– Не знаю, – вздохнула Катя. – Нашла у Ольги в компьютере.
– Лицо вроде знакомое, – задумалась девушка и улыбнулась проходившей мимо женщине лет семидесяти: – Здравствуйте, Вероника Антоновна.
– Здравствуй, Танечка, – откликнулась та.
– В Москву?
– Поеду, квартиру проведаю. Через пару дней вернусь, – кивнула женщина, облокотившись на сумку-тележку, и пожаловалась: – Боюсь на электричку опоздать, а быстро идти не могу.
– Давайте я вас подвезу, – предложила Катя. – Я в Москву еду.
– Спасибо, – не отказалась старушка, внимательно её разглядывая.
Катя улыбнулась на прощание продавщице Танечке, подхватила старушкину сумку и направилась к машине.
За последние полгода Бородин бывал в Ирининой квартире множество раз, но только сейчас обратил внимание, что обстановка здесь не просто хорошая – богатая. Дорогая мебель – это было понятно даже ему, никогда не интересовавшемуся интерьерами, – очень дорогая электроника, да и сами апартаменты, расположенные в пределах Бульварного кольца, далеко не из дешёвых.
А ведь он практически ничего не знает об Ирке. Знает, что москвичка, что ещё с институтских лет живёт одна, и всё. Она не рассказывала, он не спрашивал. Ему было неинтересно. Вот про Катю ему было интересно всё с первого дня до дня сегодняшнего. А из этой квартиры ему всегда хотелось побыстрее исчезнуть, и он исчезал, быстренько приняв душ после Иркиных ласк. Зачем он впутался во всё это?
– Поужинаешь? – Ира успела переодеться во что-то почти прозрачное, села к нему на колени, прижалась. Одеяние было соблазнительное, но сегодня не соблазняло.
– Давай чайку попьём. – Он дёрнулся, держать её на коленях было ни к чему, роман остался в прошлом.
Она поняла, встала, включила чайник, полезла в холодильник, достала початый торт без крема, именно такой, какой Бородин любил.
– Если ты ещё не нашла работу, не увольняйся пока, – опять предложил он.
– Я не пропаду. – Ира ненавидела его в этот момент и знала, что унижения ему не простит, но у неё есть цель, а она привыкла добиваться своего. Цель была простая и ясная – выйти за него замуж.
Вообще-то мама права, Бородин для неё незавидный жених, он никогда не создаст ей того материального уровня, к которому она привыкла, а самое главное – он не принадлежит к тому кругу, куда она всегда стремилась попасть, к кругу людей очень богатых и известных, являющихся для всех прочих почти богами. Глеб не только не принадлежит к избранному кругу, она знала, что он и не хотел бы к нему принадлежать.
Но она знала и другое: никакие знакомства и никакие деньги не заменят ей его. А самое главное, очень хотелось, чтобы его никчёмная жена страдала так же, как страдает она, когда Бородин рвётся от неё к своей Кате.
– Ира, на что ты будешь жить?
– У меня обеспеченные родители, проживу. – Она заварила чай, подумала, взяла рюмку, достала бутылку мартини. – Выпью, пожалуй. Хочешь?
– Нет, спасибо. Если не секрет, кто твои родители? – Глеб поднялся, наполнил ей рюмку. Иркины доходы его неожиданно заинтересовали.
– У меня папа банкир.
– Поздравляю, – улыбнулся он.
– Спасибо, – усмехнулась она.
Глеб улыбнулся впервые после командировки, и она почувствовала себя уверенней. Главное сейчас – не допустить полного разрыва, нужно продержаться ещё немного, и тогда цель станет намного более реальной. Катя Бородина даже не представляет, какой сюрприз её ждёт.
– Родители развелись лет пятнадцать назад, – сказала Ирина. – Но папочка нас не забывает, и мне, и маме в деньгах не отказывает.
– Тогда зачем ты вообще работаешь? – удивился Глеб. – То есть зачем в нашем институте работаешь? Тебе же у нас неинтересно.
– С чего ты взял? – возмутилась она.
– Ну я же не полный дурак.
Людей, которые любят своё дело, от людей, которые тянут лямку, Бородин отличал сразу. Ирину работа не интересовала.
– Сидеть дома скучно. – Она выпила мартини, налила ещё. – А где мне работать? Салон красоты, что ли, открыть? Так я в этом ничего не понимаю.
– Ну… не знаю. Где-нибудь при администрации президента, например.
– Да ну, – поморщилась она.
При администрации президента таких, как она, полно. Это в их институте ни у кого нет такой машины, такого количества украшений и такой дорогой одежды. Глеб машину отметил, а всего остального не замечает, но женщины всё видят. Так что место службы Иру вполне устраивало.
Неожиданно мягко протренькал дверной звонок. Ирина недовольно поморщилась, вышла в прихожую, до Бородина донеслись тихие голоса.
– Позвонить не могла? – зло проговорила Ирина.
Незнакомый женский голос что-то ответил. Бородин воспользовался случаем, отставил недопитый чай, направился к женщинам.
– Ирочка, я пойду, – виновато выдавил он, потянувшись за плащом.
Удерживать его при подружке она не стала. Бородин криво улыбнулся незнакомой девице, стараясь на неё не смотреть, кивнул обеим на прощанье и захлопнул за собой дверь.
Ему хотелось верить, что он был здесь в последний раз.
День выдался тяжёлый. Аркадий Львович провёл две операции, не очень сложные, но устал сильно и, когда вечером к нему пришёл сын, не слишком обрадовался. Впрочем, он едва ли способен чему-то или кому-то радоваться, даже сыну. Марина сегодня не позвонила, видимо, они с Сашей решили опекать его по очереди.
– Давай в магазин схожу, – с сочувствием улыбнулся Саша.
Улыбка у сына была безупречная, как на рекламе. Аркадий Львович знал, что до сих пор услуги стоматолога Саше не нужны. Сын вообще по-настоящему красивый парень, безупречная у него не только улыбка, безупречный он весь с ног до головы.
– Спасибо, у меня всё есть. – Аркадий Львович подумал и предложил: – Выпить хочешь?
– Давай.
Разливая водку, он запоздало испугался, что Саша предложит помянуть Ольгу, ему становилось невыносимо больно, когда кто-то о ней упоминал, но сын ничего не предложил, молча выпил, поставил на стол рюмку.
– Может, съездишь куда-нибудь, пап? Ты же в отпуске не был.
– Не хочу.
Аркадий Львович потянулся, достал вилкой маринованный огурчик из банки, спросил:
– Жениться не собрался?
– Нет пока. Соберусь, приведу. На смотрины.
– Знаешь, – Аркадий Львович снова наполнил рюмки, – с кем-то из великих, с Толстым, если я не ошибаюсь, был такой случай. Пришёл к нему племянник спросить совета, жениться ему или нет. Толстой сказал – не женись. Придёт твоё время, ни у кого совета спрашивать не будешь.
Сын вежливо улыбнулся, кивнул. Безупречной у него была не только внешность, манеры тоже.
