочу еще побеседовать. То, что она не сказала полиции, вполне может поведать в приватной беседе близкому другу Яны. Она там как, очухалась немного?
– Кто, Зинаида?
– Да при чем тут Зинаида? Старуха, Лидия Васильевна!
– Наверное.
– Что значит – наверное? А возле нее разве никого не оставили?
– Зачем? Сиделкой, водички подать? – У Матвея тоже явно начали сдавать нервы. – Больше моим парням делать нечего! Уложили бабульку, лекарство дали и к соседке рванули, ты же сам просил.
– Ладно, ладно, не заводись. Я скоро буду, уже к парку подъезжаю.
– Да, давай. Я… Погоди-ка минутку.
В трубке было слышно, что с Черепановым кто-то заговорил, а потом Матвей возмущенно взревел: «Что-о-о-о?! Олухи, пингвины безмозглые, куда вы смотрели?!» Невнятный виноватый бубнеж, и снова вопли следователя.
Что-то случилось. Что-то, мягко говоря, неприятное.
А через мгновение Дмитрий понял, что именно.
Из главных ворот парка, мимо которых он сейчас проезжал, торопливо вышла Лидия Васильевна собственной – не очень-то и болезненной – персоной. Старушка выглядела вполне бодрой и энергичной. Обеспокоенной – да, но точно не слабой и страдающей от сердечного приступа.
И в этот же момент в ухе снова зазвучал голос Черепанова:
– Извини. С кем приходится работать! Разве это опера?! Прикинь, они…
– Я знаю, – торопливо проговорил Дмитрий, сбрасывая скорость и разворачиваясь в сторону, куда семенила Лидия Васильевна. – Бабку упустили, да?
– Верно. А откуда…
– А я за ней сейчас еду.
– Что?
– То. Бабуля наша только что вышла из главных ворот парка, осмотрелась по сторонам и бодренько так потопала в сторону автобусной остановки.
– К внучку поспешила, стопудово – к внучку!
– И я так думаю.
– Скажешь, на какой автобус она сядет, хорошо?
– А она уже садится. На сорок девятый.
– Сорок девятый… Это который в сторону промзоны едет?
– Он самый. И села она именно на той остановке, что на промзону, а не в обратном направлении.
– Так, ты поезжай за автобусом, а я спецназ к промзоне отправлю. Когда точно будешь знать, куда именно наша старушка идет, сообщи. Договорились?
– Только вы там не торчите на виду, не спугните бабулю.
– Учить он меня будет! – фыркнул Матвей и отключился.
– Не мешало бы, – проворчал Сахновский.
Конечно, была вероятность, что Лидия Васильевна едет вовсе не в промзону, а куда-то в другое место по маршруту сорок девятого автобуса.
Но старушка вышла на конечной, где через дорогу и начинались развалины и пустоши.
Ехать за ней дальше на машине было глупо – заметит с ходу. Поэтому Дмитрий оставил автомобиль возле автобусной диспетчерской и, дав Лидии Васильевне отойти метро сто, двинулся следом.
Предварительно сообщив Черепанову, в каком направлении идет старушка.
Торопливо идет, почти бежит – насколько ей позволяют возраст и рельеф местности. И не забывает оглядываться, чем затрудняет слежку – приходится психованным зайцем прыгать за любое укрытие: стену, куски бетона, покореженный остов грузовика, просто груду мусора.
А тут еще и Матвей решил позвонить, уточнить направление. Телефон Сахновский предусмотрительно поставил на виброзвонок, так что звук внимание старушки не привлек. Но пришлось залечь и шепотом пообщаться с Черепановым. Спецназ, как оказалось, был уже почти рядом, кольцо вокруг невольного проводника сжималось.
