– Я знаю. – Ей действительно казалось, что она знает о нём всё в эту минуту.
Она не знала самого главного, кто и зачем его подослал.
– Катя. – Он догнал её, развернул, прижал к себе. – У меня много недостатков, но я никогда тебя не обижу.
Я никогда тебя не обижу, обещал когда-то Глеб.
Тропинка спустилась к воде, кажется, она вышла на то место, где встретила рыбака. Катя огляделась, увидела поваленное бревно, села. Кирилл критически посмотрел на неё сверху и, слегка подвинув, сел рядом.
– Пожалуйста, скажи, откуда ты свалился на мою голову? – вздохнула Катя.
– Скажу, – пообещал он. – Только не сейчас. Потом.
– Почему?
– Потому что сейчас я хочу казаться тебе лучше, чем есть на самом деле. Потому что боюсь, что ты откажешься меня видеть.
– А есть за что?
– Не знаю. Но рисковать не буду.
Катя промолчала. Подул ветерок, по воде прошла рябь.
– Ну расскажи о себе хоть что-нибудь.
– Образование высшее, – засмеялся он. – Не женат, не привлекался.
– А был женат? – ревниво спросила Катя.
– Не был. Детей не имею.
– Ты занимаешься бизнесом?
– Нет, – удивился он. – С чего ты взяла?
– У тебя дорогая машина.
– На машину мне хватило зарплаты. Я работаю в хорошей фирме.
Ветер усилился. Катя поёжилась, поднялась и медленно пошла назад.
– Знаешь, когда я понял, что ты для меня отличаешься от других женщин? – Он старался идти рядом, но это плохо получалось на узкой тропинке.
– Что значит отличаюсь?
– Это значит, что я никогда не смогу тебя обидеть.
– Остальных ты обижаешь?
– На остальных мне наплевать.
– И когда ты это понял?
– Сразу. Ты в своём кабинете смотрела на меня через какой-то прибор, а потом отодвинулась, подняла глаза кверху, как будто боялась заплакать. Слёзы сдерживала. Мне стало очень тебя жалко.
– И сейчас жалко? – усмехнулась Катя.
– И сейчас, – серьёзно ответил он. – Я не допущу, чтобы кто-то тебя обижал. Но вообще-то я это понял потом, когда ты орала на меня около магазина.
– Разве я орала?
– Угу. Катя, – он обошёл её, подал руку, помогая вскарабкаться на выступ берега, – поедем ко мне.
Он смотрел на неё виновато и робко, как когда-то молодой Глеб. Она считала, что никто в мире не умеет так смотреть.
– Нет, – покачала головой Катя. – Отвези меня домой.
Она хотела его обойти, но он не дал, притянул к себе и нашёл губами её губы.
К офисному зданию, где Катин поклонник утром оставил машину, Бородин приехал загодя, к половине четвёртого, и сначала ждал спокойно, рано было тому покидать рабочее место. Желание разобраться с соперником было таким сильным, как будто от этого зависела их с Катей любовь.
С офисной парковки уезжали редкие машины, Бородин провожал их равнодушным взглядом.
Почему он, неожиданно выбравшись из своей «Хонды», прошёл мимо шлагбаума на офисную стоянку, Глеб и сам не знал. Сначала подошёл к месту, где незнакомец утром оставил машину, потом посмотрел рядом, прошёл вдоль всех солидных иномарок, рискуя вызвать интерес охраны. «БМВ» Катиного провожатого не было.
Он вернулся к своей машине и ещё посидел, глядя на редких прохожих. Вероятность, что провожатый отъехал по делам и ещё вернётся, существовала, но Глеб не стал ждать. Тронул машину, развернулся и направился к дому, откуда мужик уехал утром.
«БМВ» не было и там. Бородин прошёл вдоль дома, потом вдоль соседнего здания, потом так же безрезультатно прогулялся по другой стороне улицы.
Наверное, правильнее всего было набраться терпения, дождаться мерзавца и вытрясти из него душу, но Бородин поступил по-другому, поехал к тёщиному дому. Сплошных пробок не было, но перед каждым светофором пришлось стоять подолгу, и на место он приехал, когда москвичи массово возвращались домой.
У подъезда стояла машина Ильи и ещё какие-то, но той, которую он искал, не было. Бородин поднялся к Катиной двери, позвонил. Потом ещё несколько раз позвонил и пешком спустился вниз.
Катю он увидел, выезжая из двора, она махнула кому-то рукой, и тут Бородин заметил припаркованную тёмную «БМВ». То ли он слишком разозлился, то ли просто сказалось напряжение последних дней, но, стараясь прижаться к тротуару, он, чего с ним не случалось ни разу в жизни, толкнул пытающуюся притормозить перед ним «КИА». Авария была несерьёзной, два погнутых бампера. Бородин молча слушал заковыристую брань вылезшего из машины молодого парня, сначала почти не обращая внимания, потом – едва сдерживаясь, чтобы не дать сопляку в морду.
Гаишников ждали долго. Бородин, обойдя матерящегося водителя, прошёл назад по улице, убедился, что «БМВ» успела уехать, вернулся, сел в машину и захлопнул дверь. Включил радио, нашёл новостной канал и под негромкий женский голос равнодушно уставился на бушевавшего сопляка.
Разговор с ДПС много времени не занял, Бородин достал телефон, позвонил жене и сразу услышал:
– Глеб, я же тебя просила…
– Ты дома? – не обращая внимания на её слова, спросил он.
Она не ответила, послышались гудки.
Восемнадцатое октября, пятница
Кате приснилось, что она ссорится с Глебом. Они куда-то ехали, сначала на машине, потом на чём-то, похожем не то на трактор, не то на экскаватор, и место вокруг было жуткое, нагромождение огромных серых каменных глыб.
– Глеб, давай уедем, – просила Катя.
– Не капризничай, – не обращая на неё внимания, вертел рычагами Глеб, направляя то, на чём они ехали, в крошечный проём между глыбами.
Каменная громадина приближалась, и Катя проснулась от ужаса.
– Глеб, – пожаловалась бы она несколько дней назад. – Мне страшно. Мне плохой сон приснился.
– Не смотри глупости, – улыбнулся бы Глеб, прижимая её к себе. – Спи.
Катя посмотрела на часы – утро, можно вставать. Полежала, глядя в темноту между неплотно задвинутыми шторами, и тихо заплакала. Она рыдала и когда тёмная полоска начала сереть, и когда стала совсем светлой. Слёзы текли потоками, и Катя не пыталась их остановить.
Потом она долго старалась замаскировать припухшие веки и в результате так накрасилась, как будто собиралась в ночной клуб. В ночном клубе они с Глебом были лишь однажды в ночь с пятницы на субботу, шум и масса чужих людей не понравились ни ей, ни ему. К тому же утром заснуть они толком не смогли, и от недосыпа у Кати долго болела голова.
– Собираешься куда-нибудь? – посмотрев на её макияж, спросила Светлана Васильевна.
