Уже прощаясь, Ира обратила внимание, что в прихожей не горит люстра, светятся только боковые светильники.
– Перегорело что-то, – объяснила мать. – Руки не доходят новую купить.
Как могут до чего-то не доходить руки у женщины, абсолютно ничем не занятой, Ира не понимала, но пообещала:
– Я тебе куплю.
Пятое октября, суббота
Аркадия Львовича разбудила Марина. Он заснул только под утро, с трудом очнулся от тяжёлого сна и поэтому долго не открывал бывшей жене.
– Ты бы позвонила, – буркнул он, увидев её испуганное лицо.
Перовский знал, что она очень за него переживает, и сейчас, когда он долго не отпирал дверь, испугалась всерьёз. Собственно, теперь у него нет человека ближе Марины.
– Разбудила? – виновато спросила она, ставя на пол объёмистую сумку.
– Ничего.
– Купила тебе продукты.
– Спасибо. Больше не покупай, создаёшь хлопоты и себе и мне.
– Никаких хлопот. – Марина отправилась на кухню, по-хозяйски захлопала дверцей холодильника.
Аркадий Львович прошёл в ванную, умылся, долго брился, глядя на своё осунувшееся лицо с мешками под глазами.
– Аркаша, – крикнула Марина. – Завтракать будешь?
– Только чай. Покрепче.
Чай Марина уже заварила, налила ему в большую кружку, правильно угадав, что она его. Себе, подумав, взяла Ольгину с синими васильками на боку. Смотреть на Ольгину чашку в чужих руках было неприятно, но он промолчал.
– Как ты? – Марина села напротив на Ольгино место. Это тоже было неприятно, и Перовский опять промолчал.
– Как видишь.
– Потерпи, Аркаша. – Она протянула руку, легко погладила его пальцы. – Время лечит.
– Кончай, Марина, – поморщился он.
– Я купила тебе мясо, салаты. Всё из кулинарии, но вкусное, – она убрала руку, обняла Ольгину чашку. – Фрукты тоже купила. Хочешь, мясо приготовлю?
– Не надо, спасибо. Сам пожарю.
– Давай сходим куда-нибудь?
– Нет. – Он помотал головой. – Саша тебе звонил?
– Вчера. У него всё нормально.
Сын уже несколько лет снимает квартиру, только изредка навещая родителей.
– Аркаша, я знаю, ты этого не любишь, но… может быть, попринимать успокаивающие?
– Знаешь же, что я этого не люблю. Зачем затевать пустые разговоры?
Она допила чай, Аркадий Львович взял у неё из рук Ольгину чашку, поставил в мойку.
– Пойдём куда-нибудь, – опять предложила она. – Человек не должен быть один в горе.
– Я не один. У меня есть ты. И Саша.
Наверное, не разведись они когда-то с Мариной, были бы сейчас вполне примерной супружеской парой. Они всегда хорошо понимали друг друга и поддерживали в трудные минуты. С Аллочкой у него так не получилось. Возможно, потому, что не было общих детей, а возможно, ещё почему-то. Он знал множество разведённых супругов с детьми, которые люто ненавидели друг друга.
– Я пойду, Аркаша, – вздохнула Марина. – Звони.
– Спасибо тебе. – Он проводил её до двери, поцеловал.
Она хотела что-то добавить, но промолчала, и он закрыл за ней дверь.
Ольгу Марина никогда не видела, Перовский не только считал пошлым и недопустимым знакомить своих жён, но никогда и не рассказывал одной женщине о другой.
Вернувшись в кухню, Аркадий Львович взял из мойки Ольгину чашку, прижал к щеке, постоял, тупо глядя в окно на бледное небо.
После того как он сидел ночью рядом с сестрой Багровой, наблюдая, как она переворачивает страницы томика Чехова, он долго о ней не вспоминал, пока не поймал себя на том, что дежурства для него делятся на те, когда он видит её, и те, когда её нет. Ему ещё не приходило в голову не только связать с ней свою жизнь, но даже пригласить её куда-нибудь, как он приглашал других женщин, он просто радовался, когда дежурила она. И Перовский, наверное, очень удивился бы, если б ему сказали, что он влюблён в молоденькую медсестричку.
Месяца через два он выходил вместе с Багровой после ночного дежурства. Накрапывал дождь, она постояла на крыльце, раздумывая, не достать ли зонт, не достала и медленно пошла через больничный двор, старательно обходя лужи. Он догнал её уже у проходной, раскрыл над ней зонт и предложил:
– Проводить?
– Спасибо, – покачала она головой. – Не надо.
– Провожу, – решил он.
Она не стала возражать, только накинула капюшон куртки, давая понять, что его зонт ей не нужен. Не нужен так не нужен, Перовский сложил зонт, повесил на руку.
– Устали? – Он не представлял, о чём с ней говорить, но понимал, что огорчится, если она сейчас от него уйдёт.
– Немного.
Она смотрела себе под ноги, стараясь не наступать в лужи.
– Вы одна живёте?
– Да, – кивнула она и неожиданно сказала: – Я жила с бабушкой, но она умерла.
Наверное, нужно было спросить ещё что-то, но он не спросил, они молча проехали несколько троллейбусных остановок. А у двери её подъезда, когда Ольга повернулась к нему, Аркадий Львович сделал то, чего совсем от себя не ожидал, – взял её за плечи, заглянул в лицо и признался:
– Я всё время о вас думаю.
Она посмотрела на него с удивлением, немного с испугом и ещё как-то так, от чего ему сразу стало весело.
Но и тогда он ещё не думал, что женится на ней.
Аркадий Львович бережно опять поставил чашку в мойку, передумал, вымыл её, вытер бумажным полотенцем и убрал на полку.
Утро складывалось неудачно. Сначала позвонили из салона красоты, сообщили, что маникюрша, к которой Ира была записана, заболела. Предложили другую, но она отказалась. Просто так отказалась, не потому что слишком ценила мастерство заболевшей девушки. К тому же идти куда-то было попросту лень.
Потом позвонила Алка. Жену отца Ира возненавидела с первой минуты, как только увидела. После развода отец долго не женился. И Ира, и мать уже считали, что он никогда этого не сделает, и ошиблись.
Алка оказалась такой, какой Ира её себе и представляла: умной и хитрой стервочкой, умело прячущей при муже свою стервозность. Сначала Ира мечтала собрать на Алку компромат и добиться, чтобы отец выгнал молодую жену в шею, а потом, когда компромат совершенно неожиданно нашёлся, передумала. Во-первых, не факт, что папенька не женится ещё раз и новая жена не будет более опасной для нее, чем Алка. А во-вторых, очень грела душу мысль, что Алка целиком у неё в руках, даже не подозревая об этом.
– Привет, – пропела Алла. Вообще-то она Алина, но имя своё терпеть не может и предпочитает Аллу. – Как командировка?
