Тесса подошла к фортепиано:
– Какое красивое. Лучше, чем у нас.
Тесса села за инструмент и сыграла какую-то мелодию, неизвестную Джастину. Конечно, Тесса ведь тоже брала уроки музыки. Видимо, во многих странах девушек из приличных семей учили играть на фортепиано.
– Где ты научилась играть? – удивленно спросила Клаудия.
Она стояла на пороге.
Тесса быстро спрятала руки за спину:
– Дома.
Судя по выражению лица Клаудии, она не ждала подобного от провинциалки.
– Мэй, мы с Мариусом уезжаем.
Лицо Мэй стало жестким и суровым.
– Я провожу вас… А вам покажу свою комнату.
Она провела Тессу и Джастина по коридору и показала на дверь наверху. Туда вела лестница.
– Вон там она. Думаю, в комнате ничего не изменилось. Я скоро вернусь – только с Клаудией поговорю.
Джастин сразу сообразил, что речь пойдет не только о вежливом прощании, но решил не вмешиваться в дела Мэй. Когда же он вошел в ее прежнюю спальню – тут же позабыл обо всем. Комната открыла ему еще одну Мэй. Здесь, как и в других комнатах, толстым слоем лежала пыль. Дорогая, вычурная мебель – такую покупают матери, не подростки. Из приоткрытого шкафа высовывались вечерние платья – уже вышедшие из моды, конечно, но Тесса, увидев их, замерла от восторга. Со всем этим девичьим убранством соседствовали старые постеры со спортсменами и командами. Он даже нашел палку, которая, видно, и была той самой знаменитой французской тростью, – она сиротливо стояла в углу. Надо бы прочитать что-нибудь про этот странный спорт…
Тесса обнаружила приоткрытый кофр с драгоценностями, не смогла противостоять любопытству и заглянула в него:
– Ух ты!
Вытащила инкрустированный сапфирами браслет – камни еще сохранили блеск.
– Мэй столько всего интересного здесь побросала…
– Кольца для помолвки видишь? – спросил он.
Тесса удивленно вскинула взгляд.
– Шучу.
– Я просто хочу сказать, что они ее третируют! Я бы на ее месте тоже это все бросила и сбежала.
Положила браслет обратно и вытащила жемчужное колье.
– Она прямо сбежала?
– А я откуда знаю? – спросил Джастин непринужденным тоном.
Тесса покосилась на него, с трудом оторвав взгляд от разложенных сокровищ.
– Ну а кому же знать, как не тебе? Ты всегда смотрел на нее таким взглядом… голодным. Словно умрешь, если не сумеешь залезть к ней в голову.
– Смотрел?.. – переспросил он.
Она пожала плечами и снова повернулась к кофру.
– Но ты же жив и здоров. Значит, залез в голову и все узнал.
Джастин не сумел сдержать смех:
– Ах ты… Знал бы, я бы тебя из Панамы…
И осекся. Тесса вытащила из кофра новую штуку.
– Что это?
Тесса подняла повыше серебряную цепочку с большим кулоном – узорной серебряной фигурой птицы.
– Красиво, – заметила она. – Похоже на ворона.
«Это же ворона! – сварливо заметил Гораций. – Как можно не увидеть разницы? Тоже мне вундеркинд!»
«Они же глупые, вороны эти, – сказал свое веское слово Магнус. – Фу, терпеть их не могу».
– Это не ворон, а ворона, – сказал Джастин, подходя поближе.
– У них таких штук много по дому развешано.
– Нет, эта отличается… – И он задумчиво нахмурился. – Я такое уже видел. Но где?..
Тесса, похоже, не знала. Она собиралась положить цепочку обратно в кофр, но Джастин взял ее и принялся рассматривать – вдруг что-то всплывет и разум выдаст нужный файл. Вспомнил и вытащил эго с записью, с которой так и не сумели разобраться лучшие эксперты РОСА. Экран эго уступал в разрешении обычному настенному, и на нем труднее было разглядеть детали, но все равно – вот она, эта подвеска. Рыжеволосая эринианка снимала с себя колье, собираясь ложиться спать. Такая же цепочка с таким же кулоном – на большом экране станет очевидно, что ворона из кофра и та, на записи, – похожи как две капли воды.
– Это кельтская плетенка, не норвежская, – пробормотал он.
– Откуда у Мэй кулон с кельтским узором?
– Откуда она у нее вообще, эта штука? – задался он вопросом.
В голове все смешалось. Разум не мог справиться с задачей – как совместить эту находку и прежние теории? Нет, никак нельзя…
В комнату вошла рассерженная Мэй. Похоже, прощание с сестрой вышло бурным.
– Ну что, поехали?
Джастин все еще не мог прийти в себя и просто показал ей цепочку:
– Откуда у тебя это?
– Понятия не имею. Половина этих штук ко мне перешла по наследству – семейные реликвии и все такое.
Заметив, какое у него лицо, она решила переспросить:
– А что такое?
– У эринианки на записи – точно такая же подвеска.
– Что? Не помню такого.
– А я – помню. И я только что посмотрел запись. Почему у вас обеих одинаковые кулоны?
Мэй потрясла головой – она явно не понимала, почему он так всполошился.
– Да не знаю я! Может, его штампует какой-то дизайнер, у которого покупают все касты. Всякое может быть, это же просто совпадение!
– Но это кельтская плетенка! Откуда у тебя кельтский узор?
– Иногда мы ездили на территории других каст. Потому что мать дружит с кельтами. Может, ей там подарили.
Она явно начинала нервничать.
– К чему ты клонишь? Я же вижу, ты на что-то намекаешь!
– Я намекаю, что тебя эти убийства тоже касаются!
Он положил подвеску на комод и попытался утихомирить бешено скачущие мысли.
– Мы где-то ошиблись. Ты связана с этим делом, Мэй. С другими жертвами из каст с девятками и восьмерками в индексе. Я знал, что это не может быть просто совпадением.
Эти слова ее обескуражили:
– Но мы же обсуждали это! И Лео сказал, что мой профиль отличается! Что с моим генетическим материалом не работали!
– Нет, это не так, – медленно и осторожно произнес он, прекрасно понимая, что дальнейшие его слова могут привести к серьезной ссоре. – Он сказал, что с твоими генами что-то делали. Не то же самое, что с генами других жертв. Но твой ДНК-профиль – не на сто процентов естественный.
Она распахнула глаза, не веря в только что услышанное, и с трудом произнесла:
– Лео… Лео мне ничего не сказал. И ты – ты! – мне ничего не сказал.
Вроде бы крохотная деталь, а какая важная – она ждала, что именно он сообщит ей всю правду. Он, а не человек, который делал анализ…
