Книга Та еще семейка, страница 49. Автор книги Алексей Макеев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Та еще семейка»

Cтраница 49

— Дело в том, что полиция ищет человека, по внешним данным и другим показателям очень похожего на твоего друга Сергея Ардаматского.

И капитан Маслаченко рассказал о взрыве телевизора, обожженной консьержке Кульковой и каком-то подозрительном молодом человеке, выдававшем себя за мастера с телефонного узла.

— Кулькова… — проговорил Дмитрий, вспоминая. — Это та злобная аферистка, которая…

— Мы с тобой говорили по телефону о том, что Кулькова и Хлупин должны бы понести наказание за их провокации и клевету по отношению к погибшему Всеволоду Васильевичу Слепакову. К сожалению, следствие не смогло доказать их вину. Но… ты понимаешь? У твоего друга имеется четкая мотивация отомстить за твоего отца. Слепаков ведь твой отец? Ты по паспорту Дмитрий Всеволодович, не так ли?

Дмитрий кивнул:

— Мать дала мне отчество отца, хотя они не регистрировали свой брак официально. Вы хотите сказать, что я уговорил Сергея…

— Ты мог просто рассказать ему обо всем, а он уж сам принял решение.

Юноша пожал плечами, потом покачал головой.

— Серега Ардаматский никогда не пойдет на преступление. Тем более такое подлое и заковыристое. Против старухи… даже если она и…

— Я уверен: ты ничего не знал, — прервал Дмитрия старший оперуполномоченный; он в душе радовался возможной ошибке и одновременно (как сыщик) испытывал чувство досады. — И все-таки следует проверить.

— Проверяйте.

— Ты знаешь, где находился Ардаматский шестого декабря утром? Примерно в двенадцать тридцать?

— Знаю. Мы вместе были в мастерской. Работали, чинили иномарку. Работали с девяти часов.

— Не обижайся. Кто кроме тебя видел Ардаматского в мастерской?

— Все видели. Бобров, Саламатин Константин Николаевич, лакировщик. Ну, еще кто-то заходил… А, Крысин Олег, шофер. Лазуткина Катя, учетчица. Переписывала цены на материалы. Правда, она приходила в двенадцать… Остальные все видели Серегу. Товарищ капитан, садимся на моего «жигуленка» и поехали проводить опрос свидетелей. Я правильно рассуждаю? Чтобы вы убедились: я не успел никого предупредить.

Маслаченко засмеялся горячей готовности Дмитрия Ряузова отстаивать справедливость. Он лукаво сузил в прищуре левый глаз с характерной украинской повадкой — недоверчивым благодушием:

— А може, ты, Дмитро, вже усих и прэдупредил?

— Невероятно, товарищ капитан! Значит, столько людей должны быть в полном курсе событий и покрывать меня и Сергея? Это чересчур.

— Ты прав. Это маловероятно. И все-таки поехали. Как говорится, чтобы совесть была чиста.

— Вы убедитесь в невиновности Ардаматского и закроете дело?

— Его ведут опера из другого отдела. Пусть ищут, где хотят, ложного телефониста. Молодого человека небольшого роста, чернявого.

— А все-таки судьба отомстила за отца, — сказал Дмитрий.

— Ты считаешь, судьба? — усмехнулся Маслаченко.


Декабрь уже три недели не проявлял никаких признаков настоящей русской зимы, — то есть: ни исконной морозности, метели и снегопада. Больше было на улицах грязи и смога, чем умилительной белизны. Но повсюду уже сияли цветным стеклом и золоченой фольгой искусственные елки из темно-зеленой синтетики, опрысканные хвойным дезодорантом.

Неистовствовавшая с наступлением вечера реклама радужно вспыхивала, будто беззвучные взрывы, кокетливо, мелкими огоньками взбегала вверх и обрушивалась каскадом, переливалась волнами светового цунами и иероглифами эзотерических знаков, лучилась вифлеемскими, масонскими, советскими и многовекторно-астрологическими звездами. К этому излишеству присоединялись мириады циркониево-голубых огней в бесконечном движении автомобильных потоков.

Это предновогоднее световое безумие полностью заслоняло красивый закат среди горизонтально расположившихся облаков, которые писатели старого закала называли в своих словесных пейзажах пурпуровыми, а новые окрестили лососевыми.

Одним из таких предпразднично пылающих вечеров Галя Михайлова заглянула в магазины: сначала в подарочный (для мамы), где ей ничего не подошло — и принципиально, и по цене, потом в продовольственный — купила индийский чай и рахат-лукум. На стройную девушку в коричневой дубленке мужчины иногда обращали пристальное внимание. Однако она была не в духе, что происходило с ней не так часто.

Галя устала после целого дня работы с компьютером, двух поездок в учрежденческие архивы (где тоже пришлось повозиться) и одного посещения морга вместе с Иваном Гороховским. В морге уточняли идентичность неопознанного трупа с фотографией преступника, находящегося в розыске. На фотографию мертвец похож не был. Значит, розыск следовало продолжить.

Кроме усталости, Гале приходилось сопротивляться не совсем хорошему общему самочувствию. Время от времени глухо покашливая, она медленно шла к остановке автобуса. Старалась не реагировать на суету и толпы чужих людей. Она думала с некоторой печалью о том, как ей объясниться с капитаном Сидориным.

После неожиданного признания Валерий Фомич, которого Галя искренне уважала, ждал ответа. Выйти за него замуж и создать оперативно-следственную семью ей не очень хотелось. И хотя, как мы знаем, она не жила такой уж праведницей, перспектива интимных отношений с Сидориным тоже приводила ее в смущение. Иногда на памятной ленте всплывал эпизод последней встречи с Юрием Екумовичем. От этого воспоминания сердце тоскливо щемило. Пропадал сон, и запоздалый ужас ледяными иголками пробегал по всему телу. Екумович стал первым убитым ею преступником. Ее бывший возлюбленный, ее муж, в чьих объятиях она испытала томительные наслаждения юности. Никто не знал обо всем этом, ни один человек на свете. И не должен был знать.

Внезапно ей захотелось написать рапорт об увольнении. Или переводе в другой отдел. Лучше пусть будут какие-нибудь «экономические преступления»… Может быть, попроситься на работу с малолетними правонарушителями? Но она почти сроднилась со своими товарищами, специалистами по раскрытию тяжких и особо тяжких преступлений. Видимо, из-за не исключавшего риск характера, так не гармонировавшего с Галиной хрупкой внешностью, ей нравилась эта опасная, иной раз беспросветно кропотливая, а иногда отчаянно-напряженная служба.

Женщина-боец, обезоружившая бандита… Как романтично и кинематографично! Женщина, стреляющая в человека. Нежная и стройная девушка, бьющая врага ногой в пах или наносящая смертельный удар в висок… острым предметом. Как это страшно, как противоестественно, несмотря на хлесткие образы детективных сюжетов. Пусть этим занимаются грубые, сильные мужчины. Такие, как железный опер Валерий Фомич Сидорин, как Иван Гороховский, как Маслаченко — вдумчивый следователь, настойчивый сыщик, прекрасный семьянин и верный муж. Последнее нередко вызывало даже сожаление: обаятельный коллега одно время очень занимал мысли Гали. Постепенно влечение к Андрею Маслаченко ослабло. Галя заставила себя воспринимать его только как сотрудника, только с деловой стороны их разыскной работы. Галя думала, грустила и чувствовала недомогание.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация