– Что я тогда сказал? – спросил он.
– Что?
– В Виндзоре. Про цветы.
Мэй кружило в омуте вожделения, она даже не поняла вопроса. Ее захлестнули первобытные желания.
– Давай потом…
– Что – я – сказал?
Он был так резок, что ее продрало холодом даже среди пламени желания. Мэй нахмурилась:
– Я не все помню… Но ты говорил про цветы, которые как звезды, и ты хотел увенчать меня…
Тут случилось нечто совершенно неожиданное. Джастин оттолкнул ее и отодвинулся. Ее перекрутило практически физической болью – желаемое было так близко, и вдруг все отняли, забрали! Но самое страшное – это его лицо. С него словно смыло все – радость, обожание, счастье.
Мэй была настроена весьма решительно, она понять не могла, что случилось.
– Что с тобой?
Он провел рукой по волосам:
– Это ошибка. Мы не можем.
Она протянула руку – дотронуться, он убрал свою ладонь.
– Почему? Не только можем, но и должны, почему…
Тут их глаза встретились, и в его взгляде мелькнули знакомые боль – и тоска. А потом в них отразилась холодная решимость:
– Нет. Не можем. Ты прекрасна. Мужчины должны в очередь выстраиваться, на пару кварталов, просто ради надежды попасть в твою постель. Но… я же уже был с тобой в постели.
– Ты считаешь, что я давала кому-то повод надеяться?
Он отрицательно помотал головой:
– Нет-нет. Просто я… для меня… все это уже утратило остроту ощущений.
Она смерила его взглядом:
– По тебе не скажешь. Нижняя твоя половина подавала совсем другие сигналы.
– А голова – нет. – И он для ясности постучал пальцем по виску. – Я не хотел вскружить тебе голову из тщеславия, нет, но кое-что из того, что я сказал в министерстве, – правда. Я обычно встречаюсь с женщинами один раз, не потому, что я маньяк или что-то подобное, просто я так устроен. После того как переспишь с женщиной, загадка исчезает, тайны больше нет. И смысла делать это снова – тоже нет…
Тут он выбросил вперед руки в жесте совершеннейшего бессилия:
– Я знаю, как оно с тобой, и…
Если в ней и оставалось еще желание, сейчас оно улетучилось.
– Ты лжешь.
– Если бы лгал – не сказал бы такого, но я тебя слишком уважаю, чтобы опускаться до лжи. Ты мне нравишься. Мне нравится работать с тобой, и я не хочу, чтобы наши рабочие отношения испортились – и именно поэтому говорю тебе чистую правду. А на данный момент правда такова: неинтересно заниматься с тобой любовью. Извини.
Мэй не хотела и не могла в это поверить. И потом, она же собственным глазами видела, как он восхищенно смотрел на нее буквально минуту назад. Пристальный взгляд, лишенный нежности и даже симпатии, и ровный голос оказали свое действие – она засомневалась в себе. А с сомнением пришли гнев и чувство унижения. Ведь это он виноват. Все из-за него! Она ухватилась за них и впустила в себя, обратила в доспех – лишь бы он не увидел раны, которую только что нанес. И она бросила на него холодный взгляд и не допускающим возражения тоном приказала:
– Убирайся.
Глава 29
Технические подробности
– Это мой номер, – вежливо напомнил он.
На Мэй снова была маска ледяной принцессы – хотя она надела ее слишком поздно и он успел заметить, как больно ей стало от его слов. Словно в сердце ударил. Он попытался сосредоточиться на ненависти в ее глазах цвета морской волны – если бы он смотрел на что-то другое, он бы не выдержал. Все в ней звало и привлекало – грудь, губы, шея, встрепанные волосы. Он помнил, как перебирал их. Если она снова до него дотронется, он овладеет ею без дальних слов и лжи – и отдастся в рабство богу, чьего имени он не знает, – лишь бы провести с ней еще одну ночь.
Но она не дотронулась до него. Она встала и принялась яростно искать свою одежду. Он молчал и старался не смотреть, как она одевается. Но разве это возможно? И словно назло, выглядело это невероятно сексуально – но почему, он же не выдержит…
«У нее черное нижнее белье. – мелькнула в голове печальная мысль. – Жаль, что не бежевое. Мне было бы легче…»
«Тебе было бы легче, если бы ты занялся с ней любовью и занял свое законное место среди слуг нашего господина», – отрезал Магнус.
– Я пошла к себе, – сказала Мэй.
Она уже полностью оделась.
– Увидимся завтра утром в холле гостиницы.
И она решительно направилась к двери.
– Мэй…
Она остановилась и оглянулась. В голове мелькнуло – а ведь еще не все потеряно. Он мог бы отыскать какие-нибудь невероятно умные слова, чтобы отречься от дикой чуши, которую только что нес. Или, что самое страшное, он мог сказать ей правду. Но он ничего не сказал, и она просто ушла.
Обескураженный и голый Джастин опустился на кровать. Он хотел найти какой-то смысл в том, что произошло, но в абсурде нечего искать смысл… Он лег, но стало только хуже – он снова начал думать о ней, а простыни пахли ее духами… В отчаянии он встал и оделся. Простыни остались почти не смятыми. Он пригладил волосы, и все приняло обманчивый вид – словно ничего и не произошло. Вот только в груди болело.
«Я этого не хотел! Ничего этого я не хотел, понимаете, нет? Ваш бог первым ко мне полез! – заявил он воронам. – Меня из-за него в изгнание отправили. А если бы не он, я бы оставался в СК на прекрасном счету. И мне не нужно было бы говорить ей все это».
«Ты – один из избранных, – спокойно ответил Гораций. – И она – тоже. Боги избрали тебя, смирись с этим».
Теперь о том, чтобы заняться любовью с Мэй, и речи не будет никогда. Он видел, как каждое его слово уязвляет ее – словно физический удар. И каждый удар был очень болезненным – потому что ко лжи в его словах примешивалась правда. Как это ни грустно, но масса женщин в его глазах теряла свою привлекательность после первого раза. Мэй – не из них, но она этого не знала. И не узнает – он не зря устроил чудовищный спектакль. После такого обратного пути нет.
Сам виноват в том, что дело зашло так далеко. Принялся утешать ее – ведь сегодня ей и так пришлось многое пережить. Он понял, к чему все идет, и попытался удержать ее – но ничего не вышло. Она дотрагивалась до него, и обычно ясные глаза туманило желание…
Он почти забыл все эти туманные обещания из сна. Она наклонилась над ним, а внутри и вокруг нее сиял свет. Она воистину была как жена среди жен, которую ему обещали во сне… Но когда она заговорила о цветах – тогда-то он и очнулся. И все вспомнил. Цветы, дурацкие цветы…
Хватит, пора идти. Рядом с гостиницей располагалось небольшое казино, и в нем вдруг пробудилась старая страсть к игре. На самом деле он хотел предаться сразу нескольким порокам, чтобы утопить в море излишеств меланхолию. Если он останется в номере и будет думать обо всем, что было, он просто сойдет с ума.
