Не будь Ольги, мальчишка, наверное, сунулся бы к нему, но Аркадий Львович слабаком не был и тоже постарался бы как-то решить проблему. Может быть, не так кардинально, как Саша, но управлять собой сопляку не позволил бы. Этого мальчишка тоже не мог не понимать.
Стас выбрал самое слабое звено – Ольгу.
– Я отлично знала Олю, она никогда не понесла бы это в полицию. Никогда. Она хотела только одного, чтобы ваш сын ушёл из политики, считала, что убийца не должен иметь власть. Наверное, и вы так считаете. И я…
– Мой сын не убийца. – Аркадий Львович хотел сказать это твёрдо, но получилось жалко.
На видео не было явно видно, что Саша наносит смертельный удар или вообще какой-то удар, но это не означает, что он их не наносил. Сколько было подобных нападений? Одно? Два? Десять?..
– Да, – согласилась Катя, – не он лично бил нацмена.
Ольга писала Саше и пыталась заставить его уйти из политики, грозила всё рассказать отцу, и это было её ошибкой. Только Перовский знал, что для сына его уважение значило много, очень много. Не меньше, чем удовольствие мелькать в телевизоре. Саша не мог уйти из политики, ему не позволили бы это сделать. И не мог допустить, чтобы отец узнал о его маргинальных развлечениях.
– Аркадий Львович, никто, кроме вас, не знал, что ноутбук Оля могла отдать мне.
Он стал искать компьютер, как только нашёл в смартфоне переписку. И вспомнил, что не видел Ольгиного ноутбука уже давно. Аркадий Львович понимал, что ноут будут искать, и не удивился, когда через несколько дней заметил, что в доме кто-то побывал. Собственно, заметил он это только потому, что ждал чего-то подобного и даже положил под коврик около входной двери сухое печенье, как в каком-то детективе. Об этом печенье ему рассказала Ольга, она любила детективы и огорчалась, что он их в руки не берёт.
Печенье оказалось раздавленным, кое-какие вещи дома при тщательном осмотре сдвинули. Ноутбук искали.
– Это вы пытались меня убить, Аркадий Львович. Сначала стёрли информацию из компьютера, а потом пытались убить. Наверное, хотели раньше, но не получилось.
Нужно было протестовать, заорать на неё, вышвырнуть вон… но он молчал.
– Понимаете, только врач мог такое придумать. Раскидать таблетки, а раствор ввести внутривенно. И никто ничего никогда бы не доказал. Отравилась и отравилась, бывает. Вы прекрасный доктор, я сама с трудом обнаружила на ноге след от укола. Вы меня на лестнице чем-то оглушили, да?
Аркадий Львович молчал, глядя куда-то пониже Катиных глаз.
– У меня нет компромата на вашего сына, – вздохнула она, поднимаясь. – Вы можете не верить, но у меня его нет. Я его уничтожила. Я не сообщу в полицию и не стану никого шантажировать. Тем более что прямых улик нет и посадить вашего сына едва ли удастся. Ольга мне не простила бы, если б я принесла вам горе. Вашему сыну ничто не грозит, желаю ему успехов.
Она вышла. Аркадий Львович медленно встал, подошёл к двери, хотел её запереть, но не стал.
Она не права, он далеко не сразу догадался, что ноутбук у неё. Собственно, он уверился в этом, только когда увидел Ольгину мышь. Конечно, он понимал, что шантажировать Катя никого не станет, и уговаривать Сашу уйти из политики тоже, она сложит два и два и поймёт, что Ольга погибла не случайно. Она сделает то, что сделал бы каждый нормальный человек на её месте, – пойдёт в полицию.
Она права, по видео посадить Сашу на долгие годы едва ли возможно. И всё-таки она не права: там, где крутятся очень большие деньги, таких промахов не прощают. Сыну грозила опасность куда большая, чем тюрьма.
Аркадий Львович вернулся за стол, вынул из верхнего ящика шприц и ампулу. Яд действовал быстро. Выдернув иглу из собственной руки, Перовский не успел донести шприц до стола, и тот покатился по полу, замерев около батареи.
Яд действовал быстро, и Аркадий Львович не успел позвать Ольгу, чтобы она его встретила.
– Ира, впусти меня на минутку, пожалуйста, – попросил Бородин, наклонившись к микрофону домофона.
– Что тебе? – спросил слегка искажённый злой голос.
– Впусти, пожалуйста, – повторил он. – Это очень важно.
Она опять ждала его, стоя у открытой двери.
– Что тебе надо? – Она смотрела с ненавистью, какой он от неё не ожидал.
– Поговорить надо. – Бородин вошёл в прихожую и, когда Ира подалась за ним, захлопнул дверь.
– Зачем ты пришёл?! – Её трясло от ненависти.
– Я очень хочу ошибаться, Ира, – сказал Глеб, – но тебя захотят убить.
– Ты… Ты спятил?! – задохнулась она. – Тебя не касаются мои дела!
– Они меня не касаются, но тебя попытаются убить… С большой долей вероятности, – поправился он. – И я не могу остаться в стороне. Это мой гражданский долг, если хочешь.
– Идиотизм! – процедила она, сбавив тон. Она испугалась, понял Бородин.
Он, не раздеваясь, прошёл в комнату, сел в кресло, кивнул ей на соседнее.
– Не знаю, с какой целью ты взялась шантажировать свою мачеху…
– Я просила тебя не произносить слово «мачеха»!.. – Она всё-таки опустилась в кресло напротив.
– Не буду, извини. Так вот… Алине вдруг очень понадобились деньги. Так понадобились, что она совершила потрясающую глупость, начала шантажировать очень богатого человека. Подробности я тебе рассказывать не стану, незачем. На самого человека выхода у неё, конечно, не было, она стала действовать через приближённых к персоне. Думаю, – Бородин вспомнил, как однажды блондинка не дождалась кого-то в кафе, – что просить денежки она стала сразу в нескольких местах. В молодости она имела не совсем чистую репутацию и знала много чужих сокровенных тайн…
Ирина сидела молча, но Бородин видел, что никаких секретов он ей не открыл. Она знала о прошлом мачехи.
– Никто денег ей не дал, естественно. Богатые люди ни с кем не делятся. Короче, ничего у неё не вышло.
Ирина сидела с застывшим лицом, поджав под себя ноги; ещё недавно совсем не чужая, она вдруг показалась Бородину похожей на хищное опасное насекомое.
Вот, значит, как. Алка не собиралась выполнять её приказ…
Гримировалась под Катю…
Чтобы быть похожей на человека, недостаточно видеть фото, нужно знать, как он двигается, как голову держит, иначе никакого сходства не будет. Значит, Алка всё-таки за его женой наблюдала. Собиралась сделать то, о чём просила она, Ира, а потом передумала? Какая теперь разница…
А загримироваться под Глебову жену было разумно. Начнут искать шантажистку, выйдут на совершенно чужого человека. Не на улице же первую встречную копировать, эта первая встречная может оказаться опасной. Женой какого-нибудь ментовского начальника, например. Или дочерью.
– Ну я и подумал, с чего бы это жене банкира кидаться милостыню собирать, как какой-нибудь нищенке. А с того, что её удачному браку кто-то очень сильно угрожает. Ну а угрожать её браку можешь только ты, да, Ира?
