– Я поспрашивал. Когда увидел твое имя в списке записавшихся на прием. Точнее, помощник узнал всю нужную информацию.
Лусиан резко посерьезнел:
– Эй! Что ты умудрился натворить? Тебя в изгнание отправили, дружище! А теперь – вернули. Я вообще не знаю, что предположить.
Отлично. Выходит, у Лусиана не столь важные связи во Внутренней безопасности – ничего-то он толком не узнал. Впрочем, справедливости ради нужно отметить, что большинство сотрудников ВБ мало что знало о Джастине.
– Да что там рассказывать… Ничего интересного! – ответил он. – Твоя история гораздо любопытнее, я уверен. Как парень, который в колледже настолько любил общественную работу, что вступил в комитет по вопросам провоза домашних животных в общественном транспорте, стал кандидатом в консулы?
Лусиан понял намек и снова улыбнулся:
– Ты что же, считаешь, я о Родине не радею? Еще как радею. И домашние животные мне тоже дороги.
– Да нет, просто ты всегда норовил избежать ответственности. И ничем серьезным не занимался.
– Ну а потом я подумал – и поставил перед собой важную цель.
И Лусиан прищурился, вспоминая.
– Я как-то за официальным обедом обмолвился, что неплохо бы последние мандаты отменить. По идее, это не должно было попасть в прессу, но попало. И я проснулся тем самым Лусином Дарлингом, который ратует за свободу от генетических ограничений и борется за права граждан. Моя партия решила оседлать волну популярности – меня убедили, что подобный шанс нельзя упускать.
И он развел руками:
– Получилось, что теперь я – один из самых молодых кандидатов в консулы в истории.
– Сболтнул – пришлось отвечать за свои слова?
– Разве это плохо? К тому же я верю в то, что декларирую публично.
И он кивнул на бокал с виски в руке Джастина:
– Ну как тебе?
– Отлично. Хотя, конечно, я последние годы провел в провинции, и бар мой пуст.
Лусиан рассмеялся:
– Представляю. Знаешь, кто мне подарил эту бутылку? Активисты движения за религиозную свободу. У них сильное лобби.
Вот оно как. Лусиан реально занимается серьезной политикой. Вечеринки в общежитии, веселые студенческие деньки – все это в прошлом.
– Да ты, я смотрю, хочешь все устои поломать. И генетическое регулирование отменить, и религиозное… Ведь правда – настала бы новая эпоха!
– Ну… я же не сказал, что религиозных поддерживаю…
Джастин отметил про себя, что Лусиан также не сказал, что он против.
– Боишься потерять работу?
– Да ну ее… Я в политику тогда пойду! Смотрю, это не так уж и сложно!
Лусиан снова улыбнулся, и Джастин вдруг подумал: наверное, это его улыбка. Тесса же сказала, что они похоже улыбаются…
– Но ты не волнуйся – антирелигиозников тоже много, все они ко мне ломятся – и денег у них куры не клюют. Но – к делу. Чем обязан, дружище? Что привело тебя ко мне? Обычно ты не баловал меня своим вниманием.
– Я хочу попросить тебя об одолжении.
– Когда ты попросил меня об одолжении последний раз – помнишь, чем это кончилось?.. Ты разложил мою девушку у себя на письменном столе.
Лусиан налил виски и себе.
Джастин горько вздохнул:
– Сколько можно припоминать? К тому же вы с ней уже расстались! А она просто помогала мне писать сочинение.
– Да ну? Это на какую же тему?
Тут дверь неожиданно распахнулась, и секретарша запустила в кабинет Мэй.
– Прошу прощения, – обратилась она к Джастину. – Я не сразу поняла, что ты уже зашел.
Тут она разом посерьезнела и приняла хладнокровно-профессиональный вид. Однако лицо все еще светилось тем самым светом. Лусиан его разглядел. Он поставил бокал и шагнул к Мэй, включив на полную мощность галантнейшую из улыбок.
– Сенатор, – вежливо поздоровалась она, пожимая его руку. – Для меня большая честь познакомиться с вами.
– Зовите меня просто Лусиан. Я не любитель церемоний и строгого этикета…
Лусиан, кстати, и не думал отпускать ее руку.
– А вас зовут…
– Мэй.
Она улыбалась в ответ – ее ситуация просто забавляла. А не искренне радовала – как встреча с однополчанами.
– Преторианец Мэй Коскинен, – отчеканил Джастин.
Он втайне надеялся, что Лусиан вскрикнет и отскочит назад. Но тот, похоже, еще больше заинтересовался посетительницей.
– Никогда бы не подумал!
И Лусиан окинул Мэй с ног до головы взглядом профессионала: насколько сильна и умела эта женщина. Однако Джастин заподозрил, что на самом деле он оценивал размер груди, туго обтянутой жоржетовой блузкой.
– Как же это мы раньше не встречались?
«Не подпускай его к ней!» – рявкнул Магнус. Обычно он не реагировал так эмоционально…
«Я понимаю – ты все еще надеешься, что между нами что-то такое начнется, – заметил Джастин. – Но даже если так – не надо нервничать. Он не в ее вкусе».
«Хм, а в чьем он вкусе? – задумался Гораций. – Высокий, харизматичный, обаятельный красавец? Конечно, не в ее вкусе. Смотри, он у тебя ее уведет…»
«А я? Я тоже высокий, харизматичный и обаятельный! – сварливо возразил Джастин. – А смысл? Я ее – не люблю!»
«Он – выше, чем ты», – строго сказал Гораций.
И тут в разговор снова вмешался Магнус – как ни странно, он рассердился и на Джастина, и на коллегу-ворона:
«Да какая разница! Красивый, высокий! Вы думаете не о том! Богиня, которая хочет ею завладеть, отметила ее официально! И Мэй теперь уязвима для остальных!»
Магнус стал выражаться связно и понятно, стоило им вернуться в РОСА, так что скоро ворон совсем оправится и начнет досаждать ему, как прежде. Не важно, кто там кого отметил, но «уязвима» – это не про Мэй. Она в любой одежде смотрелась как в броне.
– Она не стоит на часах в этом здании, – сказал Джастин.
И выдержал длинную театральную паузу.
– Она – при мне, знаешь ли.
Тут Лусиан наконец встрепенулся, оторвал взгляд от груди Мэй и нахмурился:
– В каком смысле?
– У меня же опасная работа. Кругом психически нестабильные граждане, готовые напасть на меня, чтобы воспрепятствовать расследованию. Как-то так, в общем…
Мэй смерила Джастина взглядом, в котором читалось безмерное удивление.
– Так что СК постановил придать мне личную охрану. Я ведь очень значимый и ценный сотрудник.
«Так-то лучше, дружок. Понял?» Воодушевившись, Джастин налил себе еще виски.
